Философия Гегеля – кратко. Гегель: биография жизнь идеи философия: гегель Гегель годы жизни

,
Карл Барт ,
Ханс Кюнг , Хабермас , Гадамер , Ильенков

Цитаты в Викицитатнике

Георг Вильгельм Фридрих Ге́гель (нем. Georg Wilhelm Friedrich Hegel ; 27 августа , - 14 ноября , Берлин) - немецкий философ , один из творцов немецкой классической философии и философии романтизма .

Биография

Ранние годы: 1770-1801

• - - домашний учитель во Франкфурте-на-Майне
• - после смерти отца получил небольшое наследство, которое, вместе с его собственными сбережениями, позволило ему отказаться от преподавания и вступить на поприще академической деятельности

Йена, Бамберг и Нюрнберг: 1801-1816

• 1801- - приват-доцент Йенского университета
• - - экстраординарный профессор Йенского университета
• - - ректор классической гимназии в Нюрнберге
• - женился на Марии фон Тухер, семья которой принадлежала к баварской знати

Профессор в Гейдельберге и Берлине: 1816-1831

Гейдельберг (1816-1818)

• - - профессор философии в университете Гейдельберга (место, которое ранее занимал Якоб Фриз).

Получив предложение занять позицию от университетов Эрлангена, Берлина и Гейдельберга, Гегель выбрал Гейдельберг и перебрался туда в 1816 году. Вскоре после этого, в апреле 1817 года, к нему переехал его незаконнорожденный сын Людвиг Фишер (ему было 10 лет). Всё детство Людвига прошло в детском доме (мать Людвига умерла).

Берлин (1818-1831)

• C - профессор философии в университете Берлина (место, которое когда-то занимал знаменитый И. Г. Фихте).

В 1818 году Гегель принял предложение министра народного просвещения Пруссии Карла Альтенштейна занять пост руководителя кафедры философии Берлинского университета, который оставался вакантным с момента смерти Фихте в 1814 году . Здесь он публикует свои Основания философии права (). Основным занятием Гегеля стало чтение лекций . Его лекции по эстетике, философии религии, философии права и истории философии были изданы посмертно на основе записей его студентов. Его слава росла, а лекции привлекали студентов со всей Германии и из-за её пределов. В 1830 году Гегель назначается ректором университета. В Фридрих Вильгельм III наградил его за службу Прусскому государству . После того, как в августе 1831 года Берлин охватила холера, Гегель покинул город, остановившись в Кройцберге . В октябре, с началом нового семестра, Гегель возвращается в Берлин, решив, к сожалению ошибочно, что эпидемия закончилась. 14 ноября он умер. Врачи посчитали, что он умер от холеры, но более вероятной причиной его смерти является заболевание желудочно-кишечного тракта. В соответствии со своим завещанием Гегель был похоронен 16 ноября рядом с Фихте и Зольгером на кладбище Доротинштадт. Сын Гегеля Людвиг Фишер умер незадолго до этого, находясь на службе в Голландской армии в Джакарте. Известие об этом не успело достичь его отца. В начале следующего года утопилась сестра Гегеля Кристина. Литературными душеприказчиками Гегеля стали его сыновья Карл Гегель и Иммануил Гегель. Карл выбрал профессию историка, Иммануил стал теологом.

Философия

• В основе всего существующего лежит Абсолютная идея , которая лишь вследствие своей бесконечности может достичь подлинного познания себя. Для самопознания ей необходимо проявление. Самораскрытие Абсолютной идеи в пространстве - это природа ; самораскрытие во времени - история .
• Формальная логика Аристотеля несостоятельна (более того, сам Аристотель в своих собственно философских исследованиях не пользовался ни формами рассудочного умозаключения, ни вообще формами конечного мышления - «Малая наука логики», § 183). Вместо неё Гегель предлагает т. н. спекулятивную логику, включающую в себя диалектику - науку о развитии. Последнее, согласно ей, проходит три стадии: тезис - антитезис - синтез (непосредственное тождество - противоположность, отрицание - разрешение противоречия, основание, опосредственное тождество). Античность - тезис. Средневековье - это антитезис, поскольку оно отрицает Античность. Новое время - синтез Античности и Средневековья.
• Философия истории занимает важную часть философии Гегеля. Историю движут противоречия между национальными духами , которые суть - мысли и проекции Абсолютного Духа. Когда у Абсолютного Духа исчезнут сомнения, он придёт к Абсолютной Идее Себя, а история закончится и настанет Царство Свободы.

Закономерность, по Гегелю, представала в абсолютном виде, поэтому

«призвание всемирно-исторических личностей заключалось в том, чтобы быть доверенными лицами всемирного духа»

При этом у Гегеля речь шла только о деятелях, которые заслужили в истории положительную оценку. Одна из главных идей Гегеля - великая личность не может сама творить историческую реальность, а лишь раскрывает неизбежное будущее развитие там, где другие ничего не могут предвидеть

«кажется, что герои творят сами из себя и что их действия создали такое состояние и такие отношения в мире, которые являются лишь их делом и их сознанием»

В диалектике Гегеля можно выделить следующие три основных элемента:

Попытка обойти Кантово опровержение рационализма

Это опровержение, как считает Гегель, имеет силу только для систем, которые являются метафизическими, но не для диалектического рационализма, который принимает во внимание развитие разума и потому не боится противоречий. Кант опроверг рационализм, заявив, что тот непременно приводит к противоречиям. Однако этот аргумент черпает свою силу из закона противоречия: он опровергает только системы, признающие этот закон, то есть пытающиеся избавиться от противоречий. Этот аргумент не представляет угрозы для диалектической системы Гегеля, которая готова примириться с противоречиями.

Описание развития разума в терминах диалектики

Гегель употребляет слово «разум» не только в субъективном смысле - для обозначения определённой умственной способности, - но и в объективном смысле - для обозначения всех видов теорий, мыслей, идей и т. д. Гегель с наибольшим успехом применил диалектический метод в своих «Лекциях по истории философии».

Гегель, видевший в диалектике истинное описание действительного процесса рассуждения и мышления, считал своим долгом изменить логику, с тем чтобы сделать диалектику важной - если не важнейшей - частью логической теории. Для этого ему необходимо было отбросить «закон противоречия», который служил серьёзным препятствием для диалектики.

Философия тождества

Если разум и действительность тождественны и разум развивается диалектически (как это хорошо видно на примере развития философского мышления), то и действительность должна развиваться диалектически. Мир должен подчиняться законам диалектической логики. Следовательно, мы должны находить в мире противоречия, которые допускаются диалектической логикой. Именно тот факт, что мир полон противоречий, ещё раз разъясняет нам, что закон противоречия должен быть отброшен за негодностью. На основании философии тождества разума и действительности утверждается, что поскольку идеи противоречат друг другу, также и факты могут противоречить один другому, и что факты, как и идеи, развиваются благодаря противоречиям, - и поэтому от закона противоречия необходимо отказаться.

Взгляды Гегеля на политику и право

Ступени познания мира (философия духа):

• субъективный дух (антропология, феноменология, психология),
• объективный дух (абстрактное право, мораль, нравственность),
• абсолютный дух (искусство, религия, философия).

Политико-правовые взгляды:

• Идея - это понятие, адекватное своему предмету; соединение субъективной и объективной реальности.
• Действительность (истинное; образ) - то, что сложилось закономерно, в силу необходимости; проявляет изначальный замысел. Противопоставляется «существованию» - объекту, взятому в конкретный момент.
• Философия права не должна заниматься ни описанием эмпирически существующего и действующего законодательства (это предмет позитивной юриспруденции), ни составлением проектов идеальных кодексов и конституций на будущее. Должна выявлять идеи, лежащие в основании права и государства.
• Понятие «право» - это то же самое, что и естественное право. Право и основанные на нём законы «всегда по форме позитивны, установлены и даны верховной государственной властью».
• Ступени идеи права:
  • Абстрактное право : свобода выражается в том, что каждое лицо обладает правом владеть вещами (собственность), вступать в соглашение с другими людьми (договор) и требовать восстановления своих прав в случае их нарушения (неправда и преступление). То есть абстрактное право охватывает область имущественных отношений и преступлений против личности.
  • Мораль : умение отличать законы от нравственного долга; свобода совершать осознанные действия (умысел), ставить перед собой определенные цели и стремиться к счастью (намерение и благо), а также соизмерять свое поведение с обязанностями перед другими людьми (добро и зло).
  • Нравственность : умение следовать нравственному долгу в рамках законов; человек обретает нравственную свободу в общении с другими людьми. Объединения, формирующие нравственное сознание: семья, гражданское общество и государство.
• Государство - это не только правовое сообщество и организация власти на основе конституции, но и духовный, нравственный союз людей, осознающих себя единым народом. Проявлением единого нравственного сознания людей в государстве является религия.
• Разделение власти: государь, исполнительная и законодательная власть.
  • Государь - формальный глава, объединяет государственный механизм в единое целое.
  • Исполнительная власть - чиновники, управляющие государством на основе закона.
  • Законодательное собрание призвано обеспечить представительство сословий. Его верхняя палата формируется по наследственному принципу из дворян, тогда как нижняя - палата депутатов - избирается гражданами по корпорациям и товариществам. Бюрократическая система - опора государства. Высшие государственные чиновники обладают более глубоким пониманием целей и задач государства, чем сословные представители.
• Гражданское общество (или буржуазное общество: в оригинале нем. buergerliche Gesellschaft ) - это объединение индивидов «на основе их потребностей и через правовое устройство в качестве средства обеспечения безопасности лиц и собственности». Оно делится на три сословия: землевладельческое (дворяне - собственники майоратных владений и крестьянство), промышленное (фабриканты, торговцы, ремесленники) и всеобщее (чиновники).
• Международные споры могут быть решены путем войн. Война «высвобождает и проявляет дух нации».
• Частная собственность делает из человека личность. Уравнение собственности - неприемлемо для государства.
• Подлинной свободой обладает лишь всеобщая воля (а не индивидуальная).
• Всеобщая свобода требует, чтобы субъективные устремления индивида были подчинены нравственному долгу, права гражданина - соотнесены с его обязанностями перед государством, а свобода личности - согласована с необходимостью.
• Подлинная свобода людей была в прошлом.

Основные сочинения

• «Энциклопедия философских наук » (Enzyklopädie der philosophischen Wissenschaften) (с 1816)

Все сочинения Гегеля можно классифицировать согласно делению в «ЭФН »:

1. «Наука логики»
   • «Наука логики » (Wissenschaft der Logik, 1812-16, переработанное издание 1831; также называется Малой наукой логики)
2. «Философия природы» (Naturphilosophie)
3. «Философия духа» (Philosophie des Geistes)
   • «Феноменология духа » (Phänomenologie des Geistes, 1806/07 - первоначально первая часть первого, неполного варианта системы под заглавием «Система наук»)
   • «Основания философии права » (Grundlinien der Philosophie des Rechts, (1821)
   • «Философия истории» (Philosophie der Geschichte)
   • «Философия религии» (Philosophie der Religion)
   • «Лекции по эстетике» (Vorlesungen über die Ästhetik)
   • «Лекции по истории философии» (Vorlesungen über die Geschichte der Philosophie)

Сочинения, не относящиеся к системе и малые сочинения:

• «Позитивность христианской религии» (Die Positivität der christlichen Religion, 1795/96)
• «Дух христианства и его судьба» (Der Geist des Christentums und sein Schicksal, 1799/1800)
• «Состояние Германии» (Die Verfassung Deutschlands, 1800-02)
• Различные формы, которые имеют место в нынешней философии (Mancherlei Formen die beim jetzigen Philosophieren vorkommen, 1801)
• «Различие философских систем Фихте и Шеллинга» (Die Differenz des Fichteschen und Schellingschen Systems der Philosophie, 1801)
• «О сущности философской критики» (Über das Wesen der philosophischen Kritik, 1802)
• «Как общечеловеческий разум понимает философию» (Wie der gemeine Menschenverstand die Philosophie nehme, 1802)
• «Отношение скептицизма к философии» (Verhältnis des Skeptizismus zur Philosophie, 1802)
• «Вера и знание, или Рефлекскивная философия субъективности в полноте её форм как философия Канта, Якоби и Фихте» (Glauben und Wissen oder Reflexionsphilosophie der Subjektivität in der Vollständigkeit ihrer Formen als Kantische, Jacobische und Fichtesche Philosophie, 1803)
• «О научных способах трактовки естественного права» (Über die wissenschaftlichen Behandlungsarten des Naturrechts, 1803)
• «Кто мыслит абстрактно?» (Wer denkt abstrakt? - 1807, фрагмент)
• «Сочинения Фридриха Генриха Якоби» (Friedrich Heinrich Jacobis Werke, 1817)
• «Слушания в собрании земских чинов Вюртембергского королевства в 1815 и 1816 году» (Verhandlungen in der Versammlung der Landstände des Königreichs Württemberg im Jahr 1815 und 1816, (1817)
• «Сочинения и переписка Зольгера…» (Solgers nachgelassene Schriften und Briefwechsel, 1828)
• «Сочинения Гаманна» (Hamanns Schriften, 1828)
• «Об основании, членении и хронологии мировой истории» (Über Grundlage, Gliederung und Zeitenfolge der Weltgeschichte. Von J. Görres, 1830)
• «Об английском Билле о реформе» (Über die englische Reformbill, 1831)

Издания русских переводов сочинений Гегеля

• Гегель. Курс эстетики или наука изящного. СПб., 1847 (Части 1-2 в 2 т.); Москва, 1859-60 (Часть 3 в 3 т.). Третья часть переиздана в Москве в 1869. Перевод В. А. Модестова.
• Гегель. Энциклопедия философских наук в кратком очерке. Москва, 1861-1868. Перевод В. П. Чижова.
• Гегель. Феноменология Духа. СПб., 1913. Перевод под редакцией Э. Л. Радлова.
• Гегель. Наука логики. СПб., 1916. Перевод Н. Г. Дебольского. Переиздана в 1929.
• Гегель. Философская пропедевтика. Москва, 1927. Перевод С. Васильева.
• Гегель. Сочинения в 14 томах. 1929-1959.:

Т. 1-3, Энциклопедия философских наук, перевод Б. Г. Столпнера, и др.
Т. 4, Феноменология Духа, перевод Г. Г. Шпета.
Т. 5-6, Наука логики, перевод Б. Г. Столпнера.
Т. 7, Философия Права, перевод Б. Г. Столпнера.
Т. 8, Философия истории, перевод А. М. Водена.
Т. 9-11, Лекции по истории философии, перевод Б. Г. Столпнера.
Т. 12-14, Лекции по Эстетике, перевод Б. Г. Столпнера, П. С. Попова.

• Гегель. Эстетика: в 4 т. - М.: Искусство, 1968-1973. (на основе перевода Б. Г. Столпнера и П. С. Попова).

• Ряд переводов из Собрания сочинений в 14 томах был переиздан издательством «Мысль» в серии «Философское наследие» с небольшими изменениями. Также были впервые переведены и изданы «Философия религии» и двухтомник «Работы разных лет»:

Гегель. Работы разных лет: в 2 т. - М.: Мысль, 1970-1971. - (Философское наследие).
Гегель. Наука логики: в 3 т. - М.: Мысль, 1970-1972. - (Философское наследие).
Гегель. Энциклопедия философских наук: в 3 т. - М.: Мысль, 1974-1977. - (Философское наследие).
Гегель. Философия религии: в 2 т. - М.: Мысль, 1975-1977. - (Философское наследие).
Гегель. Философия права. - М.: Мысль, 1990. - (Философское наследие).

• Гегель. Политические произведения. - М.: Наука, 1978. - (Памятники философской мысли).

• Гегель. Различие между системами философии Фихте и Шеллинга. - Калининград, 1988-1990. - (Кантовский сборник , выпуски 13-15).

• Ряд переводов из Собрания сочинений в 14 томах был переиздан издательством «Наука» в серии «Слово о сущем»:

Гегель. Феноменология духа (Репринтное воспроизведение издания 1959 г. Вступ. статья К. А. Сергеева и Я. А. Слинина). - СПб.: Наука, 1992. - (Слово о сущем)- ISBN 5-02-028167-0 . Переиздана в 2006.
Гегель. Лекции по истории философии. - СПб.: Наука, 1993-1994. - (Слово о сущем). Переизданы в 2006.
Гегель. Лекции по философии истории. - СПб.: Наука, 1993. - (Слово о сущем). Переизданы в 2005.
Гегель. Наука логики. - СПб.: Наука, 1997. - (Слово о сущем). Переиздана в 2005.
Гегель. Лекции по эстетике. - СПб.: Наука, 1999. - (Слово о сущем). Переизданы в 2007.

• Гегель. Феноменология духа. - М.: Наука, 2000. - (Памятники философской мысли).

• Переиздания последних лет:

Гегель. Феноменология Духа. Философия истории. - М.: Эксмо , 2007. - 880 с. - (Антология мысли) - ISBN 978-5-699-23516-2 .
Гегель. Философия религии. В 2-х томах. - М.: РОССПЭН , 2007. - (Книга света) - ISBN 978-5-8243-0863-1 , ISBN 978-5-8243-0859-4 , ISBN 978-5-8243-0861-7 .
Гегель. Философия права. - М.: Мир книги, 2007. - 464 с. - (Великие мыслители). - ISBN 978-5-486-01240-2 .
Гегель. Феноменология духа. (Вступ. статья и комментарий Ю.Р. Селиванова). - Москва: Академический Проект , 2008. - 767 с. - (Философские технологии: философия). - ISBN 978-5-8291-1050-5

Библиография

• Рокер Р. Георг Вильгельм Фридрих Гегель
• Маркс К. К критике Гегелевской философии права
• Бакрадзе К. С. Система и метод философии Гегеля. - Тбилиси, 1958.
• Быкова М. Ф. Мистерия логики и тайна субъективности: О замысле феноменологии и логики у Гегеля. - М., 1996. - 238 с.
• Гайм Рудольф. Гегель и его время. Лекции о первоначальном возникновении, развитии, сущности и достоинстве философии Гегеля. Перевод с немецкого П. Л. Соляникова. - СПб., 2006. - 392 с. ISBN 5-02-026909-3
• Гайденко П. П. Искушение диалектикой: пантеистические и гностические мотивы у Гегеля и Вл. Соловьева // Вопросы философии. - 1998. - № 4. - С.75-93.
• Гулыга А. В. Гегель. - М., 1970. - 272 с.
• Ерохов А. Е. Теория всего и ответ Гегеля . - Санкт-Петербург: Реноме, 2007. - 80 с. - 1000 экз. - ISBN 978-5-98947-075-4
• Ильин И. А. Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека. - СПб. : Наука, 1994. - (Слово о сущем). - 15 050 экз. - ISBN 5-02-028175-1
• Каримский А. М. Философия истории Гегеля. - М .: Изд-во МГУ, 1988. - 272 с. - (История философии). - 8 310 экз. - ISBN 5-211-00003-X (в пер.)
• Кірюхін Д. І. Вступ до філософії релігії Геґеля. Філософія як спекулятивна теологія. - К.: ПАРАПАН, 2009. - 204 с.
• Кожев А. Введение в чтение Гегеля. - СПб. : Наука, 2003. - (Слово о сущем). - 3000 экз. - ISBN 5-02-026788-0
• Кричевский А. В. Учение Гегеля об абсолютном духе как спекулятивная теология // Вопросы философии. - 1993. - № 5. - С. 161-172.
• Кричевский А. В. Образ абсолюта в философии Гегеля и позднего Шеллинга. - М.: ИФ РАН, 2009. - 199с. ISBN 978-5-9540-0142-6
• Мао Йонг. Место Гегеля и Маркса в современном Китае // Судьбы гегельянства: философия, религия и политика прощаются с модерном. - М., 2000. - С. 237-251.
• Мотрошилова Н. В. Зачем нужен Гегель? (К вопросу об истолковании Хайдеггером гегелевской философии) // Философия Мартина Хайдеггера и современность. - М., 1991. - С.161-166.
• Нерсесянц В. С. Гегель. - М .: Юридическая литература , 1979. - 112 с. - (Из истории политической и правовой мысли).
• Овсянников М. Ф. Философия Гегеля. - М .: Соцэкгиз, 1959. - 15 000 экз.
• Овсянников М. Ф. Гегель. - М .: Мысль , 1971. - 224 с. - (Мыслители прошлого).
• Ойзерман Т. И. Кант и Гегель (опыт сравнительного исследования). - М .: "Канон+" РООИ «Реабилитация», 2008. - 520 с. - 5000 экз. - ISBN 978-5-88373-047-3
• Ойзерман Т. И. Философия Гегеля. - М.: Знание, 1956.
• Ойзерман Т. И. Философия Гегеля как учение о первичности свободы // Вопросы философии. - 1993. - № 11.
• Плотников Н. С. Молодой Гегель в зеркале исследований // Вопросы философии. - 1993. - № 11.
• Пушкин В. Г. Философия Гегеля: абсолютное в человеке. (Рекомендовано в качестве учебного пособия для студентов и аспирантов гуманитарных специальностей). - СПб. : Лань, 2000. - 448 с. - (Мир культуры, истории и философии). - 3000 экз. - ISBN 5-8114-0306-2
• Рау И. А. Эзотеризм в методологии историко-философского исследования (На прим. гегелеведения)// Философские науки. - 1985. - № 1. - С.108-117.
• Семашко Л. М. Диалектика Платона и её интерпретация Гегелем // Философские науки. - 1971. - № 4.
• Соколов В. В. Историко-философская концепция Гегеля // Философия Гегеля и современность. - М., 1973. - С. 255-277.
• Философия Гегеля и современность. - М., 1973. - 431 с.

Гегель - один из наиболее сложных философов за всю историю мировой философии. Сложен он не столько своим учением, своей системой, сколько языком, которым он излагает свои положения. Читать Гегеля весьма сложно. Гегель попытался построить систему философии, которая включала бы в себя все. Как писал В.С. Соловьев в статье "Гегель", опубликованной в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона, "Гегель может быть назван философом по преимуществу", т.е. если и называть кого философом, то в первую очередь Гегеля. Обычно с понятием философа ассоциируется в первую очередь имя Сократа, у которого философия и жизнь были единым целым. Для Гегеля же философия заменяет собой все - и мир духа, и мир природы, и мир творений человечества - искусство, науки и даже религию, как частный случай общей абсолютной идеи. Поэтому изложить все, изложить при этом логично в двух лекциях невозможно. Попытаюсь показать основные исходные принципы гегелевской философии и набросать основные моменты логического развертывания абсолютной идеи Гегеля.

Биография Гегеля не выделяется какими-нибудь событиями. Родился он в 1770 году в Штутгарте, в семье богатого чиновника. Еще во времена учебы в гимназии Гегель увлекся античностью, что впоследствии сказалось на его становлении как философа. В дальнейшем он поступает в Геттингенский университет, изучает философию, учась на теологическом факультете. Вначале он хотел быть пастором, но передумал, и интерес к философии подавил в нем все остальные влечения. Он изучает философию лейбнице-вольфовской школы, заканчивает университет со степенью магистра философии и кандидата теологии. В дальнейшем Гегель изучает Канта, что производит некоторое изменение в его мировоззрении.

После окончания университета наступает пора путешествий и преподавания в различных университетах. Какое-то время он был домашним учителем в Берне, во Франкфурте-на-Майне, потом по рекомендации Шеллинга преподает в Йенском университете. Во время работы в этом университете защищает две диссертации - одну по философии, другую по натурфилософии "Об обращении планет". В это же время он пишет работу "Различие между системами философии Фихте и Шеллинга". До этого философские идеи Гегеля, в основном, отличались или интересом его к раннему христианству и античности, или он мыслил скорее в духе своего друга Шеллинга. В вышеназванной работе мы уже видим некоторый отход от идей этих двух философов, хотя здесь он стоит несколько ближе к Шеллингу.

Во время преподавания в Йенском университете он пишет в 1807 г. свою первую фундаментальную работу "Феноменология духа". В этой работе он выступает как самобытный философ, окончательно разошедшийся с идеями Шеллинга. Затем с 1806 по 1816 год преподает в гимназии в Нюрнберге. Это его наиболее плодотворный период. Он пишет "Науку логики", где излагает свои основные идеи, которые потом будет развивать в "Энциклопедии философских наук". Эту работу он пишет в период преподавания в Геттингентском университете. "Энциклопедия философских наук" состоит из трех частей: "Наука логики", "Философия природы" и "Философия духа". Затем его приглашают в Берлинский университет, где он работает в качестве профессора до 1831 года, года его смерти от холеры. В Берлине он практически работ уже не пишет, только лишь читает различные курсы лекций. После его смерти ученики издают все курсы лекций, которые он успел начитать; это курсы лекций по философии религии, истории эстетики, истории философии и др.

Гегель - это типичный академический философ, который всю жизнь преподавал и писал философские работы. В молодости Гегель увлекался античностью и планировал посвятить себя богословской деятельности. Эти идеи молодости сказались на некоторых его ранних работах, которые были изданы гораздо позднее, в 1907 году, в Германии (юношеские рукописи Гегеля). Среди них выделяются: "Жизнь Иисуса", "Позитивность христианской религии" и "Народная религия и христианство". Работы эти привлекли большой интерес, ибо Гегель в них выглядел совсем не так, каким он был в работах "Феноменология духа" и "Энциклопедия философских наук".

В ранних работах Гегеля интересуют проблемы человека, личности, человеческого духа, жизни, которые он рассматривает на примере переломной эпохи в истории Европы, а именно в момент перехода от язычества к христианству. Гегеля интересует причина того, почему все же Европа оказалась христианизированной, почему язычество было побеждено христианством. Его идеи, изложенные в этих работах, не выдерживают, вообще-то, никакой критики с точки зрения православного богословия. Например, в работе "Жизнь Иисуса" не повествуется о таких известнейших событиях, как рождество Иисуса и Его смерть на кресте и воскресение, которые известны любому человеку, даже не открывавшему ни одного из Евангелий. Он пишет только о проповедях Христа, опуская все чудеса, в том числе и связанные с рождеством и с Его воскресением.

В работах "Позитивность христианской религии" и "Народная религия и христианство" Гегель исследует язычество, пытается найти те его черты, которые не смогли удержать язычество в Европе. По мнению Гегеля, язычество соответствовало духу античной Европы - духу свободомыслия. Это действительно народная религия (дословно язычество - религия, придуманная народом, языцами). В язычестве интересы народа были, прежде всего, земные. Люди не думали об ином мире, у них не было желания вечного бессмертия. Христианство же, которое в это время возникало на Ближнем Востоке, было совершенно другой религией. Эта религия, прежде всего, несла индивидулистические идеи, она заставляла думать людей не об обществе, а о своей душе, в том числе и о посмертной судьбе человека. Поэтому идеал и смысл жизни человека в христианстве переносится в мир иной. Человек, по мнению Гегеля, в христианстве превращается из гражданина в подданного, в раба. Человек утрачивает чувство свободы, поэтому христианство способствовало гибели античности, оно воспитывало в людях чувство покорности и отказа от своей собственной свободы.

Эта авторитарная направленность христианства существовала многие годы, до тех пор, пока не появился Мартин Лютер, который воскресил христианство, придав ему истинный смысл - а именно смысл свободного человеческого бытия. Задача любого христианина - поддержать идеи Лютера, развить позитивность христианства, вернуться к античности, к позитивным ее идеям, т.е. идеям свободы и ценности земного существования. Гегеля не интересуют проблемы христианских догматов, его прежде всего интересует личностный и социальный аспект христианства.

Но не в юношеских рукописях Гегеля кроется тайна его популярности, ведь действительно философия Гегеля еще во времена его жизни стала чрезвычайно популярной, всех покоряла фундаментальность и всеобъемлемость гегелевской философии. Сам Гегель указывал, что в его философии, которая является системой, все взаимосвязано, поэтому нельзя сказать, что существует какой-то один единственный исходный пункт философии. По Гегелю, если философия есть система, объемлющая все бытие, то это означает, что развивать эту систему можно с любой точки, с любого понятия. Две такие попытки он нам и оставил. Одна попытка излагается в первой его фундаментальной работе - "Фенономенология духа", где система философии развивается из самосознания человека, т. е. из того, что будет названо Гегелем впоследствии "из субъективной идеи". В "Энциклопедии философских наук" Гегель подходит по-другому, развивает систему философии, исходя из понятия бытия, из понятия чистого мышления, не из субъективного, а объективного мышления, из объективной абсолютной идеи.

Рассмотрим философию Гегеля так, как он ее излагает в "Энциклопедии философских наук". Несколько слов об этой работе. Это работа, одна из немногих, которая написана самим Гегелем. Состоит эта работа из трех частей: первый том имеет название "Наука логики", второй том - "Философия природы" и третий том - "Философия духа".

На структуре "Энциклопедии" я останавливаюсь неслучайно, ибо сама структура этой работы Гегелем построена таким образом, что из структуры вытекает основная идея его философии. Эту работу Гегель строит по своему принципу, ставшему знаменитым, принципу триады, состоящей из тезиса, антитезиса и синтеза. В данном случае "Наука логики" представляет собою тезис; "Философия природы" есть отрицание идеи, т.е. антитезис; и синтез этих двух положений содержится в "Философии духа". Каждая из этих работ строится по этому же принципу, поэтому для интересующегося достаточно открыть оглавление этой работы, и многое становится понятным. Скажем, "Наука логики" состоит из трех разделов; каждый раздел состоит из трех глав; каждая глава состоит из трех параграфов. Везде виден принцип триадичности. Это основной принцип, который пронизывает собой всю гегелевскую философию.

Классики марксизма упрекали Гегеля за то, что он возводит принцип триадичности в систему, что противоречит духу диалектики. Классики марксизма пытались принцип диалектики возвести в абсолют, отрицать все неизменное, в том числе и систему построения философии.

Еще одно замечание в отношении принципа построения гегелевской философии. На самых первых страницах Гегель показывает отличие своей философии от предыдущих философских систем, прежде всего, философии Канта, Фихте и Шеллинга. Он показывает те идеи, которые заимствует у этих немецких философов, и то, в чем он с ними, прежде всего, не согласен. Эти свои несогласия с предыдущими философами Гегель раскрывает нам в первых параграфах "Науки логики", которые называются "Об отношении мысли к объективности". По Гегелю, логика есть наука о чистой идее, т. е. идее в абстрактной стихии мышления. Поэтому мышление - это стихия, в которой живет идея, в которой идея проявляется как логическая. Логика объемлет собою все мышление, и предметом логики является мышление и истина. Поскольку мысль есть единственный способ, при помощи которого можно постигнуть вечное и в себе и для себя сущее бытие, то поэтому содержанием логики является сверхчувственный мир. Но не только сверхчувственный мир; поскольку предметом логики является истина, а один из моментов истины еще со времен Аристотеля является совпадение субъективного и объективного, бытия и мышления, то предметом логики является все - и мышление, и бытие. Поэтому логика действительно объемлет собою все. Логика, по мнению Гегеля, есть не только логика, но и метафизика, гносеология и онтология; она действительно наиболее общая из всех наук. "Наука логики" - это не учебник по логике, это основная книга Гегеля, которая включает в себя основные методологические принципы его философии, которые затем будут развиваться и разрабатываться в других книгах. Ядро всей философии содержится именно в "Науке логики" Гегеля. Понять философию Гегеля, не прочитав "Науку логики", невозможно. Но понять "Науку логики" за короткий срок тоже невозможно.

Продолжим. Что такое логика для Гегеля? Гегель пишет, что существует три стороны логического: абстрактная т.е. рассудочная, логика, диалектическая и спекулятивная.

В абстрактной или рассудочной логике мышление, как рассудок, не идет дальше неподвижных определенностей. Здесь Гегель использует известное, идущее от Платона и Плотина, деление всех познавательных способностей человека на разум и рассудок. Рассудок, по Гегелю, также как и по Плотину, есть мышление, оперирующее неподвижными определенностями, оперирующее всегда во времени и избегающее противоречий. Эти неподвижные определенности всегда обособлены друг от друга. Мышление вынуждено эти противоречия рассматривать как исключающие одна другую, и выбирать один член противоречия в противовес другому. По мнению Гегеля, абстрактная логика ограничена, и эта ограниченность была гениально подмечена еще Кантом в знаменитых антиномиях чистого разума. Единственный недостаток Канта состоял в том, что он нашел всего лишь четыре антиномии, считая, что к ним сводится вся антиномичность нашего разума. В действительности, как утверждает Гегель, антиномиями пронизан весь мир, все наше мышление. Поэтому антиномии, которые взаимно друг друга отрицают, показывают специфику нашего мышления, что мышление наше противоречиво по своей природе.

Вторая, диалектическая сторона логики, по мнению Гегеля, обнаруживает наличие диалектики, т.е. того, что каждое противоречие связано с другой стороной противоречия и переходит в это противоречие. Но и это не есть окончательная логика.

Окончательная логика, сторонником которой считал себя Гегель, это логика спекулятивная, которая постигает единство этих ограниченных определений в их противоположности. Обычно мы в силу терминологии говорим о том, что слова "диалектика Гегеля" для нас есть некоторое устоявшееся словосочетание. Хотя сам Гегель называет свою логику спекулятивной. Но диалектическая логика также используется им в позитивном смысле, хотя она и не показывает еще снятия этих противоположностей. Диалектика обнаруживает противоположности, обнаруживает соединение их, взаимный переход противоположностей друг в друга. Но снимает противоположности лишь спекулятивная логика.

Термин «снятие» - одно из самых сложных понятий гегелевской философии; означает оно в переводе на обычный человеческий язык такую операцию с противоположностями, в которой противоречие в этих противоположностях не исчезает, но, переходя на другой уровень, как бы разрешается. Для этого Гегель и использует термин "снятие". То есть снятие есть решение противоречия. Гегель подметил очевидную истину, что всегда развитие человеческой мысли происходит путем разрешений противоречий. Например, возникает некоторая мысль в уме мудреца; впоследствии другой мудрец выдвигает противоположную мысль. Возникает, таким образом, противоречие между этими двумя мыслями. Обычно считалось, что противоречия решаются в пользу одного или другого члена этого противоречия. Например, аристотелевская физика утверждает, что скорость падения тел зависит от их веса. Галилей утверждает, что скорость падения тел не обусловлена их весом. Возникает противоречие, которое подвергается исследованию. В конце концов одна из сторон побеждает - выясняется, что действительно Галилей прав, а Аристотель прав относительно, поскольку он не учитывал сопротивления воздуха.

Вот так обычно и считалось, что противоречия решаются в пользу одного или другого члена этого противоречия. По мнению Гегеля, это неправильное решение, это рассудочное, метафизическое решение противоречия. Противоречие всегда остается, оно решается путем восхождения на новый уровень, на котором противоречия снимаются. То есть противоречие остается на низшем уровне, а на высшем - возникает некоторое единство.

Гегель также сравнивает логику спекулятивную с логикой абстрактной, более известной нам по термину "формальная логика". По мнению сторонников диалектики, формальная логика есть частный случай логики диалектической. Это весьма заманчивое сравнение, оно показывает, что диалектика Гегеля и марксистско-ленинская философия, унаследовавшая этот метод, развивается, не отрицая, не отбрасывая все достижения человечества, а творчески усваивая, перерабатывая и восходя на новый уровень. Но это даже не ошибка, а явный обман, потому что между диалектической логикой и логикой формальной существует именно противоположность, противоречие. Мысли человека устроены таким образом, что противоположности всегда существуют, мы не можем их снять просто так. Всегда противоположности остаются, и поэтому диалектика всегда вынуждена оперировать принципом, который замечетьельно выразил Ленин в "Философских тетрадях". С поразительной откровенностью он указал, что сущность диалектики есть единство, даже тождество противоположностей. Есть противоположность "А" есть "не-А"; то диалектика утверждает, что "А" равно "не-А". Ни о каком переходе на новый уровень по сравнению с логикой абстрактной, формальной, которая утверждает, что "А" равно только "А" и больше ничему, здесь быть не может. То есть возникает не переход на новый уровень, а очевидное и простое противоречие между логикой формальной и логикой спекулятивной. Этот метод мышления основан на абсолютно ложной системе мышления. Здесь не только не может быть никакого научного развития, а вообще никакого мышления. Вместо того, чтобы спорить и выяснять истину, мы соглашаемся и говорим, что обе стороны правы, т.е. существует единство противоположностей. И как бы сторонники диалектики ни уходили от такого прямого обвинения, диалектическая работа всегда будет построена именно так.

Вернемся к гегелевской философии. Те мысли, которые я изложил, они в очевидной форме в гегелевской философии все же не содержатся. Они вытекают из нее, как результат ее и основа методологии, но то, как рассуждает Гегель, действительно может соблазнить логичностью и претензией на всеобъемлемость.

Гегель начинает с того, что говорит о том, что логика есть наука о чистой идее, о мышлении. Мышление есть всегда мышление о всеобщем, поэтому значение сути дела, сущности, истины всегда содержится во всеобщем. Только всеобщее обладает этой истинностью. Но, утверждает Гегель, нельзя противопоставлять всеобщее и единичное, особенное, потому что всеобщее содержит в себе единичное и поэтому единичное противостоит всеобщему. Но эта противоположность снимается на более высоком уровне. В размышлении об этом общем обнаруживается истинная природа вещей в той мере, в какой эта природа соответствует мышлению.

Поэтому Гегель возвращается опять к знаменитому принципу, от которого пытался отказаться Кант, принципу элейской школы, тождества бытия и мышления. Для Гегеля это не то что тождество, а мышление - это и есть бытие; ни о каком тождестве здесь речи быть не может, никакого бытия, кроме как мышление, не существует. Ибо только лишь мышление объективно, мышление и есть бытие.

Поэтому все вопросы о познании, о бытии, о вере, о человеке сводятся к простым определениям мысли и лишь в логике находят свое истинное разрешение. Поэтому философия может быть построена как система исходя из самой себя. То есть не нужно решать вопросов об отношении мыслей к действительности, о познаваемости, что такое вещь в себе, что такое явление- те проблемы, которые волновали критическую философию Канта или эмпирическую философию Локка. Все эти вопросы оказываются неправильно поставленными, ведь мысль - это и есть бытие. Поэтому вопрос, тождественно ли мышление бытию или нет и как решать их отношение, оказывается вопросом неправильно поставленным.

Но тем не менее этот вопрос существовал, и Гегель рассуждает о различных решениях этого вопроса. Всего Гегель насчитывает три отношения мысли к объективности. Первое - это метафизика, которая исходит только лишь из стихии самого мышления, но не замечает, что мышление имеет противоположности в самом себе и не выходит за рамки конечных определений мышления. Именно из этого гегелевского определения идет привычное нам понятие метафизики как противоположности диалектике. До сих пор термин "метафизика" использовался (как у Аристотеля), как учение об умопостигаемых сущностях, как символ собственно философии, учение о существующем самостоятельно и неподвижно, нематериально, невещественно.

Гегель проводит свое понимание метафизики как противоположности диалектике, как учения, которое ограничивается констатацией противоположностей и не замечает существования их единства. Метафизика всегда оперирует рассудочным, абстрактным мышлением, рассудочной стороной логического. Но метафизика выше последующей критической философии в том, что она утверждает познаваемость мира, метафизика всегда исходит из принципа тождественности бытия и мышления. Этот мир познаваем и познаваем в себе, т.е. для метафизики не существует никакой вещи в себе. Но познаваемые вещи метафизика воспринимает как некоторые тотальности, данные ей объективно, т.е. не как понятия, вытекающее из самого мышления, а как понятия, противостоящие этому мышлению. Гегель не возражает Канту и соглашается с ним, что таких тотальностей всего три: это душа, мир и Бог, и поэтому метафизика всегда сводится к рациональной психологии, космологии и рациональной теологии. Гегель повторяет утверждение Канта, что, находя антиномичность и противоположность в различных определениях, метафизика не может найти решения этих противоположностей и, таким образом, обречена на провал. Достоинством метафизики, по мнению Гегеля, является ее убежденность в познаваемости сущего, а недостаток - в том, что она застревала в абстрактном, давала конечные определения бесконечному. Поэтому метафизика всегда сводилась к субъективизму и к отрыву от действительности. Эта убежденность метафизики в тождестве бытия и мышления сводилась к неразрешимости этого тождества, к отрыву мышления от бытия и, таким образом, порождала решение проблемы тождества мышления и бытия путем поиска второго отношения мысли к действительности.

Второе отношение мысли к действительности, по мнению Гегеля, насчитывает два вида - это эмпиризм и критическая философия. Объединяет их то, что и эмпиризм (скажем Локковская философия), и критическая философия Канта исходят из того, что истинным источником знания является опыт. По мнению Гегеля, эмпиризм возникает в противоположность метафизике, ее абстрактным теориям, неспособным соединить общее и единичное. Скажем, еще в кинической и мегарской школах философы заметили такое странное противоречие, что мы всегда свои утверждения строим по следующему принципу: Петр - человек, Жучка - собака (знаменитый пример Ленина из "Философских тетрадей"). Мы как бы отождествляем то, что отождествлять нельзя, отождествляем единичное и общее. Говоря, что Петр - человек, мы тем самым говорим, что человек - Петр, а как быть, например, с Николаем или Иваном? Из такого неумения метафизики решить проблему перехода от общего к единичному и возникает эмпиризм, который всегда восходит от единичного и пытается определить, каким образом возникают общие идеи. Мы это видим на примере философов Локка и Гоббса. В данном случае эмпиризм исходит из вполне реальной проблемы, из реальной потребности человеческого познания в соединении бытия и мышления, ибо бытие всегда представляется нам как конкретное, а мышление всегда есть мышление о всеобщем.

Недостаток эмпиризма в том, что он также не может решить эту проблему, ибо для него мышление всегда есть мышление, действующее посредством восприятия, а восприятие есть лишь форма постижения внешнего мира. То есть опять же мышление и внешний мир оказываются разорванными.

Критическая философия так же, как и эмпиризм, счи­тает опыт единственной почвой для познания. Но верная мысль критической философии, которая отличает ее от эмпиризма, состоит в том, что только познание является предметом нашего мышления. Чтобы понять тайну нашего познания, открыть тайну истины, мы должны сделать предметом нашего мышления сами формы мышления. Эту верную мысль замечательно подметил Кант, но при этом он совершил ошибку, указав, что философы должны прекратить создавать последующие философии. Как указывал Кант, пока мы не построим критику чистого разума, не найдем в этом разуме то, что дает ему способность познавать истину, то до этого мы не имеем права строить никакую философию. Давайте найдем эти формы - формы мышления, формы чувственности, определим, является ли метафизика наукой или нет, тогда можно решить вопрос о возможности построения метафизики.

По мнению Гегеля, это означает, что человек должен научиться мыслить прежде, чем начать мыслить. По его образному выражению, человек должен научиться плавать, прежде чем он войдет в реку. Понятно, что научиться мыслить можно только лишь мысля. Поэтому исследовать разум, исследовать мышление и строить философскую систему, по мнению Гегеля, есть одно и то же. Кант же не заметил этого момента, этой очевидной истины о том, что мышление строит философию из самого себя.

Другая особенность кантовской философии, которая, по мнению Гегеля, одновременно и позитивна и негативна, есть открытие антиномичности разума. Кант верно заметил наличие в нашем мышлении противоречий, но ошибочно ограничил эти противоречия лишь числом четыре. В действительности эти антиномии, эти противоречия содержатся во всех предметах. Это, по убеждению Гегеля, есть диалектический момент логического. Поэтому и доказательства антиномии, которое предлагает Кант, ошибочные, ибо Кант доказывает то, в чем он убежден. В действительности нельзя доказать справедливость этих антиномий. Для внимательного читателя видно, что Кант, доказывая справедливость тезиса и антитезиса, как бы исходит уже из того, что для него с самого начала очевидно, что и тезис, и антитезис будут истинными. Отсюда и натянутость этих доказательств, как утверждает Гегель. Поэтому кантовская философия оказалась непоследовательной, она не оказала какого-нибудь существенного влияния на метод. Поэтому самые ближайшие ученики и последователи Канта сразу же попытались решить этот недостаток кантовской философии. Фихте, например, пытался построить дедукцию категорий, но он совершил ошибку, не пойдя дальше того, что познаваемо лишь конечное, т.е. не выйдя за пределы метафизического способа мышления.

Гегель же утверждает, что мышление есть мышление обо всем; мышление, как и бытие, бесконечно, поэтому мышление не должно ограничиваться конечным, иначе оно не будет мышлением обо всем. Мышление бесконечно и поэтому предмет его - бесконечное. Но эта особенность мышления отнюдь не должна пугать философа, не должна заставлять думать философа, как говорил Шеллинг, что эта бесконечность мыслится только в некоем иррациональном постижении. Как утверждает Гегель, Шеллинг верно отметил бесконечность мышления, но ошибочно положил, что эта бесконечность непостижима в понятиях, непостижима разумом.

Шеллинг ошибочно противопоставил рассудок и разум в традиции Плотина и Николая Кузанского. Гегель отмечает эту заслугу Шеллинга, но тем не менее указывает, что бесконечное постижимо в понятиях. Поэтому дальше он предпринимает попытку построения философской системы, исходя их этих принципов, исходя из убежденности в том, что мышление есть бытие, т.е. философия может быть построена, исходя из чистой стихии мышления, и философия может быть построена именно в понятиях. Здесь мы можем вспомнить Сократа, ведь именно Сократ первым указал, что философия может быть построена только лишь в понятиях; именно эту заслугу Сократа отметил Аристотель, указав, что отсюда ведет свое происхождение и платоновская теория идей, и аристотелевская логика, и аристотелевская метафизика.

Таким образом, Гегель как бы начинает с нуля, так же, как и Сократ, хотя сам Гегель так не считает. Он указывает, что его философия совершенна и является абсолютно истинной, но не противопоставляет свою философию предыдущим философским учениям, показывая, что все эти философские системы и точки зрения в той или иной мере подходили к истине. Они отражали одну или другую сторону объективности. Заслуга Гегеля, по его мнению, в том, что он увидел эту односторонность предыдущих философий и соединил в своей философии все эти противоположности, «сняв» их в своей системе. Этот подход к истории философии у Гегеля виден в его лекциях по истории философии (они вновь переизданы на русском языке). Читать их очень и очень полезно. Часто Гегель ставит проблемы там, где другие философы их не видят. Но подходить к чтению этих лекций нужно с некоторой опаской, ибо Гегель излагает не просто историю философии, а развитие своей собственной философской концепции, показывает, как философы, сами того не зная, шли к тому, чтобы философия достигла объективной истины в гегелевской философии.

Собственно Гегель здесь не одиночка. Многие философы видели в истории философии лишь подготовку к своей собственной философской системе. Особенно явственно это видно не только у Гегеля, а, скажем, у Маркса и у Ницше, которые откровенно показывали подготовительный момент предыдущей истории философии, что вся философия только к тому и стремилась, чтобы появились Гегель, Маркс или Ницше.

После этих подготовительных моментов Гегель переходит собственно к построению системы своей философии. Для Гегеля мышление есть бытие. Здесь возникает очевидный вопрос, откуда начинать построение философской системы.

Гегелевская "Наука логики" содержит три раздела: учение о бытии, учение о сущности и учение о понятии. Гегель начинает размышлять о бытии, о том, что мышление и есть бытие. Что такое мышление само по себе, безотносительно к какому-нибудь определенному понятию? Мы берем мышление в чистой стихии мышления, не расчлененным ни на какие определения и тем более понятия; это чистая стихия мышления, мышление само по себе. Но мышление само по себе не может быть просто мышлением, мышление есть всегда мышление о чем-либо. Впервые эту мысль четко высказал Плотин, указывая, что вторая ипостась его бытия - Ум, которая есть чистая единая мысль. Тем не менее это единство всегда раздваивается, ибо Ум, т.е. мысль, всегда есть мысль о чем-либо. Поэтому Ум, будучи единым, раздваивается в себе на субъект и объект, на мысль и бытие. Поэтому ум есть и бытие, и мышление одновременно.

Тот же самый ход предлагает и Гегель, но с одним отличием. У Плотина рассудок и разум оказываются разведенными по разным ипостасям. Ум существует на уровне вечности, и противоположности в нем соединяются, поскольку они соединяются в вечности, а рассудок наш действует на уровне Души, где действует время, и поэтому противоположности там разъединяются, и все это венчается Единым, превосходящим всяческое бытие и всяческое понимание. Гегель как бы сплющивает эту пирамиду бытия, показывая, что рассудок, мышление и бесконечность есть одно и то же. Поэтому понятия, по Плотину действующие на уровне Души, и бесконечность мышления оказываются одним и тем же. Исходя из чистой стихии мышления, мы можем вывести все понятия, оперирующие в мышлении. Поэтому сама по себе философия Гегеля уходит корнями в философию далекого прошлого и имеет в себе объективные предпосылки, но в силу специфики она сама оказывается полной различных противоречий.

Итак, мышление всегда есть мышление о бытии. Поэтому, прежде всего, первое представление о мышлении есть бытие. Гегель исходит из этого представления о бытии. Бытие есть чистая неопределенность, чистая стихия мышления, чистая абстракция, чистая мысль и чистая непосредственность, как пишет Гегель. Бытие не имеет никакого определения, есть отсутствие определения до всякой определенности, примерно так же, как, скажем, Плотин описывал единое. Бытие невозможно никак определить и никак описать, поэтому бытие есть ничто, ибо оно несет в себе только лишь отрицательные моменты. Бытие есть то, что совершенно лишено каких-либо определений, а это и есть ничто. Поэтому первая пара тезиса и антитезиса, пара противоположностей, возникающая в гегелевской философии есть "бытие" и "ничто". Они начинают взаимодействовать и вступают в единство, и это единство дает "становление", т.е. переход бытия в ничто и ничто в бытие. Становление есть первая конкретная мысль, первое понятие. Возникает не просто бытие, а наличное бытие.

Не буду развертывать другие категории, как это строит Гегель в своей философии. Для нас с вами не столь важно, как Гегель выводит остальные категории такие, как "для себя бытие", "количество", "чистое количество", "степень", "мера", "тождество", "сущность", "различие", "основание" и т.д. Желающие могут сами посмотреть.

Несколько замечаний по поводу развития этой дедукции категорий, дедукции понятий. В "Науке логики" возникают все те открытия Гегеля, в дальнейшем возведенные в ранг законов марксистско-ленинской философии, а именно закон единства и борьбы противоположностей, отрицания отрицания, перехода количества в качество. Они волей Энгельса были возведены в ранг основополагающих законов, при этом Энгельс взял еще ряд чисто шеллинговских примеров о том, как происходит отрицание отрицания - плюс отрицает минус, затем они вступают в некоторое непонятное диалектическое тождество, диалектическую борьбу и единство. Это уже полная метафизика, натурфилософия, которая не поддается никакой критике - чистая мифология. Корни этой мифологии уходят как в философию Шеллинга, так и в философию Гегеля. Проводя дедукцию категорий, Гегель попутно указывает, что не существует вещи в себе, что сущность всегда, по его словам, светится в себе и поэтому всегда проявляется как явление. Кантовская противоположность между вещью в себе и явлением на самом деле не существует, ибо через явление познается сущность. Не существует противоположности между необходимостью и случайностью, между необходимостью и свободой, ибо они также есть стороны диалектического противоречия, и они так же снимаются в понятиях закона, так же, как понятие сущности снимается в понятии меры.

Структура гегелевской философии замечательна в том плане, что достаточно иметь перед собой оглавление, и сразу многое возникает в памяти. Оказывается, что чистое бытие отрицает само себя и возникает понятие сущности, т.е. бытия определенного, бытия существующего в настоящем мире. Это пара "бытие - сущность", и синтез бытия и сущности есть понятие. Понятие в "Науке логики" есть заключительный раздел работы. Понятие также развертывается из самого себя, и субъективное понятие, т.е. понятие как таковое, понятие, используемое в логике, которым оперируют в суждении, вынужденно отрицает себя, переходит в свою противоположность, т.е. понятие, связанное с природой, с объективностью. Возникает вторая противоположность.

Учение о понятии включает в себя такую триаду - субъективное понятие, объект, или объективное понятие, и идея. Идея есть понятие, которым оперируют в суждении, в чистой мысли, оно отрицает себя и переходит в объективное понятие, соответствующее природе, и возникает идея, объединяющая в себе субъективность, т.е. мышление, и объективность, т.е. природу.

Идея, развиваясь, через жизнь и познание восходит к абсолютной идее, к вершине гегелевской системы. Что такое абсолютная идея? Идея, как единство объективной и субъективной идеи, есть понятие идеи, для которой идея как таковая есть предмет, объемлющий собой все определения. Это единство есть, следовательно, абсолютная и полная истина, мыслящая самое себя. То есть абсолютная идея есть истина как тождество бытия и мышления, тождество объективного и субъективного. Это истина, существующая сама по себе.

Следующее развитие абсолютной идеи: идея отрицает самое себя, переходит в инобытие идеи, в философию природы. Затем возникает синтез идеи и природы в виде объективного духа.

Лекция 12

"Наука логики" заканчивается тем, что развитие понятия из самого себя приводит к идее. Идея есть, по выражению Гегеля, соответствие понятия объекту, есть тождество понятия и объекта. Поэтому идея и есть истина в том плане, в каком мы ее обычно понимаем, как соответствие мыслей человека объективному миру. Но Гегель здесь делает уточнение, что истина есть не соответствие субъективных представлений определенного, отдельного человека, но соответствие понятия, которое существует объективно, а не по прихоти отдельного индивида, объекту.

Гегель не случайно использует платоновские термины, показывая, что идея есть форма умозаключения. Идея также развивается, и первая форма идеи есть жизнь, т.е. умозаключение, которое проявляется в некоем конкретном акте познания живым существом. Живое существо не просто живет, но познает, поэтому антитезисом жизни является познание. Познание у Гегеля имеет две формы: познание как собственно познание, и познание как воля. Синтезируются познание и жизнь в абсолютной идее. Абсолютная идея есть уже не просто идея, а, говоря платоновским языком, мир идей, т.е. совокупность всех идей, форма форм (по Аристотелю), аристотелевский Бог как мыслящий сам себя ум, это есть абсолютная идея, т.е. Истина с большой буквы, не конкретная истина, а Истина вообще.

Но истина, как абсолютная идея, есть духовное образование, и она требует для себя некой также свободной деятельности, поэтому абсолютная идея испытывает нужду в некоем акте действия. Действие же ее предполагает творение, создание чего-то, того, что не было бы идеей. Поэтому идея предполагает переход в свое инобытие.

Инобытием идеи как царства духа, царства нематериального, является природа, материя или вещество. Поэтому второй частью гегелевской всеобщей триады является "Философия природы", которая занимает второй том "Энциклопедии философских наук". Абсолютная идея, являясь квинтэссенцией свободы, требует для себя перехода в свое инобытие. Это инобытие идеи и есть природа.

"Философия природы", пожалуй, наимение интересная по всеобщему признанию часть философии Гегеля. Но этому есть вполне объективное объяснение, которое я вам изложу. Структура "Философии природы" также триадична, и состоит она из трех частей - механика, физика и органика. Принцип классификации по тезису, антитезису и синтезу есть принцип движения, принцип формы движения материи. В механике рассматривается движение масс, движение тел, которые мы наблюдаем в мегамире. Физический мир, куда входит и химия, предполагает движение корпускул. Органика есть движение масс и корпускул в их единстве.

Рассматривая механику, Гегель замечает, что движение масс предполагает равнозначность этих масс, массы отличаются друг от друга только по количеству. Равнозначность движущихся масс предполагает количественное их объединение - объединяются эти массы в пространстве и времени, а пространство и время, как известно из очевидных уравнений механики, есть то, в чем осуществляется движение. То есть пространство и время в своем единстве дают материю. Движение, развиваясь, приводит к тому, что появляются тела, имеющие не только количественное, но и качественное развитие. Такими телами являются планеты и светила. Физика, по Гегелю, есть, прежде всего, рассмотрение в своем начале учения о небесных телах. В дальнейшем от изучения небесных тел, деля их на четыре вида - Солнце, Луна, кометы и Земля, которые соответствуют воздуху, огню, воде, и земле, он переходит к четырем фигурам силлогизма.

Таким образом, Гегель приходит к структуре вещества, что позволяет ему перейти к движению корпускул; а объединение движения корпускул и масс позволяет ему перейти к органическому движению. Организм есть не просто движущееся животное, но животное, обладающее обменом веществ, т.е. внутри себя предполагающее также движение корпускул. Органика, по Гегелю, есть синтез первых двух положений - механики, как тезиса, и физики, как антитезиса.

Органика начинается с геологической природы, второй момент - это растительный организм и, как их синтез, животный организм. В животном организме происходит как бы самовозрастание материи до уровня ее самоотрицания. В животном организме происходит такой рост материи, который опять требует для себя перехода уже в свое инобытие, в область духа.

Это вкратце структура "Философии природы". Забегая вперед, прежде чем рассмотреть "Философию духа", позволю себе некоторые комментарии.

Я уже говорил о том, как Гегель и его последователи понимали различие между формальной, диалектической и спекулятивной логикой. О том, что якобы спекулятивная логика, в нашей терминологии - диалектическая, есть высшая ступень логики, которая включает в себя логику формальную. Предлагаю вам рассмотреть на примере двух философов, которых мы с вами изучали (Гегеля и Канта), отличие двух способов мышления.

Канта интересовал механизм научного познания; то, что научное познание существует, для Канта нет никаких сомнений. Поэтому Кант исследует тот метод познания, который существует в науке, т.е. тот метод познания, который дает прирост нового знания. Любой ученый - физик, математик, химик и т. д., всегда работает как бы с чистым листом, он открывает знание. Это знание проходит проверку различными методами, теоретическими, практическими, коллективными и т.д., и в конце концов принимается как истина.

Гегель в своей философии подходит сосем с другой стороны. Возьмем любую триаду - механика, физика, органика; явление, содержание, отношение (из первой части его диалектики); субстанция, причина, взаимодействие; качество, количество, понятие; понятие, суждение, умозаключение. Гегель, выводя из тезиса антитезис и потом объединяя их в синтез, делает некоторую видимость логичности. Но в том то и дело, что это всего лишь видимость. Гегель ни разу не сделал никакого открытия, он все время имеет дело только лишь с известными ему категориями, с известными ему данными. И если речь идет о понятиях, то скорее это некоторая игра, раскладывание определенных понятий по разным полочкам. Он сортирует понятия, причем сортировка происходит не по объективному принципу, а по принципу выдуманному.

Возьмем любую триаду и вместо триады явление-содержание-соотношение поставим любые три положения, скажем, субстанция-причина-взаимодействие. Любой из вас, немного изучив гегелевскую диалектику, без труда скажет, что субстанция есть тезис, причина - антитезис и взаимодействие - синтез. Это есть просто игра. И то, что в "Науке логики" и в "Философии духа" это незаметно, то в "Философии природы" это становится очевидным, потому что здесь Гегель вторгается в область науки. Его философия сравнивается с наукой, которая еще со времен Декарта, с начала XVII века - Лейбница, Спинозы, Канта, всегда считалась эталоном истинного знания, и философия равнялась на науку, чтобы и самой прийти к такому же истинному познанию. Гегель считает наоборот, что философия есть эталон истинного знания, и наука должна подчиняться ему.

Что получилось? Получилась такая чушь - воскрешение античных представлений о четырех стихиях, соответствующих четырем фигурам силлогизма; никакого научного открытия здесь сделать невозможно, потому что, как говорят, философия природы Гегеля похожа на натурфилософские построения Эмпедокла и Анаксагора. Эмпедокл и Анаксагор были людьми, жившими в своей эпохе, и сделали очень много для развития современной им науки. Они строили концепции возникновения жизни, строения космоса, возникновения человека, то, из чего потом возникала геология, биология (как у Теофаста и Аристотеля). Это был поиск, который всегда сопряжен с ошибками. Гегель же в научном XIX веке говорит о том, что "не лезет ни в какие ворота". Это не странность, не ошибка, не то, что можно стыдливо отодвинуть, а это есть проверка диалектического метода на истинность. Диалектический метод показывает, что как только он состыковывается с наукой, то он терпит сокрушительное фиаско. По известному афоризму Козьмы Пруткова "единожды солгавший, кто тебе поверит"; также и здесь - тот, что один раз ошибся в приминении своего метода, тот уже не может испытывать к себе никакого доверия. Метод оказался ошибочным.

С таким настроем мы и рассмотрим третью часть гегелевской триады - "Философию духа". Рассказывая о философии Гегеля, я сам себе изменяю, потому что я взял на себя миссию не судить философов, а пытаться убедить вас в правоте любого из философов, к каким бы противоположным лагерям они ни принадлежали. Я хочу научить вас философствовать, искать и думать. Только лишь в отношении Гегеля я позволяю себе высказать свое отношение, именно потому что философия Гегеля не учит думать. Диалектический метод - это метод ложный. Лишь две школы в истории философии отличаются такой сознательной установкой на ложь - это софистика (против Протагора яростно боролись Сократ и Платон) и гегелевский метод, который взяли в дальнейшем на вооружение марксисты-ленинцы. Это та же самая софистика, тот же самый метод, который позволяет не открывать новые неизвестные истины, а делать видимость объяснения того, что тебе известно. У софистов это было откровенно и отчетливо. Протагор честно говорил, что критерий истины - выгода, что кому полезно, то и истинно; истинно все. Гегелевская философия в этом отношении гораздо более закамуфлирована, она не столь явна, не столь откровенна, как софистика. Поэтому тот вред, который она нанесла через марксизм-ленинизм в конце XIX и XX веке, во многом вызван подделкой под истину. Ложь всегда рядится под истину, потому что диавол всегда старается выглядеть добрым, светлым существом, старается, чтобы его спутали со Спасителем. Здесь частный случай этого всеобщего противостояния сил добра и зла, сатаны и Бога. Я произношу эти слова, полностью отдавая себе отчет, ибо диалектика Гегеля есть та бесплодная смоковница, которая засохла и никаких плодов никогда не сможет принести, кроме разрушения.

Рассмотрим объективно "Философию духа" Гегеля. "Философия духа" помещена в третьем томе гегелевской "Энциклопедии философских наук". Так же, как и другие работы, она состоит из трех больших частей: "субъективный дух", "объективный дух" и "абсолютный дух". Что такое дух? "Для нас дух имеет своей предпосылкой природу; он является ее истиной и тем самым абсолютно первым в отношении ее. В этой истине природа исчезла, и дух обнаружился в ней как идея, достигшая своего для себя бытия, как идея, объект в которой, также как и ее субъект, есть понятие". Иначе говоря, дух есть единство, синтез идеи и природы. Поэтому дух существует там, где есть одушевленная жизнь. Сфера действия духа - это сфера действия человека. Человек есть единственное существо, в котором природа и идея соединяются. Причем они не просто соединяются, а сливаются. Отсюда идет развертывание философии духа как субъективного духа, объективного духа и абсолютного духа.

Субъективный дух - это индивидуальный субъект, конкретный человек. Объективный дух - это действие духа в обществе, начиная от минимального объединения, от семьи. Абсолютный дух - это синтез индивида и общества. Отсюда деление каждого из этих положений на свои собственные триады. Субъективный дух состоит из антропологии, феноменологии и психологии. Объективный дух - из права, морали и нравственности. Абсолютный дух - это искусство, религия откровения и философия. Венчает все философия, которая есть синтез искусства и религии откровения.

Несмотря на то, что третья часть "Энциклопедии" по объему равна первой части, Гегель уделяет объективному духу гораздо большее внимание в своей философии, и этому есть ряд подтверждений. Многие из глав этой книги Гегель разрабатывает настолько подробно, что посвящает им отдельные курсы лекций. О субъективном духе есть работа "Феноменология духа". Об объективном духе - "Философия права" (отдельный курс лекций), "Философия истории" (отдельный курс лекций). Об абсолютном духе - лекции по эстетике (четыре тома, изданные на русском языке); по религии откровения (двухтомник по философии религии); по философии изданы в нескольких томах лекции по истории философии. Рассмотрение учения об объективном духе занимает у Гегеля, хотя бы по объему написанных книг и прочитанных им лекций, подавляющую часть всего его творчества. Именно в этой части Гегель оказал на последующую философию очень большое влияние.

Первый этап развития духа есть субъективный дух. Развитие духа начинается в субъекте, в конкретном индивиде. Субъективный дух есть тот момент развития духа, как он существует в отдельном человеке. Первый этап развития субъективного духа есть антропология. Антропология Гегеля рассматривает душу так, как она существует сама в себе. Поэтому Гегель, прежде всего, рассматривает душу, существующую независимо от других.

Известно учение Гегеля о совпадении исторического и логического, что историческое развитие определенной вещи и явления совпадает с логическим ее развертыванием. Поэтому чтобы логически объяснить душу, можно и нужно проследить историческое ее развитие. Гегель останавливается на развитии души, начиная с младенческого, даже с внутриутробного возраста человека. Гегель рассматривает различные состояния души - у младенца, состояния слабоумия, сновидения, рассеянности, идиотизм. Все эти явления Гегеля чрезвычайно интересуют, чтобы показать, где находится предел души, где мы можем увидеть коренное отличие души от остального мира. Если мы покажем отличие души гения от табуретки, то мы еще ничего не покажем. Но, если мы скажем, чем душа идиота отличается от табуретки, то мы действительно найдем сущностное отличие этих двух субстанций. Действительно, душа в самой минимальной ее форме, душа эмбриона, душа спящего человека все равно отличается от неживой природы. Поэтому Гегель исследует в первую очередь маргинальные состояния человека, начальные формы развития души.

Субъективный дух продолжает свое развитие и возрастает до того момента, когда осознает себя, начинает осознавать себя как действительная душа. Гегель рассматривает все формы природной или чувствующей души, к которой можно отнести сновидения или утробное состояние, слабоумие, бестолковость, рассеянность, тупоумие, безумие, помешательство. А действительная душа - это душа нормального человека, душа, достигающая уровня самосознания. Человек, соединяющий в себе все явления души и осознающий себя как субъективный дух, переходит на уровень феноменологии.

Феноменология - это антитезис субъективного духа. Мы уже говорили, что гегелевская система развивается по циклическому методу. И сам Гегель говорил, что неважно, с какого места ее начинать. Ее можно начинать с любого места; на то она и имеет характер замкнутой системы, что с любого места можно развить все остальные элементы. Сам Гегель сделал две такие попытки. Первая работа называлась "Феноменология духа", а вторая - "Энциклопедия философских наук". В "Феноменологии духа" Гегель начинал с факта самосознания. Феноменология духа есть факт самосознания духа, то, с чего начинали многие философы до Гегеля. Вспомним хотя бы Декарта и Фихте. Гегель в "Энциклопедии" пошел по другому пути, по пути более известному, пути Парменида и Платона. Субъективный дух начинает себя сознавать, т.е. ощущать себя как бы со стороны. Почему это есть развитие? Почему это есть антитезис? Именно потому, что душа как бы созерцает себя со стороны, она как бы отрицает себя; душа смотрит на себя со стороны и познает себя как некоторое самостоятельно существующее.

Синтезом является психология, наука, воспринимающая душу в ее целостности - и как душу чувствующую, как имеющую различные маргинальные отклонения, и как душу самосознающую. То есть психология есть синтез и высшая форма развития субъективного духа.

Основной момент в развитии духа есть возникновение разума и свободы. Именно появление свободы есть высший момент развития субъективного духа. Свобода неразрывным образом связана с разумом, поэтому человек, т.е. дух, воспринимает многие свои состояния как некоторые его практические качества - состояние счастья или несчастья, состояние влечения, произвола, воли, насилия и т.д. Поэтому возникает ощущение независимости духа от окружающего его природного мира. Возникает ощущение и состояние свободы, возникает воля. Воля, по Гегелю, есть высший момент развития субъективного духа. "Свободный дух" есть тот последний параграф, который рассматривает Гегель в тезисе "субъективный дух". Воля воспринимается всегда, во-первых, субъективно, но она всегда стремится отрицать себя. Воля всегда стремится действовать, всегда стремится себя проявить в некоем объекте, т.е. стремится к отрицанию самого себя.

Свободная воля стремится проявить себя в мире, объективировать себя, поэтому возникает отрицание субъективного духа, возникает объективный дух, дух, который существует не просто в человеке, но обществе, в котором люди действуют как свободные и разумные существа. Объективный дух есть сфера действия свободных людей, пересечение и столкновение их различных стремлений, желаний и действий. Объективный дух также делится на тезис, антитезис и синтез.

Некоторое пояснение. У Гегеля историческое и логическое существует в неразрывном единстве. Но у Гегеля часто логическое заменяет собой историческое. То, что Гегель показывает развитие некоторой идеи, явления еще не означает, что это развитие было именно таким в истории, проходило все эти исторические этапы. Гегель часто показывает логическое развертывание этого понятия. Если мы говорим "вначале" или "затем", то это не всегда означает, что в каком-то веке было такое состояние, а через несколько лет появилось другое состояние. Иногда у Гегеля это совпадает, иногда бывает и другое развитие. В частности, в отношении объективного духа; здесь чаще всего речь идет именно о логическом развертывании идеи, об объективном развертывании.

Свободная воля человека стремится осуществить себя в некоем объекте, пытается осуществить свою свободу, т.е. пытается чем-нибудь завладеть, что существует вне этой свободной воли. Поэтому возникает понятие собственности и понятие владения этой собственностью. Первое осуществление объективного духа есть право, право на обладание некоей собственностью. Право есть первое действие объективного духа, или первое действие субъективного духа, ощущающего себя свободным, т.е. право приобретения себе чего-нибудь, находящегося во вне.

Состояние права возникает вначале как состояние нерефлексированное, неосознанное, просто как некоторое состояние того, что свободный дух должен чем-то владеть. Но это право одного свободного человека в конце концов сталкивается с правом другого свободного человека и возникает столкновение интересов. То, что мы помним по философии Гоббса или Руссо, по которым первое состояние человека есть состояние абсолютной свободы. Потом, когда абсолютная свобода начинает сама себе противоречить, ибо она предполагает свободу владеть всем, убивать, воровать и т.д., тогда я сам оказываюсь не только субъектом этой общественной свободы, но и объектом абсолютной свободы другого человека. Поэтому и Гоббс и Руссо, а вслед за ними и Гегель указывают, что столкновение этих интересов требует для себя договора. Только с одним отличием; если у Гоббса и Руссо это было чисто историческое развитие, то Гегель упирает на логическое развертывание идеи. Субъективная идея как свободный дух требует для себя некоей собственности, вступает в противоречие с другими субъективными духами и возникает понятие договора.

Вновь возникает противоречие - противоречие между моей субъективной свободной волей, моим желанием владеть чем-то, и договором как некоторой объективной силой, нарушающей мое желание этим владеть. Синтезом, снимающим это противоречие, по Гегелю, является право против нарушенного права. Что значит противоречие? Противоречие в жизни осуществляется как стремление некоего свободного существа нарушить этот договор, т. е. совершить преступление. Возникает желание нарушить право, поэтому синтезом является право против нарушения права. Появляется осознание допустимости поступка или недопустимости его. Пока что это осознание существует лишь на личностном уровне. Например, я хочу себе что-нибудь приобрести. Я понимаю, что эта вещь находится в чьей-либо собственности. Но мне очень сильно хочется эту вещь приобрести, поэтому я хочу эту вещь украсть. Но я знаю, что существует Уголовный кодекс, который предусматривает наказание за это преступление. Я, тем не менее, понимаю, что я прав, потому что эта вещь принадлежит тому человеку не по праву. Он, скажем, украл эту машину (как рассуждал Деточкин в известном фильме). Поэтому я считаю, что я прав, мой поступок по воровству машины не является безнравственным. Происходит переход на некоторый новый уровень отношений - возникает моральность, не просто отношение, регулирующее взаимодействие различных свободных людей по владению некоторой собственностью, а состояние моральности. Или, если кто-нибудь хочет у меня украсть какую-нибудь вещь, я понимаю, что я прав, если буду защищать мою собственность, или свою жизнь, или отстаивать правду; любое деяние всегда будет сопровождаться моей собственной оценкой справедливости или ее отсутствия. Возникает состояние моральности.

В моральности также есть три степени развития: тезис - умысел; антитезис - намерение и благо; синтез - добро и зло.

Умысел рассматривает состояние нравственности просто как некоторый частный поступок. Я хочу украсть определенную вещь, но понимаю, что это не просто нехорошо, а потому что красть вообще нехорошо. Возникает взаимодействие частного и общего. Умысел как намерение совершить некоторый частный поступок оказывается намерением совершить поступок нехороший вообще.

Поэтому антитезисом умысла является намерение и благо, т.е. намерение украсть вообще, чему может соответствовать осознание некой благости и, наоборот, неблагости данного поступка.

Синтезом является добро и зло, т.е. то понимание добра и зла, которое соединяет в себе частный и общий случай, осознание общего представления о благе и конкретного действия. Я понимаю, что красть определенный предмет нехорошо именно потому, что вообще понятие добра запрещает воровство. Отсюда вытекает и этот частный случай.

Гегель показывает диалектику взаимодействия единичного, особенного и общего. Поэтому возникает не просто нравственность, а моральность, т.е. диалектика развития объективного духа приводит к следующему моменту. Напоминаю эти ступени - право, моральность и нравственность.

Право имеет свои три составляющие: собственность, договор и право нарушения права.

Моральность имеет, соответственно: умысел, намерение и благо, добро и зло.

Нравственность мы рассмотрим чуть позже.

Каждый из этих моментов также может быть рассмотрен еще более детально. Этому более детальному рассмотрению и посвящены специальные курсы лекций Гегеля, опубликованные отдельно. В "Энциклопедии философских наук", как правило, Гегель доходит только лишь до второго уровня. Понято, что право, мораль и нравственность есть частный случай объективного духа, а объективный дух есть антитезис философии духа, а философия духа есть синтез энциклопедии всей философии. Понятно, что все время идет уточнение и развитие всех гегелевских понятий.

Возникает нравственность как состояние объективного положения вещей. Оказывается, что моя уверенность, что красть нехорошо, не просто моя личная убежденность, а это объективный закон, закон, существующий в объективном духе, существующий даже более того в абсолютной идее; это есть истина. Гегель здесь впервые (надо отдать ему должное) разделил два понятия, которые всегда считались и до сих пор считаются тождественными, синонимичными. Моральность, или мораль, есть субъективная убежденность в правоте или неправоте определенного действия, убежденность меня как конкретного человека, совершающего конкретный поступок или ведущего определенный образ жизни, т.е. как состояние отдельного субъекта, отдельного духа. Нравственность есть объективное существование некоторых нравственных норм, есть утверждение существования объективных нравственных положений - добра и зла. Нравственность есть синтез права и морали.

Право есть просто стремление свободного духа осуществить себя в некоем поступке. Потом оказывается, что этот поступок может быть оценен как хороший или плохой. Оказывается, что в нравственности снимается противоречие между свободой и желанием делать все, что угодно, и субъективным осознанием того, что это делать нехорошо. Это противоречие снимается тем, что оказывается, что свобода не ограничивается моими собственными внутренними убеждениями, а есть сфера действия духа.

У духа свои собственные законы. Эти законы предполагают действие в добре и зле. Поэтому свобода, по Гегелю, не противоречит необходимости, закономерности. Свобода, как действие духа, есть действие в определенной области, в области духа, а дух также имеет определенную структурированность и действует в своем собственном духовном мире. Поэтому никакого противоречия между свободой и необходимостью не существует. Это только лишь видимость противоречия, существующая между тезисом и антитезисом. В синтезе, т.е. в нравственности, это противоречие между свободой и необходимостью снимается, т.е. оно как бы остается, но и решается.

Нравственность также развертывается Гегелем по определенному механизму. Люди, понимая себя как свободные существа, понимая то, что они в своей свободе ограничены наличием нравственных законов, вступают в общение друг с другом и вступают в различные организации, союзы, различные общественные образования.

Первым, самым элементарным образованием, является семья. Семья - это не просто единство, как подчеркивает Гегель, по половому признаку, как это существует в животном мире. Семья предполагает единство нравственное. Прежде всего, этим объединяющим единством является любовь, т.е. нравственное чувство, которое отсутствует в животном мире. Два существа объединяются в небольшое сообщество, ограничивая свою собственную свободу, ради того, чтобы жить в любви и согласии, т.е. по некоторому нравственному закону. Поэтому семья есть не просто договор. Семья есть единица общества, организующаяся на некоторых романтических началах. Семьи существуют неизолированно, поэтому каждая семья, будучи единым целым, ощущает себя существующей среди других семей.

Если тезис - семья, то антитезисом этого является гражданское общество, которое есть просто набор семей, общество, в котором эти семьи и их члены вступают в определенные экономические, юридические, гражданские и прочие отношения. Возникают различные потребности, возникает потребность удовлетворения этих потребностей, возникает разделение труда, возникает полиция как институт по слежению за порядком, возникает неравенство и т.д. Поэтому возникает необходимость регулировать отношения между людьми и между семьями в гражданском обществе.

Если тезис - семья, антитезис - гражданское общество, то синтезом этих двух противоречащих друг другу явлений является государство; противоречие между семьей и гражданским обществом снимается в государстве. Государство существует, потому что оно существует. Здесь характерный момент гегелевской философии. Всегда есть некий соблазн объяснить последующую ступень предыдущей. Вы от меня ожидали совсем другое, а именно, что государство существует, чтобы защитить интересы каждой семьи. Нет. Государство существует для себя, об этом мы поговорим подробно на следующей лекции.

Вспомним "Науку логики". Все исследование начинается с бытия, которое потом развертывается в наличное бытие, становление, количество, качество, мера и т.д. И в конце концов, абсолютная идея как истина. Неужели можно сказать, что абсолютная идея существует для того, чтобы регулировать отношения между количеством и качеством, переводя их в меру. Нет. Наоборот, отношения между количеством и качеством обусловлены мерой потому, что существует абсолютная идея, все существует в этой идее. А абсолютная идея существует, потому что она существует.

Развитие понятий, по Гегелю, идет к цели, а цель существует сама в себе, сама для себя. В обществе государство есть цель. Все остальное - гражданское общество, семья, субъективный дух, индивид, душа его - все это существует для государства. Гегель в данном случае является наиболее радикальным сторонником государства как организации самодостаточной. Здесь легче всего вспомнить Платона с его утопической попыткой построить идеальное государство. Он говорил, что, если государство будет счастливым, то члены его будут счастливы. Такая же простая формула могла бы быть повторена и Гегелем. Правда, Гегель такой фразы говорить не будет, он скажет еще более жестокую фразу, что государство счастливо, государство есть "шествие Бога по земле"; и даже если в этом государстве одни люди счастливы, а другие нет, то таков замысел Бога; государство без этого существовать не может. Его учение о государстве, как пишет Гегель, является одновременно и теодицией, т.е. объяснением того, почему в этом государстве существует зло. Переходя на уровень государства, мы необходимым образом переходим к рассмотрению гегелевского учения о религии.

Лекция 13

Продолжим рассмотрение учения Гегеля об объективном и абсолютном духе. Мы остановились на том моменте развития объективного духа, на котором по Гегелю возникает государство. Государство Гегелем также рассматривается в различные моменты своего развития. Во-первых, государство может существовать как государство для себя, т.е. внутреннее государственное право. Во-вторых, государство рассматривается во взаимоотношении с другими государствами, т.е. внешнее государственное право. Наконец, синтез этих двух взаимоисключающих положений - это всемирная история, т.е. возникновение государства, развитие государства от одной формы к другой и становление системы государств, т.е. различных государств.

Государство неслучайно возникает именно в области объективного духа, там, где действовала и возникала мораль и нравственность. Государство, по выражению Гегеля, есть "действительность нравственной идеи, нравственный дух, как явная, самой себе ясная субстанциальная воля". То есть нравственность, которая существует как совокупность некоторых объективных нравственных законов, объективность, существующая в духе, объективируется на земле в материальном мире как государство. Поэтому государство существует в себе и для себя. Государство есть торжество нравственности, "шествие Бога по земле". Поэтому государство существует постольку, поскольку оно существует. Благодаря тому, что существует государство, существует и нормальная человеческая жизнь, а именно нравственность и право. Государство есть самоцель, которая обладает наивысшей правотой в отношении единичного человека. А наивысшей обязанностью человека является обязанность быть членом государства, быть гражданином.

Государство есть, прежде всего, разумное устройство, есть объективация духа, поэтому есть овеществленный разум. Поэтому государство есть осуществление свободы. Государство не подавляет свободу индивида. Можно подумать, что в данном случае Гегель вступает в противоречие с собой; нет, он верен своему диалектическому методу и находит единство свободы и необходимости в моменте сосуществования гражданина и государства. Государство есть осуществление свободы, а осуществление свободы есть высшая цель разума.

Государство, рассматриваемое как существующее в себе и для себя, есть внутреннее государственное право. Поэтому государство существует как некоторая целостность, как имманентная, т.е. присущая самому себе цель, в которой существует и семья, и гражданин общества. Государство осуществляет в действительности единство единичного, особенного и общего, т.е. человека-индивида, семьи и государства как целостного образования. Государство существует действительно, поскольку, по Гегелю, действительность обусловливается действительностью понятия. Понятие государства возникает диалектично, возникает в момент саморазвития идеи, объективного духа, поэтому государство существует действительно, имея бытие в области объективного духа. Эта действительность государства и обеспечивает ему развитие и соединение в себе всех его составляющих.

В едином государстве тем не менее осуществляются различные, существующие самостоятельно, образования, как, например, власти. Власти являются моментами единого понятия, поэтому они, разделяясь, не расчленяют это единое понятие. Законодательной власти, по Гегелю, соответствует всеобщность, исполнительной - особенность, а судебной власти - единичность. По диалектике единичного, всеобщего и особенного эти три власти существуют в единстве. Гегель, выступая апологетом государства, которое является высшей ценностью, а человек подчиняется ему, странно продолжает эту идею - он оправдывает войну. Гегель указывает, что война с ее состоянием, в котором понимается всерьез суетность временных благ и вещей, есть тот момент, в котором идеальность особенного добивается своего права и становится действительностью. Высокое значение войны состоит в том, что благодаря ей сохраняется нравственное здоровье народа, его безразличие к застыванию конечных определенностей. То есть война как бы способствует жизненности народа, ибо без войны народ застывает в своем развитии, а война способствует историческому развитию народа и государства. Поэтому война, по мнению Гегеля, предохраняет народы от гниения. В качестве примера Гегель приводит, что удачные завоевательные войны не давали развиваться смутам внутри государства, они способствовали большему миру, нежели бы эта война не состоялась. Вследствие войн появляется отдельное сословие воинов или рыцарей, как это было в более древние времена. Это сословие необходимо должно существовать как гарант существования и развития государства.

Но государство, будучи целостным и самостоятельным образованием, существует не только в себе и для себя, но и для других - государства вступают в некоторые отношения друг с другом. Одной из форм этого взаимоотношения является война.

Во внешнем государственном праве государство, прежде всего, является суверенным образованием, поэтому первым абсолютным правом государства является его суверенитет. Если возникает спор между государствами, то, по Гегелю, он может быть решен лишь войной. Хотя даже в войне еще остается объединяющая связь между государствами, в которой они признают друг друга существующими. Так что война есть лишь некий диалектический момент взаимодействия между государствами, она не отрицает существования государств, а подразумевает их существование и поэтому является моментом правового международного определения.

В отношениях между государствами не может существовать и не существует какого-нибудь судьи, потому что все государства являются равноправными в отношении своего суверенитета. Единственным судьей для государств является лишь всеобщий и существующий только лишь в себе и для себя мировой дух. Мировой дух судит государства по своему праву, а его право является наивысшим правом. Это суждение духа о государстве и о государствах происходит во всемирной истории.

Всемирной истории Гегель уделял большое внимание, ей он посвятил отдельный цикл лекций - "Лекции по философии истории". Напомню, что философии истории уделялось не так много внимания в истории философии. Впервые концепцию философской истории выдвинул Августин, у древних греков как таковая эта концепция отсутствовала. Появляется эта идея только лишь с возникновением христианства, с появлением идеи развития мира, его возникновения, некоторого существования в развитии и конца. Для греков существование мира было независящим от человека, хаотичным, подвластным только лишь судьбе, которую невозможно понять, поэтому невозможно и построить философию истории. В христианстве совсем другая концепция. Августин в "Граде Божием" впервые предложил рассмотрение этого исторического процесса с философской точки зрения.

В дальнейшем концепция философии истории появляется и у других философов; в новое время наиболее известная концепция у Гоббса в "Левиафане". Гегелевская концепция является, пожалуй, одной из наиболее серьезных и известных.

Прежде чем рассмотреть философию истории, Гегель рассматривает различные формы существования истории как науки вообще, проводит некоторую классификацию исторических концепций. По мнению Гегеля, существует три вида историографии - это первоначальная история, рефлективная история и философская история.

Первоначальная история не выходит за пределы рассматриваемого предмета, история возникает как первоначальная история. Примеры ее можем найти в творениях Ксенофонта, Цезаря. Эти авторы всего лишь описывают события, свидетелями которых они явились, или пересказывают их по другим источникам, не возвышаясь над ними. В лучшем случае они могут морализировать в отношении тех или иных событий. В произведениях этих авторов тождество духа автора и духа времени достигает полного тождества. Это чрезвычайно важно для исследователя, который через эти произведения может лучше постигнуть дух времени, но само произведение ничего не говорит о самом авторе как об историке, он скорее повествователь.

В рефлективной истории изложение возвышается над историей. Историк уже различает себя и повествование, различается дух времени и дух автора. Первым автором такого плана Гегель считает Тита Ливия, у которого впервые возникает вопрос о смысле истории. Но историк в любом случае сын своего времени, он может анализировать события, сопоставлять их, но не может выйти за пределы своей эпохи. Если рефлективный историк живет, скажем, в XIX веке и описывает античность, то он как бы модернизирует античную эпоху; он не возвышается над своей эпохой, в которой живет и переводит события и идеи чуждой для него эпохи в свою эпоху. Поэтому возникает необходимость изложения путем абстракции. Часто эта попытка осуществляется в рамках самой рефлективной истории, но наиболее лучшая попытка все же осуществляется в рамках философской истории, т.е. философии истории.

Философия истории рассматривает не сами события, а, прежде всего, изучает дух как движущую силу исторических событий. А в этом и состоит цель истории. Историк обязан не столько описывать события, сколько их анализировать и показывать движущую силу этих событий, причиностные связи между событиями, показать необходимость событий, т.е. их действительность. Как мы знаем, по Гегелю, государство разумно, следовательно и история также разумна. История есть история государств, поэтому история действует в разуме. Философ несет миру мысль, что в мире господствует разум, что нет никаких случайных событий, что все, что в мире происходит, есть некоторое проявление всеобщего мирового разума, объективного духа. Поэтому философия истории изучает историю как работу духа, а не просто как набор случайных, не связанных между собой интересных или неинтересных событий.

С этой позиции Гегель и подходит к анализу исторического развития человечества на земле. Как было сказано, история разумна так же, как и вся действительность, как и государство. У Гегеля есть фраза, которую он сказал в "Энциклопедии философских наук", за которую на него часто нападали, поэтому он посвятил ей несколько страниц в "Лекциях по философии истории". Гегель сказал: "Все действительное разумно, все разумное действительно". Гегеля стали упрекать, что тот оправдывает существование всяких безобразий, несовершенств, беззаконий и т.д. Гегелю пришлось объяснять, что эта его фраза не оправдывает, а объясняет существование в мире несовершенства. Здесь с Гегелем трудно не согласиться в правоте его фразы, ибо объяснить можно лишь только то, что разумно; неразумное, иррациональное не подвергается объяснению. Если же мы хотим объяснить существование чего-либо, то мы предполагаем его разумность, т.е. соответствие нашему разуму. Известный, идущий от античности принцип: подобное познается подобным; на этом принципе строится практически вся философия за очень небольшим исключением. Здесь тот же самый принцип показан в действии - если мы хотим объяснить действие духа в мире, в государстве и истории, мы должны предположить, что эта история и события, протекающие в ней, разумны, поэтому они могут быть объяснены. Соответственно, наоборот, - поскольку мы можем объяснить эти события, значит они разумны. Поэтому тезис Гегеля "Все действительное разумно, и все разумное действительно" не означает, что в мире не происходит никаких глупостей. Можно сказать, что разумность и глупость есть лишь некоторые стороны одного и того же мирового разума, диалектического взаимодействия.

Дух, а точнее разум, есть субстанция, есть та среда, в которой осуществляются действия мировой истории и государства. Разум есть бесконечная мощь, есть творческое начало, которое осуществляет действие его на земле. Поэтому деятельным является только лишь разум, а события на земле происходят, поскольку они действуют в разуме. Поэтому разум направлен сам на себя и действует сам в себе; он бесконечен и имеет цель в самом себе. Поэтому и историческое исследование может быть философским, поскольку действительное разумно, а разумное действительно, и история осуществляется в разуме, т.е. в духе, поэтому и историк может использовать свой разумный метод по отношению к событиям мировой истории. По Гегелю, разумность истории и разумность событий и закономерность истории или закономерность событий есть взаимно заменяющие понятия, синонимы. Разумность истории есть закономерность истории. Мы должны противопоставлять именно разумность случайности, незакономерности, а не разумность неразумности.

Разумность мира означает, что в мире нет случайных событий, мир управляется провидением, управляется разумом, духом, Богом. Именно это и имел в виду Гегель. Гегель, можно сказать, фаталист. По его представлениям, мир развивается в соответствии с законом, который, знает человек или не знает, ведет его к цели, известной только разуму. Этот фатализм должен быть принят с некоторой оговоркой, которая будет понятна впоследствии, потому что разумность духа, т.е. его необходимость, не противопоставляется свободе.

Гегель дает следующее определение свободы: "Свобода есть существующая в себе необходимость". По Гегелю, свобода есть внутренняя необходимость. С этой стороны люди, действующие в духе, в разуме, сами являются свободными существами, и чем больше они свободны, тем больше они познают эту необходимость.

Поэтому историю Гегель прежде всего рассматривает как теодицею, т.е. как объяснение того, каким образом существуют в мире несовершенство, зло и прочие безобразия, несмотря на то, что миром правит разум, дух и, в конце концов, Бог. Гегель должен показать, что мир гармоничен, и гармония существует везде, в том числе и в истории. Философская история должна примирить человека с миром. Это примирение достигается через понимание истории. А познавая мир, мы познаем и все его недостатки, познаем отрицательное, и, таким образом, это отрицательное перестает быть отрицательным. Познавая отрицательное постольку, поскольку оно существует, мы познаем таким образом бытие этого отрицательного, т.е. положительный аспект его. Поэтому отрицательное в этом явлении принимает подчиненный характер и исчезает, становясь этим подчиненным. Постижение отрицательного в мире оказывается обяснением и оправданием отрицательного, т.е. некоего зла. Зло в мире существует постольку, поскольку зло необходимо для разума. Видимо разум, т.е. дух, двигая, развивая историю, считаеть необходимым существование на некоторых этапах его несовершенства. О цели разума - позже.

Поскольку история действует в единой субстанциальной основе, т.е. в духе, постольку история едина. Но действующими лицами истории являются народы, поэтому это единство осуществляется как единство народа. Гегель вводит понятие "народный дух" или "дух народа"; это понятие станет чрезвычайно популярным в XX веке, во многом благодаря работам Освальда Шпенглера и некоторым социальным явлениям, произошедшим в истории Европы в XX веке. Но впервые это понятие возникает именно у Гегеля. Народный дух - это народное единство каждого народа, и проявляется оно в единстве социальных образований каждого народа. Мировой дух воплощается именно в духе народа. Особенность мирового духа состоит в том, что на каждом из этапов развития он воплощается в дух какого-то одного из народов. Таким народом может быть, скажем, греческий, римский, а во времена Гегеля таким народом являлась, по его утверждению, германская нация. Если дух народа и замысел мирового разума не совпадают, то народ застывает в своем развитии, если совпадают, то именно этот народ является выразителем исторического прогресса. Такой народ называется всемирно-историческим народом.

История совершается в сфере духа, т.е. познавая историю, человек познает объективный дух, познает то провидение, которое осуществляется посредством мирового духа, т.е. посредством мирового разума, т.е. Бога. Поэтому, познавая историю, человек познает прежде всего Бога. Другой аспект этой проблемы. Сферой действия истории является дух, а субстанцией духа является свобода. Так же, как субстанцией, сущностью тела является тяжесть, как указывает Гегель, так и сущностью духа является его свобода. Поэтому осуществление истории идет всегда по пути осуществления свободы. Дух существует, поскольку он существует; по выражению Гегеля, "дух есть из себя бытие", т.е. дух самодостаточен, он сознает только лишь сам себя, поэтому дух абсолютно свободен. Материя же существует не самостоятельно, она существует в духе, и поэтому она несвободна.

Поэтому всемирно-исторические народы - это свободные народы, ибо именно в духе их народов осуществляется совпадение их с мировым духом, а остальные народы, в которых нет такого совпадения, застывают в рабстве. Поэтому и развитие истории, по Гегелю, есть развитие и прогресс в осознании и в осуществлении свободы. По Гегелю, существует четыре основных периода существования истории - Восточный мир, где напрочь отсутствует свобода; Греческий мир, Римский и современный, т.е. христианский мир, в котором свобода осознается полностью. В христианстве любой человек свободен, и поэтому христианство есть цель развития объективного духа. Как было сказано, свобода является сущностью духа, так же, как сущностью материи является тяжесть, поэтому свобода есть внутренняя необходимость духа; дух сам себя определяет. Поэтому он свободен в определении себя к чему-либо. Необходимость и свобода в духе совпадают.

Человек как существо, синтезирующее разум и природу, состоит из абсолютно свободного разума и подчиняющегося ему материального начала. Человек должен действовать как бы в двух мирах: с одной стороны, он имеет абсолютно свободный разум, с другой - подчиняющееся ему тело. Поэтому человек должен познавать законы разума, его необходимость. Из принципа "свобода есть необходимость, присущая духу", "свобода есть внутренняя необходимость духа" вытекает и принцип "свобода есть познанная необходимость". Человек познает необходимые законы духа, законы разума, сам становится свободным, потому что он соединяется с замыслом разума и духа и действует точно так же.

Но разум действует все-же помимо человеческого сознания и понимания, разум действует часто так, что человек даже не замечает его замысла и хода мировой истории. Гегель вводит концепцию "хитрости разума", ибо цель, которую ставит перед собой разум, и средства, при помощи которых он осуществляет эту цель, часто настолько отличаются друг от друга, что человек может этого не замечать. Одним из средств разума, действующего в истории, являются человеческие страсти. Человек, осуществляя свои страстные влечения, добивается, как ему кажется, каких-то своих целей, мелких или глобальных, а на самом деле, оказывается, что это была некоторая хитрость разума. Разум, объективный дух, ведет себя так, как будто он позволяет людям поступать в соответствии со своими собственными замыслами и целями. А оказывается, что эти случайные человеческие замыслы приводят именно к той цели, которая и была задумана Богом. То есть Бог, как пишет Гегель, подобен умному педагогу, который не насилует волю детей, а позволяет им в процессе игры делать то, что задумал педагог в начале урока, а детям казалось, что они предоставлены сами себе и занимаются своей игрой.

Но это действие Бога в мире несовместимо с человеческим пониманием счастья, ибо оказывается, что человек, движимый своими собственными страстями, добивается своей цели, и таким образом осуществляется замысел Божий. После достижения цели оказывается, что этот человек становится ненужным, он вычеркивается из божественного замысла, и человек оказывается несчастным. Такие личности, которых Гегель называет всемирно-историческими личностями, как правило, несчастливы. Эта ирония истории, эта хитрость разума проявляется везде и всегда.

Почему дух, точнее Бог поступает именно так? Почему Он не может объяснить этой исторической личности Свой замысел, чтобы человек, выполняя замысел Бога, был счастлив, мог заслужить некоторую награду? По Гегелю, этого не может быть, потому что человек должен сам возвыситься до понимания Бога, до Его познания. Человек только лишь тогда становится свободным, когда он постигает деятельность разума, а не тогда, когда ему дается нечто свыше в качестве подарка. Бог не может идти на такие уступки, Он не может дать людям свободу, свобода достигается людьми сама. Поэтому Бог вынужден "хитрить", проводя Свой замысел в мире. Отсюда и зло в мире, поскольку люди не могут понять Божественный замысел и делают не то, что хочет Бог. Люди вполне могли бы построить идеальное государство, если бы знали, что хочет объективный дух, что хочет разум, и действовали бы в соответствии с этим. Но они действуют в соответствии со своими страстями, и Бог вынужден их поступки прилаживать к ходу истории и достигать Своей Собственной цели. Поэтому люди сами виноваты в том, что в мире множество несовершенств и злодеяний. Бог дал разум людям, чтобы они постигали Его замысел, божественное провидение в мире. Люди этим разумом не воспользовались, поэтому Бог и не дал людям рай, ибо это было бы поражением человека, отказом его от обладания этим раем, таким образом это было бы и поражением Бога, Бог не сотворил бы Свое Собственное подобие.

История развивается прежде всего в Европе. Аргументы, которые выдвигает Гегель, в некоторых местах совпадают с аргументами Монтескье. В частности, Гегель повторяет, что Европа имеет наиболее подходящий климат, которого нет ни в Африке, ни в Северной Европе. Но он вынужден объяснить, почему именно Европа, а не Сев. Америка или Восточная Азия, которые имеют тот же климат, тем не менее не порождают исторические народы. Гегель вновь прибегает к понятию духа народов, которое в данном случае является скорее описанием психологии народов. Он пишет, что индейцы Сев. Америки слишком кротки и раболепны; они слишком приближены к природе и поэтому не способны к развитию в обществе. Африканцы не способны созерцать сущность человека, не способны к познанию разума, они не могут существовать в самостоятельном государстве, ими нужно управлять, поэтому колонизация африканских народов вполне оправдана. Рельеф также играет большую роль. Скажем, рельеф Америки, по выражению Гегеля, представляет собой нединамичную форму взаимодействия противоположностей. В другом месте этой же книги Гегель указывает, что будущее будет принадлежать американской нации, не индейцам, а выходцам из Европы, которые привнесут туда дух свободы и дух разума, и поэтому Америка есть страна будущего. А страна настоящего - это Германия.

По Гегелю, история прошла четыре этапа: детство (этап деспотии, существовавшей в восточном мире - Китае, Индии, Персии); юношество, демократия (греческий мир); возмужалость, аристократия (Древний Рим) и зрелость (Германская монархия). Старость здесь понимается не в обыденном понимании, как немощь, а старость как зрелость, как совершенство. Двигателем прогресса истории является свобода, степень осознания и освоения свободы. Эта мысль достаточно здравая; примерно такой же критерий прогресса выдвинет в начале XX-го века Николай Бердяев, который с Гегелем во многом был несогласен. Но такой критерий истории, как степень свободы, он также безоговорочно принимал.

В Восточном мире, в мире деспотии, свободным был один деспот, все остальные были несвободными и осознавали это. Не то, что они находятся в рабстве и недовольны этим; нет, они понимают, что они несвободны по определению своему, по своей природе. Именно поэтому этот мир является детством, и такие страны, которые не в состоянии осознать этой свободы, такие, как Китай и Индия, вообще вычеркнуты Гегелем из исторического процесса, они находятся до истории. У них нет представления о возникновении, развитии и уничтожении государства. Такого рода мифы впервые появляются лишь только в Персии, именно там появляется осознание людьми некоей свободы. Персидская религия, религия дуализма, борьбы добра и зла показывает, что свобода существует для того, чтобы бороться со злом так, как это делает добрый Бог.

В Древней Греции, а затем и в Древнем Риме свободны лишь некоторые. В демократическом и аристократическом государствах наступает осознание того, что некоторые люди свободны. И только лишь с приходом на землю Иисуса Христа и установлением христианства возникает убежденность и осуществляется идея свободы каждого человека. В христианстве свободны все люди.

Таким образом, осуществляется развитие мировой истории. Так Гегель понимает философию истории - как шествие духа, шествие Бога по земле, как прогресс в понимании свободы. Понимая себя все более свободным, постигая задачи и замыслы Бога, человек познает Бога и способствует своему собственному спасению. Поэтому, по Гегелю, это нисколько не противоречит с идеями христианства. Таким разумным философским путем и познается им путь христианского спасения.

На этом Гегель заканчивает рассмотрение объективного духа и переходит к абсолютному духу. Триада философии духа - это субъективный дух, объективный дух и абсолютный дух. Абсолютный дух есть синтез первых двух положений, и осуществляется он в виде триады - искусство, религия откровения и философия. Именно в этих трех формах осуществляется общественное самопознание разума.. Все развитие идеи направлено на самопознание абсолютной идеи. Она, требуя инобытия себя, переходит в природу, а затем соединяется с ней, продолжает самопознание, и высшее ее достижение, самопознание разума, происходит в абсолютном духе.

Вначале это самопознание осуществляется как искусство, в котором, во-первых, происходит разделение на субъект творения и объект, т.е. творец-художник и его произведение понимаются как противостоящие друг другу, а с другой стороны, творение всегда происходит как индивидуальное творение. Произведение искусства - это всегда произведение индивида, некоего гения, который зачастую сам не ведает, что творит. Через гения работает мировой разум, а гений является некоторым передатчиком замысла мирового разума. Поэтому эта единичность искусства должна иметь своим антитезисом, своей противоположностью всеобщность религии, не просто религии, а истинной религии, каковой является христианство, религии откровения.

В христианстве Бог открывает Себя людям как нечто Всеобщее, абсолютно для Себя и в Себе существующее, и поэтому возникает противоположность между единичным и всеобщим, в форме существования искусства и религии. Эта противоположность единичного и всеобщего снимается философией, которая венчает собой всю пирамиду системы Гегеля. Именно в философии дух постигает себя во всей полноте - в единстве единичного, особенного и общего.

Гегель часто вынужден был оправдываться, ибо здесь легко получить два вида возражения, как и было на самом деле. С одной стороны, возражения Церкви. Любой нормальный верующий человек не будет удовлетворен таким подчиненным положением религии по отношению к философии. С другой стороны, философы начала XIX века, века просвещения, недовольны тем, что философия должна основываться на религии и снимать некоторые ее противоречия, оставляя себе положительное из нее. Поэтому Гегель, сам считая себя христианином-лютеранином, указывал, что в его системе нет противоречия между религией откровения и философией. В данном случае содержание одно и то же. Здесь может идти речь только лишь о том, что в религии Бог открывает Себя людям, а в философии человек познает Бога. Обратная направленность. Примерно так же понимали это различие и схоластические мыслители; например, Фома Аквинский говорил, что религия и философия имеют один и тот же предмет, разнятся методы познания. Если в религии Бог дает некоторые основоположения, открывается в неких истинах, и человек на основе этих положений объясняет мир, то в философии, наоборот, человек, основываясь на своем разуме, постигает некоторые положения и через них восходит к Богу. Фома Аквинский, отождествляя философию и религию, все же указывал, что в религии существует иррациональный, сверхразумный момент, который в философии не может быть познан. К таковым элементам религии относятся все таинства и многие сущностные характеристики Бога, такие, как Его Троичность, Воплощение и т.д.

По Гегелю, непознаваемость Бога есть абсурд. Бог есть разум, и поэтому Он полностью познаваем, поэтому и философия, и религия совпадают. Именно в познаваемости Бога Гегель видит критерий эволюции религии. Религия, по Гегелю, также претерпевает различные этапы своего развития от становления, возникновения ее до прихода к абсолютно истинной религии, христианства.

Первая форма существования религии - это естественная религия (названа Гегелем "естественная религиозность"), в которой человек отождествлял Бога с природой, видел в природе только лишь некоторые силы, отождествлял их с божественным вмешательством и понимал полную и абсолютную свою несвободу. Человек подчинен миру, он является его частью. Говорить о религии в собственном смысле этого слова, о связи человека и Бога на этой первоначальной стадии нельзя.

Первой религиозной форме предшествует колдовство и фетишизм, в которых присутствует наивное представление о духовности. Человек думает, что посредством своих собственных заклинаний, своего собственного разума, он может воздействовать на мир, или почитает некоторые вещи так, как если бы они имели духовное, существующее вне их начало. На этом этапе есть уже некоторое представление о мире как о духовном образовании, поэтому это переходная ступень к появлению собственно религиозного представления, которым является пантеизм.

Пантеизм имеет различные формы.

1. Религия меры (так называл Гегель китайскую религию). В китайской религии Бог отождествлялся с небом, а небо отождествлялось с Правителем Поднебесной. Здесь уже была четкая иерархия - небо, земля, в центре земли - Поднебесная, т.е. Китай, в центре Китая - Правитель Китая, и он является богом на земле, а все остальные - его рабы. Поэтому страх перед Богом - это страх перед Правителем, полное рабство, полное осознание своей собственной несвободы - все регламентировано, человек живет по издавна установленным законам. Главное для такого человека - мера, т.е. распорядок.

2. Религия фантазии. Такое название в своей классификации Гегель дал брахманизму, индийскому монистическому пантеизму. В нем единым Богом является Брахман, а целью религии является соединение человека и Бога, в котором также нет свободы человека, есть как бы уход от своего земного состояния в божественное, подчинение себя Богу, растворение в Брахмане.

3. Следующая форма религии - буддизм, которую Гегель называл "религия в себе бытия". Бог есть чистая абстракция, чистое ничто, и целью религии является соединение с этим "ничто", т.е. уход в нирвану.

4. Переходной религией к следующей форме является религия добра или света, персидский зороастризм, который впервые осознает противопоставление враждующих сил добра и зла. Таким образом, ведется подготовка к тому, что человек также может быть участником мировой борьбы между добрым и злым богом, светом и тьмой, к осознанию человеком своей свободы.

5. Другая переходная форма религии - финикийская религия страдания, религия бога Адониса, которую Гегель назвал "религией жизни". Здесь снимается противоположность добра и зла, жизни и смерти, ибо по финикийским повериям бог Адонис два дня находился в мертвом состоянии и потом сам воскресал, т.е. добро и зло, жизнь и смерть находятся в одном боге. Поэтому, снимая в себе противоположность между двумя богами и приводя эту противоположность к одному богу, происходит снятие противоположности, происходит переход к религии духовной индивидуальности.

6. Египетская религия - религия загадки, в которой также идет подготовка к религии духовной индивидуальности. Главная заслуга этой религии в осознании индивидуального бессмертия. Как пишет Гегель, древние египтяне были настолько поглощены идеей бессмертия, что главной своей задачей считали именно достижение посмертного существования. Что мы имеем сейчас от их дворцов и жилищ? Ничего, кроме камней и грязи. А пирамиды, т.е. гробницы и усыпальницы, стоят и будут стоят века, как справедливо замечает Гегель

7. Следующая форма развития религиозного представления - религия духовной индивидуальности, в которой осуществляется следующая ступень религиозного познания Бога и познания человека. Религия духовной индивидуальности, прежде всего, это иудейская, ветхозаветная религия. Она коренным образом возвышается над всеми предыдущими религиями. В иудейской религии, которую Гегель называл "религией возвышенности", выделяются две главные идеи. Во-первых, идея творения мира из ничего. Одна эта идея может возвысить эту религию над всеми другими, в которых бог может только лишь упорядочивать существующее вне его и поэтому не является Богом. В иудаизме впервые возникает понятие о собственно Боге. Эта идея как бы снимает недостаток этой религии, которым является отсутствие идеи бессмертия индивидуальной души. В этой «религии возвышенности», как отмечал Гегель, уделяется большое внимание человеческому разуму, ибо именно в этом Гегель видел смысл грехопадения человека. Человек, съев плод с древа познания добра и зла, стал таким же, как Бог, и остюда началась история.

Недостатком «религии возвышенности», иудейской религии, является также ее национальная ограниченность, представление об иудеях как о единственных носителях истинной религиозности.

8. Эта национальная ограниченность снимается в последующих религиях, прежде всего, в «религии красоты», в древнегреческой религии. В этой религии любой человек может участвовать в познании Бога. Человек постигает свою собственную сущность, познает себя как существо свободное, и это проявляется в создании подобных человеку богов. Поэтому главное для религии красоты есть духовная свобода.

9. Древнеримская «религия целесообразности» отличается от живой, яркой, живописной религиозности древней Греции. Боги Древнего Рима сухи и серьезны, можно сказать, суровы. Положительно то, что в этой религии главная ее цель - это государство. Но это понимание государства как главной ценности, при отсутствии понимания свободы всех и каждого, переносилось на императора. Поэтому, так же, как в Древнем Китае, император был богом на земле. Возникало противоречие между осознанием человека себя свободным и отождествлением одного императора как бога. Это противоречие снимается в христианстве.

10. Христианство Гегель называет "абсолютной и бесконечной религией". В христианстве осуществляется полное познание человеком своей свободы, хотя не сразу. Вначале человек не может до конца сразу осмыслить свалившийся на него дар. Он создает Церковь, которой передает часть своей собственной свободы. Мировой разум для того, чтобы внести некоторый диалектический момент в это существование несвободы, создает магометанство, целью которого является противопоставление себя христианству. Именно этой цели служат и Крестовые походы и другие формы противостояния христианства и магометанства. Полностью осознание людьми себя свободными в христианстве осуществляется только лишь с приходом Мартина Лютера. Только лютеранство является абсолютно совершенной формой истинного христианства.

Бог - это Троица, и именно в троичности Бога Гегель видит самое главное доказательство истинности триадического метода своей философии. Бог Отец есть тезис, существующий Сам в Себе и для Себя, это существование Бога до сотворения мира. Здесь Гегель проводит популярную идею, которая впервые встречается у Августина, идею разделения мира на царство Бога Отца, Бога Сына и Бога Духа Святого. Царство Бога Отца - это царство до сотворения мира. Царство Бога Сына - это время до пришествия Иисуса Христа, до воскресения Его и вознесения, ибо после евангельских событий, после того, как Иисус Христос вознесся на небо и соединился вновь со Своим Отцом, произошло вновь возвращение творения мира к своему Творцу. И поэтому это есть снятие противоположности, возникшей до пришествия Спасителя, это есть истинное существование мира, это есть царство Духа.

Как уже было сказано, высшей формой самосознания является философия. Так же подробно Гегель рассматривает развитие философии в своих "Лекциях по истории философии", но мы на этои останавливаться не будем.

Гегелевская философия оказала очень серьезное влияние на последующую философию. Принято говорить, что есть левое и правое гегельянство. Также принято говорить о том, что кто-то воспринял у Гегеля метод, а кто-то воспринял систему. Метод гегелевский - диалектика, был унаследован неогегельянцами, прежде всего Марксом, который критиковал Гегеля за то, что у него система и метод противоречат друг другу, диалектический метод противоречит жесткой триадической системе, в которой все имеет свое собственное место. Маркс как бы довел диалектику Гегеля до абсурда. Если у Гегеля была хотя бы одна здравая мысль о каком-то иерархическом состоянии мира, что в нем есть духовное и материальное начало, есть какое-то соподчинение этих двух начал, и это не подвергается Гегелем диалектическому сомнению, то Маркс и сюда внес диалектику.

Бердяев указывал, что религия Гегеля атеистична, потому что показать, что христианство вырастает из предыдущих форм религиозности, это значит свести христианство к дорелигиозному состоянию. С другой стороны, подчинить христианство философии, разуму - в конце концов, мы можем от христианства и освободиться, доверившись только лишь своему разуму, что и произошло. Хотя сам Гегель мыслил о благих целях, о познании Бога и о философской любви к Нему, но известно, куда вымощена дорога благими намерениями.

Поэтому плоды гегелевской философии весьма и весьма печальны, хотя было много последователей Гегеля и со стороны религиозных мыслителей. Прежде всего нужно отметить английского философа конца XIX века Френсиса Брэдли, представителя идеалистического течения неогегельянства. Увлечение Гегелем было у раннего Ильина (его докторская диссертация), хотя сам Ильин потом отказался от своего гегельянства.

Учеником Гегеля был Людвиг Фейербах, который гегелевскую философию перевернул, в прямом смысле, с ног на голову, сделал то, чего от него и не ожидали критически настроенные диалектики, а именно отказался от понятия Бога. Поскольку у Гегеля разум человеческий и разум Божественный есть один и тот же разум, то поэтому познание Бога - есть познание человеком самого себя. Эту идею Фейербах будет блестяще, четко и логично реализовывать.

Георг Вильгельм Фридрих Гегель

Гегель на кафедре.

Гегель (Hegel), Георг Вильгельм Фридрих (27.VIII.1770 - 14.XI.1831) - немецкий философ, объективный идеалист, виднейший представитель немецкой классической философии, явившейся одним из теоретических источников марксизма; впервые дал на основе идеализма систематическую разработку диалектики. Родился в Штутгарте в семье высокопоставленного чиновника. В 1788-1793 годы прослушал 2-летний философский и 3-летний теологический курсы в Тюбингенском университете. В 1801 году стал профессором философии в Иене, в 1808-1816 годы - директор гимназии в Нюрнберге, затем профессор философии в Гейдельберге и с 1818 года - в Берлине. Умер в Берлине от холеры. Основные труды Гегеля, изданы при его жизни, - "Феноменология духа " ("Die Phänomenologie des Geistes", 1807, рус. пер. 1913, 1959), "Наука логики" ("Wissenschaft der Logik", 1812-16, рус. пер., 3 изд., 1937-39), "Энциклопедия филос. наук" ("Enzyklopädie der philosophischen Wissenschaften im Grundrisse", 1817, рус. пер., 2 изд., 1929-1956), "Философия права" ("Grundlinien der Philosophie des Rechts", 1821, рус. пер. 1934). После смерти Гегеля были изданы на основе его личных конспектов и записей слушателей "Философия всемирной истории", "История философии", "Эстетика", "Философия религии".

Великая заслуга Гегель, отмечал Ф. Энгельс, состоит в том, что "...он впервые представил весь естественный, исторический и духовный мир в виде процесса, т. е. в беспрерывном движении, изменении, преобразовании и развитии, и пытался раскрыть внутреннюю связь этого движения и развития" ("Анти-Дюринг", 1957, с. 23). Гегель рассматривал развитие как самодвижение, происходящее на основе противоречия. "Противоречие - вот что на самом деле движет миром..." (Соч., т. 1, М.-Л., 1929, с. 206). Развитие, по Гегелю, есть движение от низшего к высшему, процесс появления новых качеств, возникающих в результате перерыва постепенности, скачка.

Гегель предпринял гениальную попытку найти параллель между логикой и историей, т. е. между теорией предмета и процессом его развития. Правда, у Гегеля отношения между логическим и историческим идеалистически извращены: не логика предмета обобщенно отражает историю его развития, а наоборот, история есть предметный образ логич. саморазвития идеи. Но и в этой идеалистической трактовке Гегелю удалось вывести теорию познания на путь историзма, указать на исторические исследование как на метод создания теории любого процесса. Теория познания у Гегеля совпадает с историей познания. Это помогло ему прийти к правильному, диалектическому решению проблемы истины. Для Гегеля истина не есть раз навсегда данный, абсолютно правильный ответ, а заключается в историческом развитии человеческого познания, в движении от неполного знания к более полному.

В резком противоречии с этим глубоким пониманием исторического характера человеческих знаний находится попытка Гегеля рассматривать свою философскую систему в качестве выражения абсолютной истины. Вся система Гегеля распадается на три части: логику, философию природы и философию духа, соответствующие трем этапам развития абсолютной идеи, которая составляет, по Гегелю, основу всего сущего. Первый этап - логический: развитие происходит в сфере чистой мысли, абсолютная идея накапливает свое богатство, развиваясь от простейших понятий до наиболее сложных. Эта часть философии Гегеля - наиболее ценная и богатая мыслями: в диалектике понятий Гегель угадал самодвижение реального мира. Второй этап развития абсолютной идеи - природа, которая представляет собой, по Гегелю, окаменевший дух, его "инобытие". Природа не знает развития во времени, но лишь изменения в пространстве. Гегель враждебно относился к идее эволюции неорганического и органического миров. Третья часть системы Гегель - философия духа. На этом этапе идея возвращается к себе в единстве с сотворенной природой. Философия духа распадается на три отдела: субъективный дух - здесь Гегель рассматривает развитие индивидуального сознания человека; объективный дух - развитие общественных институтов (семья, государство); абсолютный дух - развитие форм общественного сознания (искусство, религия, философия).

Гегель внес значительный вклад в разработку теории общества - исторического процесса. "Он первый, - писал Энгельс о Г., - пытался показать развитие, внутреннюю связь истории..." (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 13, с. 496). В. И. Ленин, рассматривая в целом лекции по философии истории как наиболее устаревшее произведение Гегеля, вместе с тем высоко ценил введение, "...где много прекрасного в постановке вопроса" (Соч., т. 38, с. 310) и неоднократно отмечал, что у Гегеля имеются "зачатки исторического материализма" (см. там же, с. 180, 307).

Историческая концепция молодого Гегеля складывалась под влиянием взглядов Руссо, Монтескьё, Гердера и идей французской буржуазной революции, к которой Гегель относился сочувственно, не принимая, однако, якобинской диктатуры. Первоначальная ступень в истории общества (по Гегелю - античная Греция) представлялась Гегелю состоянием свободы и демократии, вторая ступень (вся последующая история) - господством деспотизма и неравенства и, наконец, третья ступень, открывавшаяся современной ему эпохой, должна была привести к вновь обретенной свободе. Здесь налицо не только иллюзорное представление о смысле происходивших политических событий, но также и явная идеализация античности. Вскоре, однако, Гегель понял, что Древняя Греция с ее институтом рабства была далека от идеала справедливости. Поэтому он отказался от юношеской мечты о революционном возвращении к античности, считая, что это невозможно и не нужно, так как распад древнегреческой демократии был необходимым и прогрессивным явлением. Столь же необходим и прогрессивен распад феодальных отношений. Именно поэтому Гегель сочувственно относился к завоеванию Германии наполеоновской Францией, рассматривая Наполеона как продолжателя дела французской революции, поскольку он способствовал уничтожению феодальной раздробленности и отсталости. Вера в общественный прогресс сочеталась у Гегеля с пониманием его противоречивости: Гегель, в частности, видел, как в буржуазном обществе накопление богатства на одном полюсе влечет за собой ужасающую нищету на другом.

Огромное воздействие на формирование исторических взглядов Гегеля оказал промышленный переворот в Англии. Молодой Гегель внимательно изучал произведения А. Смита и других представителей английской политэкономии. Это помогло Гегелю прийти в "Феноменологии духа" к попытке осмыслить развитие человеческого общества как результат совокупной деятельности его членов. Величие "Феноменологии", по словам Маркса, состоит в том, что Гегель рассматривал человека "...как результат его собственного труда" (Маркс К. и Энгельс Ф., Из ранних произв., 1956, с. 627). Вместе с тем Маркс отмечал ограниченность позиции Гегеля, состоящую в том, что Гегель видел только положительную сторону труда и не видел отрицательную. Маркс имел в виду неспособность Гегеля найти путь к диалектическрму отрицанию капитализма. Отрицание как упразднение предметом самого себя Гегель не мог распространить на современные ему экономические и политические отношения.

Гегель остро переживал поражение Наполеона; однако он быстро убедился, что военная победа монархической коалиции не может повернуть историю вспять. Возврата к старому нет и быть не может. Эта мысль отчетливо сформулирована Гегелем в его историко-политическом сочинении "Оценка дебатов в собрании земских представителей королевства Вюртемберг" (1817). Здесь Гегель приходит к некоторым выводам относительно того, как надо подходить к анализу исторического процесса. Историк должен не выдвигать на первый план так называемые "тайные пружины" - цели отдельных индивидов и субъективные влияния, а изображать "развитие субстанциального целого" (Hegel, Sämtliche Werke, hrsg. von G. Lasson, Bd 8, S. 158). Труд Гегеля "Философия всемирной истории" ("Vorlesungen über die Philosophie der Weltgeschichte") создавался в 1822-1831 годы в виде лекционного курса, который Гегель за этот промежуток времени читал 5 раз. Наиболее полными являются издания Лассона (с 1917 ряд изд., в рус. пер. - "Философия истории", Соч., т. 8, 1935, пер. сделан с изд. 1840 и содержит существенные пробелы).

Всемирную историю Гегель начинает с возникновения государства. Для Гегеля "Государство есть божественная идея как она существует на земле. Таким образом оно есть точнее определяемый предмет всемирной истории..." (Соч., т. 8, М.-Л., 1935, с. 38). Первобытное состояние человечества, "распространение языка и формирование племен лежат за пределами истории" (там же, с. 107). В обществе происходит непрерывное совершенствование форм, движение от низшего к высшему. Гегель высмеивает и критикует теорию Шеллинга и Шлегеля о существовании некоего пранарода, якобы обладавшего высокоразвитой культурой, впоследствии утраченной. История развивается закономерно. Законы развития общества носят объективный характер и проявляются в деятельности человечества. Последняя слагается из действий отдельных людей, руководствующихся сугубо индивидуальными интересами. Каждый преследует свои личные цели, но в результате возникает нечто такое, чего не было в его намерениях, хотя и содержалось в действиях. Это несовпадение личных целей и общественных результатов деятельности людей Гегель называл "хитростью разума". Учение об исторической необходимости не приводило Гегеля к фаталистическим выводам, он стремился подчеркнуть значение активности человека. "...Ничто великое в мире не совершалось без страсти" (там же, с. 23). Однако Гегель далек от идеализации исторической личностей, хотя полностью раскрыть их роль ему мешало непонимание подлинных движущих сил истории.

К историческому процессу не приложимы критерии благих пожеланий и добродетельных сентенций. "Всемирная история не есть арена счастья. Периоды счастья являются в ней пустыми листами, потому что они являются периодами гармонии, отсутствия противоположности" (там же, с. 26). Исторической концепции Гегеля чужд какой-либо утопизм; вера в прогрессивное развитие человечества не мешает ему видеть сложность и противоречивость этого развития. Глубокое проникновение в диалектический характер исторических закономерностей иногда приводит Гегеля к почти материалистич. положениям. В. И. Ленин, напр., высоко оценивал гегелевскую характеристику орудий труда. Материалистические нотки звучат и в некоторых гегелевских мыслях о государстве. Последнее возникает, по Гегелю, тогда, когда имеется различие сословий и имуществ. неравенство. В росте имущественных противоречий Гегель справедливо усматривает причину греческой колонизации. Анализируя французскую революцию, Гегель тонко подмечает, что свержение старого порядка было вызвано системой феодальных отношений, стеснявших свободу собственности.

Однако подобные высказывания носят эпизодический характер. В целом Гегель последовательно развивает идеалистическую концепцию исторического процесса. В основе истории, по мнению Гегеля, лежит развитие абсолютной идеи, мирового духа. Конкретизируя это понятие, Гегель говорит о народном духе, который воплощает в себе единство законов, государственных учреждений, религии, искусства и философии. Прогресс во всемирной истории каждый раз осуществляется каким-то одним определенным народом, дух которого является носителем мирового духа на данном этапе его развития. Другие народы либо уже исчерпали себя, либо еще не дошли до необходимой стадии развития. Критерий прогресса - сознание свободы. Человечество, развиваясь постепенно, подходит ко все более глубокому осознанию идеи свободы. Вост. народы знают свободу только одного человека - деспота, но такая свобода есть произвол, греко-римский мир знает свободу некоторых, лишь германские народы в христианстве дошли до сознания, что человек свободен как таковой. Установив эти периоды в развитии человечества, Гегель, однако, мало интересуется историческими событиями. Главное его внимание приковано к сфере общественного сознания. В известной мере "Философия всемирной истории" Гегеля представляет собой как бы расширенный комментарий к его "Истории философии", где Гегель выступает как подлинный историк, анализирующий факты. Это не удивительно, так как развитие, по Гегелю, происходит лишь в сфере духа, а высшим его выражением является философия.

Историко-философская концепция Гегеля оригинальна и содержательна. В отличие от многих своих предшественников, Гегель рассматривает движение философской мысли не как случайную смену одних мнений другими, а как закономерный процесс. Философские системы прошлого составляют необходимые ступени все более глубокого познания мира, в "снятом" виде они продолжают свое существование. Плодотворной была также мысль Гегеля о связи философской системы с историческими условиями; философия - это эпоха, выраженная в мыслях. Однако игнорируя социально-экономические корни философских учений, Гегель не мог вскрыть подлинной закономерности философского развития. Недостатком его историко-философской концепции было также третирование материализма.

Политические взгляды позднего Гегеля явно консервативны. Если раньше центральным событием новой истории была для него французская революция, то теперь он отводит это место Реформации, которая, по его мнению, сделала излишними в Германии революционные преобразования. Если в молодости Гегель отрицательно относился к прусской монархии и ее прошлому, то теперь он восторгается Фридрихом II. Конституционная монархия представляется Гегелю идеалом государственного устройства. Войну Гегель рассматривает как необходимое явление жизни общества.

Противоречивость философии Гегеля определила разнородный, зачастую диаметрально противоположный характер учений тех, кто считал себя его последователями. В гегельянстве 30-40-х годов 19 века наметилось два основных направления, одно из которых (правогегельянство) унаследовало лишь идеалистическую систему и реакционные политические взгляды Гегеля; широкого распространения это направление не получило. Гораздо больший общественный резонанс приобрели теории левогегельянцев (младогегельянцев) - Б. Бауэра, Штрауса, А. Руге и других буржуазных радикалов и атеистов. Из среды младогегельянцев вышел Л. Фейербах. Революционную интерпретацию идеям Гегеля давали Г. Гейне, В. Белинский, А. Герцен, характеризовавший философию Гегеля как "алгебру революции" (см. Собр. соч., т. 9, 1956, с. 23). Наиболее полное и последовательное развитие прогрессивные стороны учения Гегеля получили в философии марксизма. В конце 19 века возрождается интерес к Гегелю в буржуазной философии. Сначала в Англии, затем в Германии, а после 2-й мировой войны и во Франции возникают неогегельянские течения, истолковывающие учение Гегеля в духе иррационализма . Реакционные стороны учения Гегель поднимали на щит некоторые "теоретики" немецкого и итальянского фашизма (Дж. Джентиле и др.). Попытки "опереться" на Гегеля делают некоторые современные пропагандисты "американского образа жизни" (X. Маркузе и др.). Буржуазная историческая наука (Л. Ранке, Ф. Мейнеке, в России - Б. Чичерин) восприняла от Гегеля главным образом культ государства. Вместе с тем буржуазным историкам глубоко чуждо стремление Гегеля обнаружить в истории внутреннюю закономерность. Характерно поэтому заявление И. Хёйзинги, утверждавшего, будто "учение Гегеля для собственно истории было бесплодным" (Huizinga J., Geschichte und Kultur, Stuttg., 1954, S. 30).

А. В. Гулыга. Москва.

Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 4. ГААГА - ДВИН. 1963.

Сочинения: Sämtliche Werke, hrsg. von G. Lasson, Bd 1-15, 18-21, 27-30, Lpz.-Hamb., 1905-60; Sämtliche Werke. Jubiläumsausgabe in 20. Bde, hrsg. von H. Glockner, Bd 1-26, Stuttg., 1927-40 (т. 21-26 монография издателя Г.); Briefe von und an Hegel, Sämtliche Werke, hrsg. von G. Lasson. Bd 27-30, Hamb., 1960; в рус. пер. Соч., т. 1-14, M., 1929-1959.

Литература: Маркс К., К критике гегелевской философии права, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 1; его же, Нищета философии, там же, т. 4; его же, К критике политич. экономии. Введение, там же, т. 13; Энгельс Ф., Людвиг Фейербах и конец классич. нем. философии, М., 1955; Ленин В. И., Философ. тетради, Соч., 4 изд.. т. 38; Плеханов Г. В., К шестидесятой годовщине смерти Гегеля, Избр. филос. произв., т. 1, М., 1956; Овсянников М. Ф., Философия Гегеля, М., 1959; Гулыга А. В., Взгляды Гегеля на ист. процесс, "ВИМК", 1959, No 3; Лифшиц М., Лит. наследство Гегеля, в его кн.: Вопросы иск-ва и философии, М., 1935; Соловьев Э. Ю., Разделял ли Гегель трудовую теорию стоимости.., "ВИ", 1959, No 3; Аржанов М., Гегельянство на службе германского фашизма, М., 1933; Гимельштейб Е. X.. Новые мат-лы к "Философии истории" Гегеля, "ВИ", 1956, No 3; Гулиан К. И., Метод и система Гегеля, т. 1, пер. с рум., М., 1962; Lasson G., Hegel als Geschichtsphilosoph, Lpz., 1920; Haering Th. L., Hegel, sein Wollen und sein Werk, Bd 1-2, Lpz.-В., 1929-38; Litt Th., Hegel. Versuch einer kritischen Erneuerung, Hdlb., 1953; Marcuse H., Reason and revolution. Hegel and the rise of social theory, Boston, 1960; Ritter J., Hegel und die französische Revolution, Köln, 1957.

Гегель Георг Фридрих Вильгельм (1770-1831)

Гегель Георг Фридрих Вильгельм (БЭСБЕ)

Гегель Георг Фридрих Вильгельм (27 августа - 14 ноября )

(Georg-Friedrich-Wilhelm Hegel ) - может быть назван философом по преимуществу, ибо изо всех философов только для него одного философия была все. У других мыслителей она есть старание постигнуть смысл сущего; у Гегеля, напротив, само сущее старается стать философией , превратиться в чистое мышление. Прочие философы подчиняли свое умозрение независимому от него объекту: для одних этот объект был Бог , для других - природа. Для Г., напротив, сам Бог был лишь философствующий ум, который только в совершенной философии достигает и своего собственного абсолютного совершенства; на природу же в ее эмпирических явлениях Г. смотрел как на чешую, которую сбрасывает в своем движении змея абсолютной диалектики .

Жизнь Гегеля

Происхождение Гегелевой философии

Не только развитие новой философии, но и все современное научное образование в своих теоретических основах ведет начало от Декарта , впервые твердо и ясно установившего два принципа или, точнее, два высших правила для научной деятельности: 1) явления внешнего мира рассматривать исключительно с точки зрения механического движения; 2) явления же внутреннего, духовного мира рассматривать исключительно с точки зрения ясного рассудочного самосознания. Указанное значение Декарта может считаться ныне общепризнанным, но едва ли многие отдают себе достаточный отчет в том факте, что прямое и положительное влияние Декартовых принципов было особенно благотворно для наук физико - математических, тогда как науки гуманитарные и собственно философия не оказали, с одной стороны, таких явных и огромных успехов, а с другой стороны, то лучшее, чего они достигли, хотя и было связано с принципами Декарта, но более отрицательным образом: это было скорее реакцией против картезианства, нежели прямым плодом его приложения. Причины этого ясны. Принцип Декарта совершенно соответствовал собственной природе и задаче математики и наук физико-математических; он отвлекал от природы одну сторону и именно ту, которая заведомо была настоящим предметом указанных наук - сторону, подлежащую числу, мере и весу; все прочее для этих наук, по самому существу их задачи, было лишь посторонней примесью, и картезианский принцип, устранявший такую примесь, могущественно содействовал как более ясному сознанию научной задачи, так и более успешному и всестороннему ее разрешению. Другое дело - науки гуманитарные и в особенности сама философия - ее задача не одна какая-нибудь сторона существующего, а все существующее, вся вселенная в полноте своего содержания и смысла; она стремится не к тому, чтобы определить точные границы и внешние взаимодействия между частями и частицами мира, а к тому, чтобы понять их внутреннюю связь и единство. Между тем философия Декарта, отвлекая от всемирного целого две отдельные и не сводимые друг на друга стороны бытия и признавая их единственной истинной областью науки, не только не могла объяснить внутреннюю связь всех вещей, но принуждена была отрицать такую связь даже там, где она была очевидным фактом. Известны возникшие отсюда существенные и непреодолимые для этой философии трудности и «наглядные несообразности»: лучшим и немедленным опровержением картезианства была та необходимость, в которую был поставлен его родоначальник, отвергать одушевленность животных, так как их психическая жизнь не может быть приписана ни (актуально) мыслящей, ни протяженной субстанции. Но и ценой такой нелепости дело не могло быть поправлено. Та живая связь между духовным и материальным бытием, которая во внешнем мире представляется животным царством, эта же самая связь, отрицаемая картезианством, находится и в нас самих, в нашей собственной психической жизни, обусловенной постоянным взаимодействием духовных и материальных элементов. Чтобы дать видимость возможного этому в сущности невозможному, с картезианской точки зрения, взаимодействию, сочинялись, как известно, ad hoc разные теории: о внешнем вмешательстве высшей силы (concursus Dei Декарта , окказионализм Гёлинкса), о видении вещей в Боге (Мальбранша), о предустановленной гармонии (Лейбница). Эти пресловутые теории своей явной несостоятельностью только приводили последовательные умы к такому заключению: так как нельзя ввести в «ясные и раздельные понятия» взаимодействие между механизмом внешнего мира и внутренней областью мыслящего духа, то не следует ли прямо отвергнуть, как естественную иллюзию , самостоятельное значение одного из этих двух несовместимых миров, признав один из них - за явление другого? Какому из двух терминов - физической ли машине, или мыслящему духу - отдать предпочтение, какой из них признать за истину и какой за иллюзию - этот вопрос для большинства уже предрешался ясностью и достоверностью механического мировоззрения и крайней трудностью для простого ума признать вслед за Берклеем всю эту столь вескую массу материального бытия за пустой призрак. И вот не прошло и ста лет после смерти Декарта, объявившего животных автоматами, как его соотечественник Ламеттри распространяет этот взгляд и на «мыслящую субстанцию», рассматривая в своей популярной книге «L’homme machine» всего человека как механический продукт материальной природы. Таким взглядом устраняется, конечно, непримиримый дуализм картезианской философии, но вместе с тем и всякая философия, которая превращается в отдельное фактическое произведение той или другой человеческой машины и, следовательно, перестает быть познанием всеобщей истины. Оспаривать эмпирическую зависимость человеческого духа от внешнего материального мира, как это присуще поверхностному спиритуализму, есть дело бесплодное. Коперник философии, Кант , сделал лучше: он показал, что вся эта сфера эмпирического бытия, в которой зависимость нашего духа от внешних вещей есть факт, - сама она есть лишь область условных явлений, определяемых нашим духом, как познающим субъектом. Пусть с точки зрения земной поверхности Солнце фактически является маленьким диском, вращающимся вокруг Земли; на самом деле Земля и все, что на ней, зависит всецело от Солнца, в нем имеет неподвижный центр своего существования и источник своей жизни. Познающий субъект кажется лишь светлым пятном над огромной машиной мироздания, но на самом деле он, как Солнце Землю, не только освещает ее, но и дает законы ее существованию. Кант не отвергал, подобно Берклею, собственного существования внешних материальных предметов, но он доказывал, что определенный способ их бытия, их существование, как мы его познаем, зависит от нас самих, то есть определяется познающим субъектом: все, что мы находим в предметах, вкладывается в них нами самими. Относительно чувственных качеств это было известно давно. Мы ощущаем предметы как красные, зеленые, звучащие, сладкие, горькие и т. д. Каков бы ни был предмет сам по себе и что бы с ним ни происходило, он не может быть, то есть ощущаться, как красный или зеленый, если нет видящего субъекта, не может быть звучным, если нет слышащего субъекта и т. д.; цвета, звуки и т. д. суть как таковые только наши ощущения. Не останавливаясь на этой элементарной истине, окончательно приобретенной для науки тем же Декартом, Кант делает более важное открытие (которое в своей сфере за 15-20 лет до него сделал знаменитый теософ и духовидец Сведенборг): мы конструируем предметы в пространстве, мы расчленяем непрерывную действительность на временные моменты, пространство и время суть формы нашего чувственного воззрения. Мы в своем познании присваиваем предметам свойства субстанциальности, причинности и т. д. - все эти свойства суть лишь категории нашего рассудка. Каков мир независимо от нас, мы не знаем; но тот мир, который мы знаем, есть наше собственное создание, продукт познающего субъекта. Таким образом, критическая философия Канта освободила человеческий дух от тяготевшего над ним кошмара самозаконной и самодовлеющей мировой машины, в которой он сам являлся ничтожным колесом. Но эта свобода оставалась у Канта чисто отрицательной и пустой. Кант доказал, что известный нам мир, все внешнее бытие, с которым мы имеем дело, необходимо слагается по формам и законам познающего субъекта, вследствие чего мы не можем знать, каковы вещи сами по себе. Но это рассуждение идет и дальше: наш высший разум со своими метафизическими идеями есть также (и даже, как сейчас увидим, еще в большей мере) субъективная способность, как и низшие познавательные силы; он также в своем действии выражает лишь свойства и потребности познающего, а не природу познаваемого. Если формы нашего чувственного созерцания (пространство и время) и категории рассудка нисколько не ручаются за соответствующие им реальности, то еще менее дают такое ручательство высшие идеи разума: Бог, бессмертие, свобода воли . Ибо наше чувственное и рассудочное познание видимого мира (мира явлений) хотя во всех своих определенных формах зависит от познающего субъекта, но по крайней мере получает независимый от него материал в наших ощущениях (или, точнее, в тех возбуждениях или раздражениях, которыми вызываются ощущения), тогда как нельзя того же сказать о названных идеях с точки зрения чистого разума. Они не имеют никакого независимого от субъекта материала и потому остаются чистыми трансцендентными идеями разума и получают у Канта только практическое значение, с одной стороны - как постулаты (требования) нравственного сознания, а с другой - как регулятивные принципы, дающие чисто формальную законченность нашим космологическим и психологическим понятиям. Кроме того, и относительно внешнего мира трансцендентальный идеализм , относя все здесь познаваемое к субъекту, признавая вещи сами по себе безусловно для нас недоступными и однако же не отрицая их существования, ставит человеческий дух в положение хотя и более почетное, но в известном смысле еще болне тяжелое, нежели какое отводит ему реализм механического мировоззрения. Ибо согласно этому последнему, хотя человек вполне зависит от внешних вещей, но он по крайней мере может их познавать, он знает то, от чего зависит, тогда как по Канту наш субъект со всем своим грандиозным законодательным и регулятивным аппаратом познания безысходно погружен в безмерный и абсолютно темный для него океан непознаваемых «вещей в себе». Он неподвластен, недоступен этим вещам, как и они ему; он свободен от них, но это есть свобода пустоты. Человеческий дух, окончательно освобожденный (в теории, конечно) от власти внешних предметов гениальным продолжателем Канта, Фихте (об отношении их см. Фихте), требовалось теперь освободить от его собственной субъективности, от формальной пустоты его самосознания. Это освобождение предпринял Шеллинг и окончательно довершил (опять-таки, конечно, в теории ) Г.

Главное в философии Гегеля

Настоящая свобода достигается духом не через отрешение от предметов, а через познание их в их истине. «Познайте истину, и истина освободит вас». Истинное познание есть тождество познающего и познаваемого, субъекта и объекта. Это тождество есть истина того и другого; но оно не есть факт, не есть пребывающее, косное бытие; в своем пребывании субъект и объект как таковые полагаются в отдельности и внешности относительно друг друга, следовательно, не в истине. Но истина есть, и ее не нужно отыскивать ни в косном бытии внешних вещей, ни в субъективной деятельности нашего я , без конца созидающего свой видимый мир единственно лишь затем, чтобы всегда иметь материал для упражнения в добродетели (точка зрения Фихте); истина не сидит в вещах и не создается нами, а сама раскрывается в живом процессе абсолютной идеи, полагающей из себя все многоразличие объективного и субъективного бытия и достигающей в нашем духе до полного самосознания, то есть до сознания своего тождества во всем и тождества всего в ней. Таким образом, для познания истины нам не нужно носиться со своим я , примеривая его к разным объектам; истина присуща нам самим так же, как и объектам; она содержит в себе и осуществляет все, и нам нужно только дать ей познавать себя в нас, то есть раскрывать свое содержание в нашем мышлении; содержание же это есть то самое, которое выражено и в бытии предмета. Предмет (веяний) существует по истине только вместе со всем, в своей внутренней логической связи со всеми другими; таким он и мыслится: в его понятии нет ничего такого, чего бы не было в его действительности, и в его действительности нет ничего такого, чего бы не содержалось в его понятии. Та самая абсолютная идея (или «живая субстанция», становящаяся субъектом, превращающаяся в дух), которая положила себя в предмет как его скрытый смысл или разум, она же мыслит его в истинно-философском познании, то есть сообщает ему внутреннее субъективное или самостное бытие. Предмет безусловного познания есть субстанциальное содержание бытия, которое в то же время есть и непосредственная собственность нашего я , самостное, или понятие. «Если зародыш, - говорит Г., - сам по себе есть будущий человек, то он еще не человек сам для себя; таким становится он, лишь когда его разум достигнет до развития того, что составляет его сущность». Подобным же образом относится идея в бытии к идее в мышлении. Настоящая философия, или безусловное мышление, не есть отношение субъекта к абсолютной идее, как к чему-то отдельному, а полнота самораскрытия этой идеи для себя.

Но что же такое это безусловное мышление, в котором абсолютная идея находит сама себя? В этом пункте главная оригинальность Гегеля, здесь он разошелся с другом и единомышленником своим, а потом соперником и врагом - Шеллингом . Что истинная задача философии есть познание абсолютного и что в абсолютном субъект и объект тождественны, а за устранением этой основной противоположности устраняются и все прочие, так что истина определяется как тождество всего в одном - это была собственно точка зрения Шеллинга. Г. вполне усвоил эту общую идею абсолютного тождества, или абсолютного субъект-объекта, как настоящее определение истины и основной принцип философии, высвобождающий ее из скептической двойственности Канта и из одностороннего субъективизма Фихте. Но как же осуществляется этот принцип абсолютного тождества в действительном знании, как выводится из него содержание истинной науки или философии? Для Шеллинга способ безусловного познания был умственное созерцание (intellektuelle Anschaung ), на предполагаемой невозможности которого Кант основывал свое убеждение в непознаваемости существа вещей. Чтобы мир умопостигаемых сущностей (нуменов), говорил Кант, был дан нам в действительном познании, а не в субъективных только идеях, необходимо было бы, чтобы в основе такого познания лежало умственное созерцание, как в основе нашего действительного познания мира явлений лежит чувственное созерцание (в формах пространства и времени); но такого умственного созерцания у нас нет и быть не может, а потому мир нуменов неизбежно остается для нас непознаваемым. Шеллинг утверждал не только возможность, но и действительность умственного созерцания как единственного истинного способа философского познания. Г., не оспаривая этого в принципе, но рассматривая действительное содержание Шеллинговой философии, находил, что его умственное созерцание сводится на деле к двум общим приемам, одинаково неудовлетворительным. Во-первых, «рассматривать какой-нибудь предмет как он есть в абсолютном» состоит, как оказывается, в следующем: нужно только утверждать, что хотя об этом предмете и говорится теперь как о чем-то отдельном, но что в абсолютном (А = А) такой отдельности вовсе не существует, ибо в нем все есть одно. Сформулировав таким образом сущность этого первого приема абсолютной философии, Г. беспощадно замечает: «это единственное знание, что в абсолютном все равно всему, противопоставлять различающему и наполненному знанию или выдавать абсолютное за ночную темноту, в которой все кошки серы, можно назвать только наивной пустотой в сфере знания». С одним этим способом нельзя было бы, конечно, создать даже призрачной системы; на помощь является второй прием абсолютного познания, состоящий в том, чтобы на основании всеобщего тождества строить разные симметрические схемы и проводить аналогии между самыми разнородными предметами. Если нам проповедуют, говорит Гегель, «что рассудок есть электричество , а животное - азот , или что оно равно северу, или югу и т. п., представляя эти тождества иногда в этой самой наготе, иногда же прикрывая их более сложной терминологией, то неопытность могла бы прийти в изумление от такой силы, соединяющей вещи, по-видимому, столь далеко лежащие; она могла бы видеть здесь глубокую гениальность , тешиться и поздравлять себя с этими достохвальными занятиями. Но уловку такой мудрости так же легко понять, как и пользоваться ею, а раз она сделалась известной, повторение ее становится так же невыносимо, как повторение разгаданного фокуса. Аппарат этого однообразного формализма все равно что палитра живописца, на которой натерты только две краски, например, красная и зеленая: одна для исторических картин, а другая для ландшафтов».

Этому мнимо умозрительному методу всеобщего смешения, с одной стороны, и внешнего подведения под произвольные схемы, с другой, Г. противополагает истинно научное умозрение, в котором само содержание знания в форме логических понятий диалектически развивается из себя в полную и внутренне связанную систему. «Как объективное целое, - говорит Г., - знание утверждает себя на основаниях тем более прочных, чем более оно развивается, и части его образуются одновременно с целой областью познания. Средоточие и круг находятся в такой связи между собой, что первое начало круга есть уже отношение к средоточию, которое (со своей стороны) не есть еще совершенное средоточие, пока не восполнятся все его отношения, то есть целый круг». Истинная наука, по Г., не есть ни извне привходящая обработка данного материала, ни простое констатирование общей идеи по поводу частных явлений: наука есть самотворчество разума. Здесь «абсолютное преобразует себя в объективную полноту, в совершенное, само на себя опирающееся целое, не имеющее вне себя основания, но основанное только через само себя в своем начале, середине и конце». Это целое представляет собой настоящую систему, организацию положений и воззрений. К такой системе как к цели научного творчества стремился и Шеллинг, но он не мог ее достигнуть по отсутствию у него истинной диалектической методы. Он безусловно противополагал свое бесплодное «умственное созерцание» обыкновенному рассудочному мышлению, различающему предметы и дающему им определения в твердых понятиях. Истинное же умозрение не отрицает рассудочного мышления, а предполагает его и заключает в себе как постоянный и необходимый низший момент, как настоящую основу и опорную точку для своего действия. В правильном ходе истинно философского познания рассудок, разделяющий живое целое на части, отвлекающий общие понятия и формально противополагающий их друг другу, дает неизбежное начало мыслительному процессу. Лишь за этим первым рассудочным моментом, когда отдельное понятие утверждается в своей ограниченности как положительное или истинное (тезис), может обнаружиться второй отрицательно-диалектический момент - самоотрицание понятия вследствие внутреннего противоречия между его ограниченностью и той истиной, которую оно должно представлять (антитезис), и тогда уже, с разрушением этой ограниченности, понятие примиряется со своим противоположным в новом высшем, то есть более содержательном, понятии, которое относительно двух первых представляет третий положительно-разумный, или собственно умозрительный, момент (синтезис). Такую живую подвижную тройственность моментов мы находим на первом шагу системы, ею определяется весь дальнейший процесс, и она же выражается в общем расчленении целой системы на три главные части.

Необходимость и движущее начало диалектического процесса заключается в самом понятии абсолютного. Как таковое, оно не может относиться просто отрицательно к своему противоположному (не абсолютному, конечному); оно должно заключать его в самом себе, так как иначе, если бы оно имело его вне себя, то оно им ограничивалось бы - конечное было бы самостоятельным пределом абсолютного, которое таким образом само превратилось бы в конечное. Следовательно, истинный характер абсолютного выражается в его самоотрицании, в положении им своего противоположного, или другого, а это другое, как полагаемое самим абсолютным, есть его собственное отражение, и в этом своем внебытии или инобытии абсолютное находит само себя и возвращается к себе как осуществленное единство себя и своего другого. А так как абсолютное есть то, что есть во всем, то этот же самый процесс есть закон всякой действительности. Скрытая во всем сила абсолютной истины расторгает ограниченность частных определений, выводит их из их косности, заставляет переходить одно в другое и возвращаться к себе в новой, более истинной и свободной форме. В этом всепроникающем и всеобразующем движении весь смысл и вся истина существующего - живая связь, внутренне соединяющая все части физического и духовного мира между собой и с абсолютным, которое вне этой связи, как что-нибудь отдельное, и не существует вовсе. Глубокая оригинальность Гегелевой философии, особенность, свойственная исключительно ей одной, состоит в полном тождестве ее методы с самым содержанием. Метода есть диалектический процесс саморазвивающегося понятия, и содержание есть этот же самый всеобъемлющий диалектический процесс - и больше ничего. Из всех умозрительных систем только в одном гегельянстве абсолютная истина , или идея, не есть только предмет или содержание, но сама форма философии. Содержание и форма здесь вполне совпадают, покрывают друг друга без остатка. «Абсолютная идея, - говорит Г., - имеет содержанием себя самое как бесконечную форму, ибо она вечно полагает себя как другое и опять снимает различие в тождестве полагающего и полагаемого».

Краткий очерк Гегелевой системы

Так как истинная философия не берет своего содержания извне, а оно само в ней создается диалектическим процессом, то, очевидно, началом должно быть совершенно бессодержательное. Таково понятие чистого бытия. Но понятие чистого бытия, то есть лишенного всяких признаков и определений, нисколько не отличается от понятия чистого ничто; так как это не есть бытие чего-нибудь (ибо тогда оно не было бы чистым бытием ), то это есть бытие ничего. Первое и самое общее рассудочное понятие не может быть удержано в своей особенности и косности - оно неудержимо переходит в свое противоположное. Бытие становится ничем; но, с другой стороны, и ничто, поскольку оно мыслится, не есть уже чистое ничто: как предмет мышления оно становится бытием (мыслимым). Таким образом, истина остается не за тем и не за другим из двух противоположных терминов, а за тем, что обще обоим и что их соединяет, именно за понятием перехода, процесса «становления», или «бывания» (das Werden). Это есть первое синтетическое, или умозрительное, понятие, остающееся душой всего дальнейшего развития. И оно не может остаться в своей первоначальной отвлеченности. Истина не в неподвижном бытие, или ничто, а в процессе. Но процесс есть процесс чего-нибудь: что-нибудь из бытия переходит в ничто, то есть исчезает, и из ничто переходит в бытие, то есть возникает. Значит, и понятие процесса, чтобы быть истинным, должно пройти через самоотрицание; оно требует своего противоположного - определенного бытия, или «тубытия» (das Daseyn ). В отличие от чистого бытия, или бытия как такового, определенное бытие понимается как качество. И эта категория посредством новых логических звеньев (нечто и другое, конечное и бесконечное, для-себя-бытие (Für-sich-seyn ) и бытиe для кого-нибудь (Seyn-für-Eines ), единое и многое и т. д.] переходит в категорию количества, из которого развивается понятие меры как синтеза количества и качества. Мера оказывается сущностью вещей, и таким образом из ряда категории бытия мы переходим в новый ряд категорий сущности. Учение о бытии (в широком смысле) и учение о сущности составляют две первые части Г. логики (логика объективная). Третья часть есть учение о понятии (в широком смысле), или логика субъективная, куда включаются и основные категории обыкновенной формальной логики (понятие, суждение, умозаключение). Как эти формальные категории, так и вся «субъективная» логика имеют здесь формальный и субъективный характер далеко не в общепринятом смысле. По Г. основные формы нашего мышления суть вместе с тем и основные формы мыслимого. Всякий предмет определяется сначала в своей общности (понятие), затем различается на множественность своих моментов (суждение) и наконец через это саморазличение замыкается в себе как целое (заключение). На дальнейшей (более конкретной) ступени своего осуществления эти три момента выражаются как механизм, химизм и телеология (показать логический смысл этих главных степеней мирового бытия было одной из заслуг Г., но отнесение их именно в третью, субъективную часть логики не свободно от произвольности и искусственности). Из этой своей (относительной) объективации понятие, возвращаясь к своей внутренней, обогащенной теперь содержанием действительности, определяется как идея на трех ступенях: жизни, познавания и абсолютной идеи. Достигнувши таким образом своей внутренней полноты, идея должна в этой своей осуществленной логической цельности подвергнуться общему закону самоотрицания, чтобы оправдать неограниченную силу своей истины. Абсолютная идея должна пройти через свое инобытие (Andersseyn ), через внешность или распадение своих моментов в природном материальном бытии, чтобы и здесь обнаружить свою скрытую силу и вернуться к себе в самосознающем духе.

Абсолютная идея по внутренней необходимости полагает или, как выражается Г., отпускает от себя внешнюю природу - логика переходит в философию природы, состоящую из трех наук: механики, физики и органики, из коих каждая разделяется на три соответственно общей гегельянской трихотомии. В механике математической речь идет о пространстве, времени, движении и материи; конечная механика , или учение о тяжести, рассматривает инерцию , удар и падение тел , а механика абсолютная (или астрономия) имеет своим предметом всемирное тяготение , законы движения небесных тел и солнечную систему как целое. В механике вообще преобладает материальная сторона природы; в физике выступает на первый план формирующее начало природных явлений. «Физика всеобщей индивидуальности» имеет предметом свет, четыре стихии (в смысле древних) и «метеорологический процесс», «физика особенной индивидуальности» рассматривает удельный вес, звук и теплоту, а «физика цельной индивидуальности» занимается, во-первых, магнетизмом и кристаллизацией, во-вторых, такими свойствами тел, как электричество, и, в-третьих, «химическим процессом»; здесь в изменчивости вещества и превращении тел окончательно обнаруживается относительный и неустойчивый характер природных сущностей и безусловное значение формы, которое и реализуется в органическом процессе, составляющем предмет третьей главной естественной науки - органики. В этой высшей, самой конкретной и содержательной области природы форма и материя совершенно друг друга проникают и внутренне уравновешивают; цельный и устойчивый образ не есть здесь случайность или произведение внешних сил (как в механике), а есть адекватное воплощение самозиждительной и самоподдерживающейся жизни. Пристрастие к трихотомии заставило Г. отнести к «органике» и минеральное царство под именем геологического организма, наряду с организмом растительным и животным; впрочем, в конкретной природе нет безусловной границы между неорганическим и органическим, и на кристаллизацию можно смотреть как на зачаточную организацию. В настоящих организмах растительном и животном разум природы, или живущая в ней идея, проявляется в образовании множества органических видов по общим типам и степеням совершенства; далее - в способности каждого организма непрерывно воспроизводить форму своих частей и своего целого через уподобление внешних веществ (Assimilationsprocess ); затем - в способности бесконечного воспроизведения рода через ряды поколений, пребывающих в той же форме (Gattungsprocess ), и наконец (у животных) - о субъективном (психическом) единстве, делающем из членов органического тела одно самочувствующее и самодвижущееся существо.

Но и на этой высшей степени органического мира и всей природы разум или идея не достигают своего действительно адекватного выражения. Отношение родового к индивидуальному (общего к единичному) остается здесь внешним и односторонним. Род как целое воплощается лишь во внебытии принадлежащих к нему неопределенно множественных особей, раздельных в пространстве и времени; и особь имеет родовое вне себя, полагая его как потомство. Эта несостоятельность природы выражается в смерти. Только в разумном мышлении индивидуальное существо имеет в себе самом родовое, или всеобщее. Такое внутренне обладающее своим смыслом индивидуальное существо есть человеческий дух. В нем абсолютная идея из своего внебытия, представляемого природой, возвращается в себя, обогащенная всей полнотой приобретенных в космическом процессе реально-конкретных определений.

Третья главная часть Г. системы - философия духа - сама троится соответственно различению духа в его субъективности, в его объективации и в его абсолютности. Субъективный дух, во-первых, рассматривается в своем непосредственном определении как существенно зависящий от природы в характере, темпераменте, различиях пола, возраста, сна и бдения и т. п.; всем этим занимается антропология. Во-вторых, субъективный дух представляется в своем постепенном восхождении от чувственной уверенности через восприятие, рассудок и самосознание к разуму. Этот внутренний процесс человеческого сознания рассматривается в феноменологии духа, которая в смысле подготовки ума к пониманию Г. точки зрения может служить введением во всю его систему, а потому и была им изложена в вышеупомянутом особом сочинении раньше его логики и энциклопедии философских наук, в кот. она потом вошла в сжатом виде. Последняя из трех наук субъективного духа, психология, по содержанию своему приблизительно совпадает с главными частями обыкновенной психологии , но только это содержание располагается не в своих эмпирических частностях, а в своем общем смысле, как внутренний процесс самораскрывающегося духа.

Достигнувши в теоретическом мышлении и в свободе воли настоящего самоопределения в своей внутренней сущности, дух возвышается над своей субъективностью; он может и должен проявить свою сущность предметно-действительным образом, стать духом объективным. Первое объективное проявление свободного духа есть право. Оно есть осуществление свободной личной воли, во-первых, по отношению к внешним вещам - право собственности, во-вторых, по отношению к другой воле - право договора, и, наконец, по отношению к своему собственному отрицательному действию через отрицание этого отрицания - в праве наказания. Нарушение права, лишь формально и абстрактно восстанавливаемого наказанием, вызывает в духе моральное требование реальной правды и добра , которые противополагаются неправедной и злой воле как долг (das Sollen ), говорящий ей в ее совести. Из этой раздвоенности между долгом и недолжной действительностью, дух освобождается в действительной нравственности, где личность находит себя внутренне связанной или солидарной с реальными формами нравственной жизни, или, по Г. терминологии, субъект сознает себя как одно с нравственной субстанцией на трех степенях ее проявления: в семействе, гражданском обществе (bürgerliche Gesellschaft ) и государстве. Государство, по Г., - высшее проявление объективного духа, совершенное воплощение разума в жизни человечества; Г. называет его даже богом. Как осуществление свободы каждого в единстве всех, государство, вообще, есть абсолютная самоцель (Selbstzweck). Национальные же государства, как и тот народный дух (Volksgeister ), который в этих государствах воплощается, суть особые проявления всемирного духа, и в их исторических судьбах действует все та же диалектическая мощь этого духа, который через их смену избавляется постепенно от своих ограниченностей и односторонностей и достигает своей безусловной самосознательной свободы. Смысл истории по Г. есть прогресс в сознании свободы. На Востоке свободным сознает себя только один; все объективные проявления разумной человеческой воли (собственность, договор, наказание, семья, гражданские союзы) здесь существуют, но исключительно в своей общей субстанции, при которой частный субъект является лишь как accidens (например, семья вообще узаконивается как необходимость; но связь данного субъекта с его собственной семьей есть только случайность, ибо единственный субъект, которому принадлежит здесь свобода, всегда может по праву отнять у любого из своих подданных его жену и детей; точно так же наказание в своей общей сущности признается здесь вполне, но право действительного преступника на наказание и право невинного быть свободным от наказания не существует и заменяется случайностью, ибо единственный субъект свободы, властитель, имеет общепризнанное право наказывать невинных и награждать преступников). В классическом мире субстанциальный характер нравственности еще остается в силе, но свобода признается уже не за одним, а за несколькими (в аристократиях) или за многими (в демократиях). Только в германо-христианском мире субстанция нравственности всецело и неразрывно соединяется с субъектом, как таковым, и свобода сознается как неотъемлемое достояние всех. Европейское государство, как осуществление этой свободы всех (в их единстве), заключает в себе в качестве своих моментов исключительные формы прежних государств. Это государство есть необходимо монархия ; в особе государя единство целого является и действует как живая и личная сила; эта центральная власть одного не ограничивается, а восполняется участием некоторых в управлении и представительством всех в сословных собраниях и в судах присяжных. В совершенном государстве дух объективируется как действительность. Но, нося в себе абсолютную идею, он из этой объективации возвращается к себе и проявляется как дух абсолютный на трех степенях: искусства, религии и философии.

На русский язык переведены: «Курс эстетики или наука изящного» В. Модестовым (М., 1859-1860; в приложении Бенар «Аналитико-крит. разбор курса эстетики Фр. Г.»); «Энциклопедия Редкин , «Обозрение гегелевской философии»; его же «Логика Г.» («Москвитянин», 1841, ч. IV); «Взгляд на философию Г.» («Прав. соб.» 1861, т. I); А. Д. Градовский, «Политическая философия Г.» («Ж. М. Нар. Пр.», ч. 150); М. Стасюлевич , «Опыт историч. обзора главных систем филос. истории» (СПб. 1866, стр. 394-506).

В статье воспроизведен материал из Большого энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона .

Гегель (МСЭ)

Гегель , Георг Вильгельм Фридрих(1770 - 1831), крупнейший немецкий философ, завершивший развитие классического немецкого идеализма. Был профессором в Иене, Гейдельберге и в Берлине. Философия Г. представляет собой систему абсолютного диалектического идеализма (см. Идеализм ), утверждающего тожество бытия и мышления. Гегель уничтожил разрыв между познаваемым (внешним) миром и познающим субъектом (человеком), доказав, что «вещь в себе», к-рую Кант считал непознаваемой, проявляет себя полностью в ее явлениях и что поэтому она вполне познаваема и познается нами по мере изучения ее свойств. Г. считал, что «вещь в себе», в своей внутренней сущности, напоминает человеческий дух. В связи с этим Г. сущностью всего существующего, творческим началом и источником всего многообразия мира считал «абсолютный дух» (или «абсолютную идею»).

Жизнь и труды Гегеля

«…величайшая наглость в преподнесении чистой бессмыслицы, в наборе бессмысленных, диких словообразований, которые до сих пор можно было услышать только в доме умалишенных, нашла наконец свое выражение в произведениях Гегеля; она сделалась орудием самой грубой, когда-либо известной мистификации и сопровождалась успехом, который поразит потомство и останется в веках памятным свидетельством немецкой глупости». Эти слова принадлежат Шопенгауэру, коллеге Гегеля по Берлинскому университету. Назначение этой цитаты не в том, чтобы настроить читателя определенным образом, а в том, чтобы предупредить. Для Гегеля все связанное с философией дело крайне серьезное , так что договоримся сразу – никаких шуток. Как сказал один английский проповедник из Бата, заметив, что собравшаяся почтенная публика внимает его речам о геенне огненной без должного уважения, «у тех, кто здесь смеется, надежды нет».

Философия Гегеля – дело очень трудное, требующее полного сосредоточения. Похоже, Шопенгауэр, при всем своем остром интеллекте, не проявил должного усердия. В то же время и сам Гегель признавал, что «меня понимает только один человек, да и тот не понимает». Некоторые критики полагают, что Гегель преувеличивал. Существовал ли такой человек вообще?

Георг Вильгельм Фридрих Гегель родился 27 августа 1770 г. в Штутгарте, в семье потомственных государственных чиновников. Отец его служил секретарем казначейства при дворе Карла Евгения, герцога Вюртембергского. От среды и воспитания у него остался сильный швабский акцент, сохранившийся до конца жизни, и твердое убеждение в том, что скромность есть одна из главных добродетелей истинной культуры.

Ребенком он рос хворым и до достижения совершеннолетия перенес несколько серьезных заболеваний. В шесть лет Гегель едва не умер от оспы. Целую неделю он пролежал, ничего не видя, и лицо его осталось изуродованным оспинками. Ему было одиннадцать лет, когда всю семью поразила лихорадка, унесшая в могилу мать. В студенческие годы Гегель на несколько месяцев слег с малярией.

В детстве он много и жадно читал – книги, газеты, всевозможные трактаты на самые разные темы. Однако уже в раннем возрасте его отличал строго систематический подход: отрывки из прочитанного он прилежно переписывал в дневник. Эта тренировка в педантичности («мельница цитат», как говорил он сам) позволила создать своеобразный цитатник с выписками по широчайшему кругу предметов – от физиогномики до философии, от гиперборейцев до ипохондрии. События частной жизни включались в дневник только в качестве иллюстраций того или иного абстрактного принципа. В те дни, когда ничего достойного записи не находилось, Гегель со всей серьезностью объяснял причину столь прискорбного положения дел. Любознательный читатель этой мыслительной «лавки древностей» наткнется и на рассказ о местном пожаре, и на критические замечания по поводу прослушанного концерта, соседствующие с описанием и анализом наступившего похолодания и коротким разбором поучения на тему «Страсть к деньгам есть корень всех зол». Тут же приводится перечень достоинств полученного в подарок латинского словаря. Как отмечает один исследователь, «он пишет речь на латыни, объясняет, почему тему для латинского сочинения нельзя диктовать по-немецки, на полях записывает свое школьное расписание; он вспоминает, как они с друзьями видели хорошеньких девушек; комментирует Вергилия и Демосфена; ему интересно узнать, как устроены музыкальные часы и как используют атлас звездного неба, а в воскресенье он занимается тригонометрией».

Трудно переоценить важность этой «мельницы цитат» как иллюстрации исключительной эрудиции и преждевременного педантизма. В поздний период жизни количество цитат и ссылок в громадных фолиантах сочинений Гегеля свидетельствовало об едва ли не превышающем человеческие возможности охвате знаний, а тот факт, что в этих ссылках частенько встречаются незначительные ошибки, лишь подтверждал наличие энциклопедического объема знаний. Цитировал Гегель обычно по памяти и не любил прерывать ход мысли только для того, чтобы заглянуть в источник или проверить точность высказывания.

Отец Гегеля, как пишет Кэрд, один из ранних биографов философа, «во всем любил порядок и был по натуре консерватором, как и подобало человеку его положения». Типичный провинциальный чиновник, он, судя по всему, воспитанием детей не занимался. В тот период самые близкие отношения сложились у Гегеля с сестрой Кристианой, которая была на три года моложе. Оставшись без матери, дети крепко привязались друг к другу. Редкое для него личное чувство помогло Гегелю сформулировать абстрактный принцип: любовь сестры к брату есть высшая форма любви. Позднее он иллюстрировал этот вывод цитатой из «Антигоны» Софокла. Покорная долгу, Антигона под страхом смерти предает земле тело брата, после чего совершает самоубийство, что влечет за собой новые самоубийства и беды. Позже мы увидим, что давящая атмосфера этой греческой трагедии точно отражала истинную суть отношений между Гегелем и его сестрой. Впечатлительная Кристиана преклонялась перед всеведущим братом, и со временем любовь к нему приняла форму болезненной привязанности, трагическим образом повлиявшей на ее судьбу.

В восемнадцать лет Гегель поступил на богословское отделение Тюбингенского университета. Хотя он и проявил все задатки первоклассного чиновника, родители пожелали, чтобы сын посвятил себя служению Богу. Интересы Гегеля уже простирались далеко за рамки богословия, но только в университете у него проснулся серьезный интерес к философии. Благодаря этому интересу Гегель сблизился в Тюбингене с двумя выдающимися современниками. Первым был Гёльдерлин, пылкий поклонник культуры Древней Греции, впоследствии один из величайших немецких поэтов. Вторым – Шеллинг, чья проникнутая романтическим духом натурфилософия предвосхитила романтическую реакцию XIX в. на тесные рамки рационализма. Оказавшись в такой компании, Гегель и сам вскоре превратился в революционера-романтика. Когда во Франции разразилась революция, Гегель с Шеллингом, встав пораньше, отправились на рыночную площадь, чтобы посадить там «дерево свободы».

Тогда же Гегель увлекся культурой Древней Греции и новой философией Канта. Приветствуя опубликованную семью годами раньше, в 1781 г., «Критику чистого разума», он называл ее «величайшим событием за всю историю немецкой философии».

Чтобы понять все значение Канта, нужно обратиться к истории философии. В середине XVIII в. шотландский философ Юм заявил о том, что достоверность философского знания невелика и единственным надежным источником знаний является опыт. Эмпирическая философия Юма продемонстрировала невозможность дальнейшего создания новых философских систем. Для построения любой системы требуются такие элементы, как причинность (причина и следствие), но Юм показал, что это всего лишь предположение. Никто и никогда не наблюдал причину и вытекающее из нее следствие – только последовательные события. Все выглядело так, что наступает конец философии.

Предотвратить катастрофу удалось Канту. Он предположил, что причинно-следственная связь есть лишь один из способов постижения пространства и времени, цвета и так далее. Юм был прав: в мире причинности как таковой не существует, она есть в нас самих, в нашем восприятии мира.

Воздвигнув это основание и вооружившись рационализмом, Кант построил всеобъемлющую, все объясняющую философскую систему, а затем поведал ее миру в серии почти не доступных пониманию работ. Так началась великая эпоха немецкой метафизики, возвышенной и многословной. Гегель был в восторге: вот он, ум столь же энциклопедический (и столь же прозаичный), как и его собственный.

Гегель прилежно штудировал Канта, дополняя его чтением греческих классиков и собирая урожай для своей «мельницы цитат». Уже тогда, в те ранние годы, товарищи называли его «старичком» – как по причине его внешней невзрачности, так и из-за маниакальной страсти к учению. Ко времени окончания университета в 1793 г. Гегель не выказывал ни малейшего намерения связать свое будущее с церковью. Более всего ему хотелось занять академический пост и преподавать в университете, но, как ни странно, ему удалось получить лишь среднюю степень. В выпускном свидетельстве указано, что его познания в философии недостаточно хороши.

Как это часто случается с людьми блестящего ума и еще чаще с посредственностями, книги по философии и другим предметам, которые Гегель читал в университете, почти не имели отношения к программе курса. Решив продолжать в том же духе, он, чтобы зарабатывать на жизнь, начал давать частные уроки. С этой целью Гегель на три года уехал в Берн, столицу Швейцарии. В это время он много занимался в библиотеке и жил довольно уединенно, находя утешение в общении с природой.

Впечатления от эффектных альпийских пейзажей – любопытный штрих к психологическому портрету Гегеля. «Природа примиряет меня с самим собой и с другими людьми. Поэтому я так часто ищу защиты у нашей истинной матери. Она помогает мне отгородиться от людей и не вступать с ними в какие-либо соглашения».

При этом величественные альпийские вершины казались Гегелю «вечно мертвыми», тогда как водопад представлялся олицетворением свободы, игры и вечного движения вперед.

По мнению психолога Шарфштейна, мрачные горные пики ассоциировались у Гегеля с «давящей неподвижностью депрессии», водопад же символизировал «радость освобождения от него». Независимо от того, чего в этом отзыве больше – психологического прозрения или интерпретативного преувеличения, в те годы Гегель определенно страдал от приступов глубокой депрессии, тяжкого недуга, преследовавшего его на протяжении всей жизни. (Предположение это, похоже, подтверждают и произведения, и портреты философа.)

Под влиянием своего героя – Канта – Гегель сочинил несколько религиозных трактатов, в которых критиковал авторитаризм христианства, и «Жизнь Иисуса», в которой Христос показан почти исключительно как светская фигура. Объяснения христианской доктрины в устах Христа часто и странным образом напоминают высказывания героя самого Канта: глубочайшая простота галилеянина сменяется причудливым нагромождением тяжеловесных философствований пруссака. В основу своего нравственного учения Кант положил так называемый категорический императив: «Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом».

Правило это явно проистекает из заповеди самого Христа: «…во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними…» Попытка превзойти Канта заканчивается тем, что гегелевский Христос говорит: «To, что вы бы хотели видеть общим законом для всех людей, в том числе и для вас, тем руководствуйтесь в своем поведении – это и есть основной закон нравственности». И в стилевом, и в содержательном смысле гегелевская версия Христа выглядит блеклым и приземленным, бездушным перепевом, о чем впоследствии пожалел и сам Гегель. (При его жизни книга опубликована не была, а в пожилом возрасте он даже пытался уничтожить все варианты ее рукописи.)

В 1796 г. Гёльдерлин помог другу получить место воспитателя во Франкфурте, где поэт тогда жил. Но по приезде Гегель обнаружил, что Гёльдерлин отчаянно влюблен в жену какого-то банкира, представлявшуюся ему инкарнацией Древней Греции. Спасаясь от наступающей меланхолии, Гегель с еще большим рвением взялся за книги. В свободное время, которого он позволял себе немного, Гегель начал сочинять мучительно депрессивные, нескладные стихи: «Что видел, слышал, что он испытал в святую ночь, то мудрый закон слабым душам открыть не велел, дабы они не проговорились об этом никому, размышления посвященного своей трескотней пустой не нарушили, не вызвали гнев ко Святейшему, дабы Оно повергнутым в грязь и поруганным не оказалось…»

Каким бы двусмысленным ни было отношение Гегеля к «пустой трескот– не», сила его – в прозе.

В эти годы одиночества Гегель пережил глубокое мистическое прозрение. Ему как будто открылось божественное единство космоса, где все разделения представлены иллюзией, где все взаимозависимо, где высшая реальность цельна. Гегель читал Спинозу, еврейского философа-пантеиста XVII в., философия которого, вероятно, и повлияла на его видение.

Философская система Спинозы во многих отношениях сооружение не менее впечатляющее, чем построения Канта. Спиноза создал ее по образцу евклидовой геометрии. Начав с нескольких аксиом и определений, он продолжил их серией теорем и завершил системой необычайной ясности и рационализма. Эта представленная в виде геометрической системы вселенная и есть Бог, и только Он один совершенно реален. Он (а значит, и бесконечная, содержащаяся в Нем вселенная) не заключает в себе отрицания и управляется абсолютной логической необходимостью. Видение мира как чего-то негативного, дурного, конечного и несущественного есть следствие природы людей как созданий ограниченных, но способных постигнуть абсолютную необходимость и истинную реальность бесконечного целого.

Под влиянием этого видения Гегель решил отказаться от таких развлечений, как поэзия, богохульство и ведение дневника в форме энциклопедии. Он полностью посвятил себя философии. С этого момента вся последующая жизнь Гегеля была попыткой выразить мистическое видение космоса и подвести под него рациональный интеллектуальный фундамент. Плодом трудов станет его собственная всеобъемлющая система.

С самого начала эта система имела много сходства с творением Спинозы – за исключением, конечно, геометрической ясности. Что касается формы подачи, то здесь Гегель по-прежнему брал пример с Канта: монументальность и запутанность. Тем не менее именно Спиноза показал Гегелю, как избавиться от чрезмерного влияния Канта. Оказалось, кантовская философская система объяснения мира не единственная.

В 1799 г. умер отец Гегеля. Сыну досталось небольшое наследство – по словам Дюрранта, 1500 долларов, что, вероятно, надо понимать как 1500 талеров (ведь именно от этого слова происходит слово «доллар»). Располагая теперь достаточными для скромной жизни средствами, Гегель написал своему другу Шеллингу письмо с просьбой порекомендовать какой-нибудь немецкий город, где можно жить недорого – с незамысловатой местной кухней, достойной библиотекой и «gutes Bier» (хорошим пивом). Шеллинг, бывший к тому времени профессором Йенского университета и имевший там статус «звезды», тут же предложил приехать к нему. (Похоже, ни тот ни другой в пиве не разбирались, что не характерно для философов. То пиво, которое я попробовал в Йене, определенно не входило в Бундеслигу Великого немецкого пива. Потом меня проинформировали – наверно, с самыми благими намерениями, – что оно поступило из местного хосписа.)

Гегель прибыл в Йену в 1801 г. и получил в университете место приват-доцента, жалованье которого напрямую зависело от числа посещавших его лекции студентов. К счастью для Гегеля, у него имелись собственные средства: поначалу на его лекции ходили только четыре человека. (В отличие от своего великого предшественника Канта, чей литературный стиль был ужасающим, а лекторский блестящим, Гегель во всем предпочитал последовательность: слушать его лекции было так же мучительно, как читать его книги.)

В конце XVIII в. университет Йены был самым интересным в Германии. Время от времени лекции по истории здесь читал Шиллер; братья Шлегель и поэт Новалис закладывали здесь основы первой в Германии романтической школы, а великий идеалист Фихте излагал новейшую посткантианскую философию. Ко времени приезда Гегеля все эти поэтические фигуры уже покинули Йену, но зато там работал двадцатишестилетний Шеллинг, вдохновлявший студентов романтическим энтузиазмом своей натурфилософии. Гегелю вся эта шумиха была не по душе, и он вскоре начал ссориться с Шеллингом.

Тем временем, несмотря на то что посещаемость его лекций резко возросла (до одиннадцати человек), денег Гегелю не хватало. Но легкие пути были не для него. У ежа иголки, у Гегеля принципы. Он ни на секунду не поддался соблазну сделать свои лекции интересными или хотя бы понятными. Гегель формулировал положения своей системы, вырабатывая их постепенно и в общении со студентами. Как говорил один из его почитателей, «спотыкаясь в начале, он шел дальше, начинал заново, снова останавливался и, рассуждая, продолжал… казалось, ему недостает точного слова, но потом оно находилось, самое точное, именно то, что требовалось… Слушатели чувствовали, что они ухватили мысль и ждали дальнейшего движения. Тщетно. Вместо того чтобы идти вперед, мысль снова и снова ворочалась вокруг одного и того же пункта. Однако же, если кто-то, устав, позволял себе отвлечься, по возвращении он обнаруживал, что утерял нить рассуждения». Не забывайте, это говорил ученик, восхищавшийся своим наставником. Можно представить, что чувствовал при этом бедняга, проведший ночь в компании пива из богадельни.

Что делать с Гегелем? В конце концов кто-то воззвал к Гёте, состоявшему в должности тайного советника при веймарском дворе и имевшему влияние на власти. Гегеля назначили экстраординарным профессором (что, по мнению некоторых его коллег, лишь констатировало очевидное) с назначением жалованья в размере 100 долларов.

Это позволило ему сосредоточиться на своем великом труде – «Феноменологии духа». Однако феноменальная активность Гегеля не ограничивалась исключительно духом – именно в это время обнаружилось, что его квартирная хозяйка беременна. В биографиях Гегеля этот факт обычно лишь мелькает, как мелькают в его прозе редкие алмазы просветлений. Блеснул и погас, потерялся в мутной путанице. Но здесь не философская система, где истина порой проступает в полной ясности лишь через годы после смерти создателя. Квартирная хозяйка указала пальцем на Гегеля.

Между тем Наполеон расширял границы своих владений в Европе. Конфликт с Пруссией стал неизбежен, и в 1806 г. французские войска вошли в Йену. Гегель, презиравший прусскую бюрократию, приветствовал приход Наполеона. Вряд ли это было отблеском революционного юношеского задора. Скорее, ему слышались шаги самой Истории, подтверждавшей правильность его системы. «Я видел, как по городу проехал Наполеон, этот мировой дух». На следующий день французские солдаты начали грабить и поджигать дома на его улице, и Гегель, с «Феноменологией духа» в кармане пальто, бежал к жившему по соседству профессору. (Судя по объему «Феноменологии духа», пальто у Гегеля было весьма просторным.) Пока французская и германская армии сражались на подступах к городу, он дописывал последние предложения своего шедевра. Из одного источника следует, что, услышав возвращающихся в город солдат, Гегель оторвался от работы, выглянул в окно и спросил: «Кто победил?»

В сражении под Йеной победили французы – к вящей радости Гегеля. Мировой дух продолжил шествие по бездушному миру. Но после битвы университет закрыли, и Гегель снова остался практически без средств. Теперь он мог рассчитывать только на профессорское жалованье. В следующем году была опубликована «Феноменология духа».

По общему признанию, эта книга является самым завершенным и сложным произведением Гегеля. Ранее Кант установил стандарт для германского философского текста – не менее восьмисот страниц, и в данном случае Гегель оказался достойным своего великого предшественника. Но вот в чем он превзошел последнего, так это в многословии. В качестве примера я выбрал одно из самых ясных и коротких предложений: «Между тем подобно тому, как сам дух не есть нечто абстрактно-простое, а есть система движений, в которой он различает себя в моментах, но в самом этом различении остается свободным, и подобно тому, как он вообще расчленяет свое тело по различным отправлениям и каждую отдельную часть тела определяет только для одного отправления, точно так же можно представить себе и то, что текучее бытие его внутри-себя-бытия есть бытие расчлененное и, по-видимому, его так и нужно представлять, потому что рефлектированное в себя бытие духа в головном мозгу само, в свою очередь, есть только средний термин его чистой сущности…» – и это еще не предел.

На первый взгляд этот раздутый из мухи слон может показаться даже забавным. Но после прочтения нескольких сотен страниц подобного текста вам, скорее всего, будет уже не до смеха.

Было бы ошибкой, однако, полагать, что такова вся «Феноменология духа». Автор постепенно (очень постепенно) подводит нас к апофеозу – описанию Абсолютного Знания. Трудно даже представить себе предложение из более чем полудюжины строк, на всем своем протяжении совершенно лишенное какого-либо смысла. (Хотите – попробуйте.) Но Гегель уже закусил удила и продолжает в таком духе на многие страницы: «Познавание чистых понятий науки в этой форме образований сознания составляет тот аспект их реальности, в ко– тором их сущность, понятие, установленное в ней в своем простом опосредовании в качестве мышления, раскрывает моменты этого опосредования и проявляется, следуя внутренней противоположности».

Гегель называл это «попыткой научить философию говорить по-немецки». Некоторые считают, что ему удалось. Но эта порочная точка зрения оскорбительна для немецкого языка, языка Гёльдерлина и Рильке. Прежде чем учить чему-то философию, Гегелю, возможно, следовало бы самому научиться говорить по-немецки.

Но что это все-таки значит? Нельзя сочинить восьмисотстраничный опус – на любом языке, – чтобы в нем отсутствовал хоть какой-то смысл! Вооружившись этим догматом веры, многие исследователи отважно погружались в пучину гегелевской прозы. Одни выходили из нее марксистами, другие – экзистенциалистами, а третьи не выбирались вовсе (гегельянцы). В конце концов, Гегелю потребовалось десять томов, чтобы вкратце изложить свою философию. (Ожидается, что в новом собрании сочинений Гегеля, которое готовит к выпуску Немецкое научно-исследовательское общество, будет более пятидесяти томов.) Вот почему любая попытка инкапсулировать мысль Гегеля подобна стремлению по маленькой косточке из кончика хвоста динозавра восстановить облик того громадного, неповоротливого чудовища, которому она принадлежала.

В «Феноменологии духа» Гегель описывает логический процесс восхождения человеческого разума от обыденного сознания к Абсолютному Знанию через промежуточные ступени: самосознание, разум, дух и религию. Эта идея и стала тем шаблоном, по которому он в дальнейшем выстроил свою всеобъемлющую систему.

Философская система Гегеля включала абсолютно все. Была ли она абсолютно во всем (или в чем-либо вообще) верна, зависит от того, под каким углом рассматривать ее базовую структуру и динамику. В основе системы лежит разработанный Гегелем оригинальный способ мышления – его знаменитый диалектический метод. Исходным пунктом этого метода является «тезис». Например, бытие. По Гегелю, это понятие неизбежно представляется чем-то неадекватным и неполным. Рассмотрение понятия «бытие» приводит к его противоположности, «антитезису». В данном случае это «небытие». Но и этого недостаточно, и тогда две противоположности сливаются, образуя «синтез», в нашем случае – «становление». Синтез вбирает в себя все рациональное, что есть в тезисе и антитезисе, и может, в свою очередь, стать новым тезисом. Благодаря этому процесс может повторяться в серии триад, восходя во все более рациональные сферы. Становясь более рациональным, он становится и более духовным. А становясь более духовным, он все глубже постигает себя и свою значимость. Конечным пунктом процесса является Абсолютное Знание, определяемое как «дух, познавший самого себя духом».

Но ключевым элементом системы остается диалектика, проявляющая себя на всех ступенях развития, от области чистого разума до более приземленных сфер, таких как история, искусство, наука и т.?д. Пример диалектики на этих уровнях выглядит так:

Тезис: архитектура. Антитезис: романтическое искусство. Синтез: классическая скульптура.

Имеет ли приведенный аргумент какое-либо отношение к истине, как мы ее понимаем, это пока не наша забота. Мы приводим его только для иллюстрации гегелевского метода и демонстрации того, какой материал пропускался через эту универсальную мясорубку.

А вот более абстрактный, более невнятный пример (для которого, разумеется, метод подходит лучше):

Тезис: всеобщность. Антитезис: единичность. Синтез: индивидуальность.

К созданию диалектического метода (сам философ называет его логикой) Гегеля подтолкнуло похвальное честолюбие. Он стремился преодолеть главный недостаток традиционной логики – ее полную бессодержательность. Логика никогда и ни о чем не говорит, кроме как о себе самой. Возьмем для примера традиционное логическое построение:

Все философы страдают манией интеллектуального величия. Гегель – философ. Следовательно, Гегель страдает манией интеллектуального величия.

Логически это построение верно в отношении колдунов, волшебников и Мерлина. Представим это так:

Все А есть В. X есть А. Следователь– но, X есть В.

Логическая форма остается одной и той же, как бы ни менялось содержание. Гегель полагал, что цель логики – исти– на. Но если истина лишена содержания, то что она? Ничего. Бессодержательная истина традиционной логики не дает никакой информации. Она не в состоянии открыть настоящую истину. Это разделение формы и содержания и стремился преодолеть Гегель.

Излагая свои аргументы, Гегель требовал, чтобы его воспринимали во всей полноте. (Нас уверяют, что нестыковки обычной логики не должны нас смущать, и все состыкуется при целостном рассмотрении аргументации.) Гегель начинает с того, что логика – изучение мышления. Как мы уже видели, диалектический процесс восходит к разуму или Абсолютному Духу. Разум есть высшая реальность, не зависящая от конкретных форм, которые он принимает в существующем мире. Именно разум формирует мир. Следовательно, изучение закономерностей работы разума (мышления) позволит понять закономерности мирового развития.

Из сказанного выше следует, что объективная действительность не может существовать независимо от мысли. Действительно, в «Феноменологии духа» Гегель утверждает, что мысль есть объективная действительность, и наоборот. Мысль и объективная действительность суть одно и то же. Это значит, что, когда логика нацелена на мышление, она также нацелена на реальность. Таким образом, предмет логики – «истина как таковая».

Итак, диалектика, в основе которой лежит триадический метод (тезис – антитезис – синтез), имеет как форму, так и содержание. Она работает так же, как работает разум; она стремится к постижению «истины как таковой». Тезис порождает антитезис, поскольку формально не способен вместить в себя содержание во всей целостности. Так, тезис «бытие» неизбежно порождает антитезис «небытие», а затем соединяется с ним, образуя синтез «становление».

В этой системе, бесспорно, заложено множество поразительных, глубоких, плодотворных идей. Но, по сути, все эти идеи поэтического свойства. Вся система, по сути, есть прекрасная поэтическая идея. Вот только приколота эта бабочка не иглой, а прибита кувалдой. Среди идей, положенных в основание выстроенной Гегелем пирамиды, немало не только ошибочных (Тезис: религия евреев. Антитезис: религия римлян. Синтез: религия греков), но и бессмысленных (Тезис: воздух. Антитезис: земля. Синтез: огонь и вода). Исходя из этого, становится очевидным, что хотя сам Гегель и называл свою систему необходимой (в логическом смысле), она во многом остается спорной. Ее логике недостает той четкой геометрической строгости, что есть, например, у Спинозы. Позже мы увидим, что в применении к более практическим областям, таким как история, она может быть источником весьма опасных идей. (Идея о национальном лидере как воплощении «мирового духа» могла иметь некоторое поэтическое оправдание в эпоху Наполеона, но сегодня, в свете опыта XX в., она определенно неприемлема.)

Публикация этого громадного труда не помогла Гегелю в финансовом отношении. Университет был по-прежнему закрыт, и он начал искать работу. Но тут диалектический процесс, происходивший все это время под боком у мыслителя, завершился неизбежным синтезом: у квартирной хозяйки Гегеля родился сын, которого нарекли Людвигом.

В скором времени Гегель уехал из Йены и следующие два года работал редактором Bamberger Zeitung. Увы! Можно только догадываться, как выглядели его передовицы, поскольку все номера этой газеты за 1807–1808 гг. пришлись некстати одухотворенному историческому процессу.

В тридцать восемь лет Гегель стал директором Нюрнбергской гимназии. На этом посту он оставался восемь лет, имея в своем распоряжении достаточно свободного времени для занятий философией. Гегель уже давно отказался от тезиса революционного освобождения и со всем пылом устремился в объятия его антитезиса. Должность директора гимназии подошла ему как нельзя лучше. «Смысл образования заключается в том, чтобы искоренить любые индивидуальные проявления фантазии и мысли, которые могут возникнуть у молодежи, – заявлял Гегель. – Мысль, как и воля, должна начинаться с послушания».

Подобно многим директорам школ, которые равнодушны к своей работе или просто ленивы, Гегель оказался строгим начальником, превыше всего ставившим дисциплину. Рискнувшего потревожить господина директора за работой мог ждать суровый выговор. Один из его учеников рассказывает: «…меня с товарищем послали к нему с нашими жалобами. Но какой нас ждал прием! Мы едва ноги унесли».

Затем возник еще один удивитель– ный антитезис. Гегель влюбился. Кому-то, возможно, сия концепция покажется столь же непостижимой, как и диалектическое понимание Абсолюта. Гегелю было сорок лет, он оставался закоренелым холостяком (если не принимать во внимание одну досадную оплошность). Годы напряженных занятий не прошли бесследно. Одутловатое угрюмое лицо выглядело преждевременно состарившимся, волосы поредели, и портретисты улавливали определенную уклончивость взгляда. Он был крепкого сложения, но сутулился и в обществе чувствовал себя неловко и держался скованно. Георг Вильгельм Фридрих Гегель не обладал харизмой – это признавали даже самые преданные его ученики. Девушка, в которую он влюбился, Мария фон Тухер, происходила из почтенной нюрнбергской семьи. Ей было всего восемнадцать.

Мария была подругой Жана Поля, популярного в то время писателя из ранних романтиков, и верила в такие романтические понятия, как чувства и порывы. Гегель посвящал ей тяжеловесные стихи, в которых усердно анализировал диалектическую природу любви. Даже во время свиданий он оставался директором и частенько принимал суровый тон в отношении легкомысленных романтических представлений Марии. Позже в одном из писем он попытается испросить прощения: «Признаю, когда мне случается оспаривать принципы, я слишком быстро забываю о том, в какой степени приверженность этим принципам выражена у каждой конкретной личности – в данном случае у Вас. Я отношусь к принципам слишком серьезно, поскольку от меня не скрывается их всемирное значение, которого Вы, возможно, не замечаете – а скорее, и просто не видите». Интересно, что бы сказал Гегель, если бы Мария, как он сам в ее возрасте, пошла на рыночную площадь сажать «дерево свободы»? Но факт остается фактом, Мария фон Тухер, похоже, отвечала взаимностью этому вечно недовольному брюзге.

В 1811 г. они поженились. Свадьба прошла весело, хотя и была несколько омрачена внезапным появлением квартирной хозяйки из Йены, которая устроила неприятную сцену. С негодованием размахивая какой-то бумажкой, она уверяла присутствующих, что Гегель дал ей письменное обещание жениться. По словам очевидца, ее «успокоили и пообещали возместить ущерб».

Погасить еще один старый огонек оказалось не так просто. Когда о свадьбе узнала сестра Гегеля Кристиана, у нее случился нервный припадок (описанный сухим языком бесчувственных женоненавистников того времени как «ипохондрическая меланхолия с приступами истерии»). Кристиана работала гувернанткой и даже не думала о том, чтобы выйти замуж. Отказ одному из поклонников, предложившему руку и сердце, вылился в приступ «нервозности», сопровождавшийся «странным поведением». Гегель предложил ей перебраться к нему, но Кристиана мучительно ревновала брата к жене, так что дальше предложения дело не пошло. Зато она переехала к родственникам, где, для начала, пролежала целый день на диване в рыданиях и стонах. По словам родственницы, она выражала «глубокое недовольство» своим братом и «глубокую ненависть» к его жене. Состояние несчастной настолько ухудшилось, что ее пришлось поместить в психиатрическую лечебницу, откуда ее выпустили по прошествии года.

Гегель сохранял привычную невозмутимость, но это свидетельство душевной неустойчивости сестры, должно быть, серьезно его обеспокоило. Он по-прежнему страдал от приступов депрессии и даже писал о «погружении в темные сферы, где все представляется зыбким, ненадежным и неопределенным, где повсюду блеск и великолепие, но рядом с ними бездна». Рассказывая, как пришел к осознанию своей философии, Гегель говорил, что «переломный момент вообще бывает в жизни каждого человека – мрачный период подавленности, через теснины которого он пробивается к уверенности в себе, к укреплению и утверждению самого себя, к уверенности в повседневной жизни; и если человек уже дошел до того, что утратил способность вновь обрести уверенность в привычной повседневной жизни, то он приходит хотя бы к утверждению уверенности в благородном внутреннем существовании». Психиатры часто указывали на «стремление к защите и безопасности… оказывающее побудительное воздействие даже на абстрактное мышление». Вполне возможно, что философия Гегеля, возникшая под влиянием некоего мощного импульса, отражала глубокий внутренний разлад. Такое предположение выглядело бы нелепым, но его подтверждает пугающе шизоидная (и впоследствии исцеляющая) природа диалектического метода, отражавшего, по словам самого Гегеля, работу разума.

Несмотря на все эти трудности, брак Гегеля, насколько позволяют судить свидетельства современников, был счастливым. У Марии родилось двое сыновей, Карл и Иммануил. Они уже подросли, когда к ним присоединился приехавший из Йены после смерти матери первый сын Гегеля, Людвиг. Но все получилось совсем не так, как хотелось бы отцу. Людвиг чувствовал себя обиженным и был всем недоволен. Унаследовав немалую долю отцовского интеллекта, он пошел по его стопам и, став студентом, проникся радикальными идеями. Юноша хотел изучать медицину, но Гегель настоял на коммерции. Людвиг сбежал и завербовался в голландский Иностранный легион, с которым отправился в Ост-Индию, где и умер от лихорадки.

В этот период Гегель создает второе выдающееся произведение, «Науку логики». Этот magniloquum opus отличается в первую очередь тем, что ни первого, ни второго из указанных в названии предметов в нем отыскать просто невозможно. Под наукой Гегель понимал метафизику – прямой антитезис физики, а под логикой – собственный диалектический метод. Если считать этот метод логическим, то система Гегеля и в самом деле самая четко структурированная, всеобъемлющая и блестяще аргументированная из всех когда-либо существовавших философских систем. В противном случае возникает немалый соблазн видеть во всей конструкции метафизическое заблуждение. (Сторонники второй точки зрения считают, что Гегелю следовало бы назвать свой опус «Метафизикой метафизики», что точнее отражало бы его содержание.)

В «Науке логики» Гегель не рассматривает логику, но исследует понятия, которыми мы оперируем в логическом диспуте, такими как кантовские категории бытия, количества, отношения и т.?д. Самой важной из них, по мнению Гегеля, является категория отношения, а наиболее универсальным отношением – противоречие. Так начинается диалектический процесс «тезис – антитезис – синтез». Как мы уже видели, Гегель считал мышление первоосновой всего сущего, а поскольку диалектический метод управляет процессом мышления, то получается, что он управляет и всем сущим. Такова, по Гегелю, «наука» логики: все подчинено диалектическому методу.

«Если обозреть вкратце моменты этого перехода качества в количество, то окажется, что качественное имеет своим основным определением бытие и непосредственность, в которой граница и определенность так тождественны с бытием [данного] нечто, что с их изменением исчезает и само нечто…» (Неудивительно, что среди тех, кто разгадал дьявольски трудный код «Энигма», использовавшийся нацистами во время Второй мировой войны, были те, кто изучал Гегеля.)

«Наука логики» вскрывает фундаментальное различие между Гегелем и Кантом. Оригинальный ученый и блестящий логик, Кант вполне имел право написать книгу о науке и логике. Гегель, с другой стороны, принял исторический подход к философии. Он рассматривал мир в целом, как процесс непрерывного исторического развития. При таком подходе детали того, что «здесь и сейчас», размываются. Все отступает в тень исторической перспективы. Кант же, наоборот, смотрит на вещи ясным взглядом ученого. Сейчас в моде как раз кантовский подход, но возможно, что с завершением длительной эры экспансии в истории человечества гегелевская точка зрения снова станет преобладающей.

«Наука логики» принесла Гегелю славу. Уже после выхода первой части книги ему стали предлагать место профессора в университетах Гейдельберга и Берлина. Гегель выбрал Гейдельберг, куда и прибыл в 1816 г. Он – самый почитаемый из всех философов, работавших в этом университете на протяжении его долгой истории, а на склоне холма, на противоположном от города берегу реки, есть тропинка, известная как «тропа философа». Чтобы добраться до нее, надо подняться по склону между виноградниками; внизу виден старый мост через Некар, а на дальнем берегу, под замком, раскинулся старинный университетский городок. Много лет назад кто-то сказал мне, что тропинку назвали в честь Гегеля, но потом кто-то другой сказал, что это неправда: Гегель терпеть не мог пеших прогулок за городом.

Через год после переезда в Гейдельберг Гегель опубликовал «Энциклопедию философских наук» – для подготовительного чтения студентами перед его лекциями. Эта книга содержит основные положения его философии и помогает читателю познакомиться с особенностями изложения и весьма эксцентричным употреблением разных слов. Страдала не только логика; понять лекции Гегеля было совершенно невозможно, если вы не знали всей его абракадабры. Расшифровке подлежали даже простейшие объяснения.

В «Энциклопедии» Гегель также совершенствует свою систему. Теперь ее можно рассматривать как последовательность пирамидальных структур, увенчанную супертриадой, где тезис – Абсолютная Идея, антитезис – Природа, а синтез – Дух, или Абсолютная Реальность. Всю систему можно представлять как Дух (который есть также Абсолютная Реальность), постигающий самое себя и свою значимость. Как индивиды мы постепенно проходим через эту систему, становясь разумнее, духовнее, постигая себя и свое место в мире.

Система Гегеля есть идеалистический монизм – всеобъемлющий синтез Природы и Абсолютной Идеи: Мировой Дух (или Абсолютная Реальность). Система не только триадична, для нее характерна цикличность, поскольку неотъемлемой ее частью является дифференциация. Развитие происходит согласно диалектическому принципу: тезис порождает антитезис и так далее. Истина может быть познана только после того, как она дифференцировала себя – породила свой антитезис, заблуждение – и преодолела его. Подобным же образом Бог бесконечен только потому, что он установил для себя ограничение – конечность – и преодолел его. (Отзвук схожего диалектического процесса слышен и в грехопадении человека, необходимом этапе на пути к истинной благодати.) Как есть интеграция синтеза, так есть и дифференциация тезиса, порождающего антитезис.

Проработав два года в Гейдельберге, Гегель решил перейти к антитезису и в 1818 г. переехал в Берлин. Там он стал профессором философии в Берлинском университете, заняв место, освободившееся после смерти Фихте. К этому времени Наполеон был разгромлен и Пруссия вновь заняла доминирующее положение среди немецких государств. В стране начиналась самая удушающая консервативная эпоха, и столицей реакции был Берлин. Гегелю было суждено прожить в прусской столице следующие тринадцать лет. Его лекции привлекали сотни студентов, а миазмы его философского влияния уже проникли в другие немецкие университеты в форме гегельянства.

Любое проявление свободы мысли и политических воззрений подавлялось, а потому берлинские студенты и утонченные горожане были вынуждены искать иные выходы интеллектуальной энергии. Результатом стал бурный рост числа желающих заниматься живописью, музыкой, философией.

Гегель фактически стал официальным философом Прусского государства. В 1821 г. он опубликовал «Философию права», посвященную вопросам политики и гражданских прав. Теперь он выступал за статус-кво и приходил в ужас от любых мыслей о радикальных переменах в обществе. Базовая диалектика его новой работы выглядела так:

Тезис: абстрактные универсальные законы. Антитезис: сознание индивида. Синтез: нравственность общества.

Гегель считал, что это общество должно основываться на ценностях семьи и авторитетных профессий. Как ни удивительно, идеальное государство, которое он имел в виду, напоминало скорее не прусскую, а британскую модель устройства. Оно включало парламентское правление, ограниченную власть монарха, суд присяжных и терпимое отношение к инакомыслящим – в первую очередь к религиозным несогласным и евреям. (Насколько я могу судить, Гегель был совершенно свободен от антисемитизма, который считался вполне приемлемым и достиг масштабов эпидемии в форме захлестнувших Пруссию погромов).

Тем временем Гегель продолжал заниматься своим обычным делом – читал лекции десяткам жадных до знаний студентов, заполнявших аудиторию. Положив на кафедру перед собой табакерку, опустив лысеющую голову, он неуклюже возился в своих бумагах, листая страницы, медленно что-то бубня, неуклюже продираясь сквозь бесконечные нагромождения придаточных предложений, выдавливая из себя каждую фразу. Но поднявшись наконец на плато чистой абстракции, Гегель достигал, случалось, апофеоза внезапного красноречия, речь его возвышалась над постоянно конфликтующими тезисами и антитезисами профессионального языка и взмывала на недосягаемую высоту, где и росла, словно по собственной воле, пока у лектора не случался очередной приступ кашля.

Порой после лекции какой-нибудь окончательно запутавшийся студент отправлялся вслед за Гегелем к нему на квартиру. Здесь он видел странного человека с болезненно-бледным лицом, сидевшего за огромным, заваленным книгами и бумагами столом, закутанного в серо-желтый, до пола, халат. В ходе нескладного разговора Гегель вдруг задумывался о чем-то своем, ворошил разбросанные бумаги, что-то бормотал себе под нос и лишь по прошествии немалого времени вспоминал о своем госте.

В это время Гегель почти ничего не печатал, но благодаря нескольким верным криптографам записи его лекций публиковались в различных сборниках. Эти заметки представляют собой наиболее полное изложение его взглядов на эстетику и философию религии, а также печально знаменитую концепцию философии истории. Историю Гегель пытается свести к диалектическому процессу – впоследствии эта псевдоидея вернулась в трудах его последователя Маркса. Согласно такому подходу, история имеет цель (для Гегеля это божественная воля, для Маркса – коммунистическая утопия). Гегель прослеживает ползучее продвижение диалектики через песочные крепости времени. Империи прошлого – Китай, Древняя Греция, Рим – проложили путь Прусскому государству, высшей форме общественного устройства из всех существовавших на Земле (права которого неизмеримо превосходят права любого индивидуума).

«Мы увидим при рассмотрении истории философии, что в других европейских странах, в которых ревностно занимаются науками и совершенствованием ума и где эти занятия пользуются уважением, философия, за исключением названия, исчезла до такой степени, что о ней не осталось даже воспоминания, не осталось даже смутного представления о ее сущности; мы увидим, что она сохранилась лишь у немецкого народа в качестве его своеобразной черты. Мы получили от природы высокое призвание быть хранителями этого священного огня, подобно тому, как некогда роду Евмолпидов в Афинах выпало на долю сохранение элевзинских мистерий или жителям острова Самофракии – сохранение и поддержание возвышенного религиозного культа; подобно тому, как еще раньше мировой дух сохранил для еврейского народа высшее сознание, что он, этот дух, произойдет из этого народа как новый дух».

Идея поступать с предыдущими хранителями «священного огня» высшего разума так, как поступали с ними нацисты в XX в., принадлежала, конечно, не Гегелю. Он пришел бы в ужас от тех мерзостей, что творили в Третьем рейхе во времена Гитлера. Но и та ерунда, которую он писал, на пользу делу, мягко говоря, не шла.

Гегель старался смотреть на историю с возможно более широкой перспективы и называл свой подход «всемирно-историческим». История виделась ему как процесс самореализации. Человечество вступило на путь интеллектуальной рефлексии и самопознания, постепенного понимания своего единства и цели. Осмысливая историю нашей самореализации как значимое целое, заявлял Гегель, мы вбираем все наше прошлое. Поэтому цель истории состоит в постижении смысла жизни и никак не меньше.

Данный текст является ознакомительным фрагментом. Из книги Последние двадцать лет: Записки начальника политической контрразведки автора Бобков Филипп Денисович

Вспоминая Гегеля В десятом номере за прошлый год мы опубликовали любопытную и спорную статью Андрея Новикова «КГБ и ЦРУ в поисках «нового мирового порядка». Основной смысл статьи в том, что именно Комитет государственной безопасности СССР оказался тем слабым звеном в

Из книги Элизе Реклю. Очерк его жизни и деятельности автора Лебедев Николай Константинович

III. Возвращение в Европу. - Жизнь в Париже. - Первые труды по географии. - Участие Реклю в Парижской коммуне. - Тюрьма и высылка Реклю из пределов Франции. Вернувшись из Америки в Европу, Реклю вступил на французскую почву таким же бедняком, каким он отправился в Америку

Из книги Джамбаттиста Вико автора Киссель Михаил Антонович

Глава I ЖИЗНЬ И ТРУДЫ изнь Вико не богата занимательными происшествиями. Как он сам признавал, «душа его питала великое отвращение к шуму Форума». Стержень биографии любого мыслителя составляет развитие его учения, оно служит путеводной звездой для историка, который эту

Из книги Петербург в 1903-1910 годах автора Минцлов Сергей Рудольфович

К. Н. Веселовский Жизнь и труды С. Р. Минцлова Выдающийся библиофил и библиограф, занимательный рассказчик и одаренный прозаик, журналист и путешественник, археолог и коллекционер - все эти определения равно применимы к Сергею Рудольфовичу Минцлову и каждое из них

Из книги Спиноза автора Стретерн Пол

Жизнь и труды Спинозы Барух (или Бенедикт) де Спиноза родился 4 ноября 1632 г. в Амстердаме в семье португальских евреев-сефардов – их фамилия происходит от названия города Эспиноса на северо-западе Испании. Его семья иммигрировала в Голландию, где они смогли отказаться от

Из книги Хайдеггер автора Стретерн Пол

Жизнь и труды Хайдеггера Мартин Хайдеггер родился 26 сентября 1889 г. в горной деревушке Месскирхе на юге Германии, всего в двух десятках километров к северу от Боденского озера и швейцарской границы. Там жили набожные крестьяне, уклад жизни которых оставался почти

Из книги Гегель автора Стретерн Пол

Из произведений Гегеля Что разумно, то действительно; и что действительно, то разумно. Философия права. Предисловие Итак, понятие философии возникает даже в нашем обыденном мышлении, которое начинается с наших непосредственных ощущений и желаний. Однако вскоре мы

Из книги Кьеркегор автора Стретерн Пол

Хронология жизни Гегеля 1770 г., 27 августа. Георг Вильгельм Фридрих Гегель родился в Штутгарте.1781 г. Как и другие члены семьи, перенес тяжелую лихорадку. Смерть матери.1788 г. Начинает изучать богословие в Тюбингенском университете, где знакомится с Гёльдерлином и

Из книги Кант автора Стретерн Пол

Жизнь и труды Кьеркегора Сёрен Обю Кьеркегор родился в Копенгагене 5 мая 1813 г., в том же году, что и немецкий композитор Рихард Вагнер. Две знаковые для культуры своего времени фигуры с противоположными полюсами гения. Кьеркегору было суждено стать всем тем, чем не стал

Из книги Ницше автора Стретерн Пол

Жизнь и труды Канта Иммануил Кант родился 22 апреля 1724 г. в Кёнигсберге, в ту пору столице Восточной Пруссии (ныне российский город Калининград). Предки его были выходцами из Шотландии, которые уехали оттуда в предшествующем веке и, возможно, находились в родстве с

Из книги Шопенгауэр автора Стретерн Пол

Жизнь и труды Ницше С Ницше философия снова стала опасной игрой, но на иной манер. В предыдущие века философия несла опасность самим философам, Ницше сделал ее опасной для всех. Ницше в конце жизни сошел с ума, и в тоне его поздних работ ощущается некоторое безумие. Но

Из книги Аристотель автора Стретерн Пол

Жизнь и труды Шопенгауэра Шопенгауэр вновь возвращает нас на грешную землю. И хоть человеком он был малоприятным, его философские работы достойны восхищения. Из всех мыслителей он был самым тонким стилистом после Платона. Его философская система не может оставить вас

Из книги Деррида автора Стретерн Пол

Жизнь и труды Аристотеля На мысе у деревни Стагира в Северной Греции стоит не слишком талантливый современный памятник Аристотелю. Его невыразительное лицо таращится поверх неровных, заросших лесом холмов на синеющее вдали Эгейское море. Фигура из девственно-белого

Из книги Макиавелли автора Стретерн Пол

Жизнь и труды Дерриды Ключевым в философии Дерриды, философии деконструктивизма, является его утверждение: «Вне текста нет ничего». Вопреки этому и независимо от того, какую текстуальную форму он принимает, тот факт, что Жак Деррида появился на свет в 1930 г. в Алжире, по

Из книги Платон автора Стретерн Пол

Жизнь и труды Макиавелли Никколо Макиавелли родился во Флоренции 3 мая 1469 г. Он происходил из старинного тосканского рода, который в прошлом добился высокого положения в обществе, хотя и не принадлежал к числу самых влиятельных семейств Флоренции, таких как Медичи или

Из книги автора

Жизнь и труды Платона Платон был известным борцом, и имя, под которым он нам известен, было его борцовской кличкой. Оно значит «широкий» и, видимо, намекало на его плечи (или на лоб, как утверждают некоторые). При рождении в 428 г. до н. э. Платон получил имя Аристокл. Родился