Все мы когда-то были детьми и все без исключения любили сказки. Ведь в мире сказок есть особенный и необыкновенный стиль, наполненный нашими мечтами и фантазиями. Без сказок даже реальный мир теряет свои краски, становится обыденным и скучным. Но откуда взялись всем известные герои? Быть может, когда-то по земле ходили настоящая Баба Яга и леший? Давайте разбираться вместе!
По определению В.Даля, «сказка — вымышленный рассказ, небывалая и даже несбыточная повесть, сказание”. А вот Новая иллюстрированная энциклопедия даёт такое определение сказки: «это один из основных жанров фольклора, эпическое, преимущественно прозаическое произведение волшебного, авантюрного или бытового характера с уставкой на вымысел”. Ну и конечно же нельзя не вспомнить слова нашего великого поэта: ”Сказка-ложь, да в ней намёк! Добрым молодцам урок!”
Т.е., как не крути, сказка-вымысел… Но ведь в ней всё необыкновенно, волшебно и очень привлекательно. Идёт погружение в таинственный, зачарованный мир, где звери говорят человеческим голосом, где предметы и деревья передвигаются сами по себе, где добро обязательно побеждает зло.
Каждый из нас помнит как была наказана Лиса за то, что обманом выгнала Зайчика из избушки (“Лиса и Заяц”), как жестоко поплатился своим хвостом бестолковый Волк, который на слово поверил хитроумной Лисе (“Волк и Лиса”), как быстро справились с репкой (“Репка”), когда решили тянуть её сообща да ещё и не забыли Мышку позвать, как сильный забыл о слабых в сказке “Теремок” и к чему это привело…
Умное, доброе, правильное, высоконравственное, заложенное в сказках помогает воспитать в наших детях самые лучшие человеческие качества. Сказка учит жизненным премудростям. И эти ценности вечные, из них складывается то, что и называем мы – духовная культура.
Помимо прочего, неоценимость сказок и в том, что они дают возможность познакомить детей с жизнью и бытом русского народа.
Что значит русская деревня? Что значило дерево, лес для русского человека? А предметы домашнего обихода: посуда, одежда, обувь (одни знаменитые лапти чего стоят!), музыкальные инструменты (балалайка, гусли). Это наша возможность рассказать и показать детям как жили люди в России раньше, как складывалась культура великого народа, частью которого волею судьбы стали мы, их родители, дедушки и бабушки.
Русская народная сказка — это и неоценимая помощница в формировании языковых и речевых навыков ребёнка. Слова и выражения из сказок с их древним и глубоким смыслом закладываются в нашем сознании и живут в нас, независимо от того где находимся мы сами.
Сказки дают возможность расширить словарный запас по любой теме (будь то сказки о животных, бытовые или волшебные). Традиционные русские повторы, особая мелодичность, редкие “забытые” нами слова, пословицы и поговорки, чем так богата русская речь: всё это позволяет сделать сказку доступной, понятной для детского сознания, помогает легко и быстро запомнить её. А всё это развивает фантазию детей, учит их красивой и складной речи. (Как знать, может те сказки, которые они начинают придумывать вслед русским народным сказкам, тоже когда-то войдут в сокровищницу языка).
Сказка - это особый литературный жанр, история, разворачивающаяся во вневременном и внепространственном измерении. Действующие лица такой истории - вымышленные персонажи, попадающие в сложные ситуации и выходящие из них благодаря помощникам, чаще всего наделенным волшебными свойствами. При этом коварные злодеи строят им разные козни, однако в конечном итоге добро побеждает. Создания сказок имеет древнюю историю.
ИЗ ИСТОРИИ СКАЗОК:
Сказки появились в столь глубокой древности, что с точностью определить время их рождения очень сложно. Так же мало знаем мы и об их авторах. Скорее всего, сказки сочиняли те самые крестьяне и пастухи, которые часто выступали в роли главных героев повествования.
Кто-нибудь задумывался, есть ли за этими сказаниями реальные события, были ли сказочные герои самыми обычными людьми, чья жизнь и приключения могли стать основой для сказок. А почему бы и нет? Например, лешим мог оказаться кто-то, долго живущий в лесу, отвыкший от общения с людьми, но хорошо ладивший с лесом и его обитателями. Ну, Василиса-красавица – тут все понятно. А вот Кощей Бессмертный похож на старика, женившегося на молодой девушке.
А вот с ситуация интереснее. Наша земля расположена на пересечении дорог из Европы в Азию, с юга на север и наоборот. Вот поэтому и жили мы в тесной связи с рядом живущими народами. С севера с нами контактировали викинги, которые были на ступень выше по развитию, чем мы. Они принесли нам металл и оружие, свои легенды и сказки – а мы им одежду, обувь и продукты питания, все, чем богата наша земля. Оттуда сказка о Бабе Яге, там она была злой старухой Хеель на двух костяных ногах, которая живет в отдельной избушке на окраине леса, сторожит души умерших и являет собой пограничный пункт в переходе от земной жизни в загробную. Она не отличается особой добротой и изо дня в день создает массу испытаний и неприятностей для тех, кто идет этой дорогой. Вот поэтому к Бабе Яге попадают герои наших сказок, загнанные своими неприятностями в глухой угол.
Передавали сказочные истории из уст в уста, от поколения к поколению, по ходу дела изменяя их и дополняя новыми деталями.
Сказки рассказывали взрослые и - вопреки нашему нынешнему представлению - не только детям, но и взрослым тоже.
Сказки учили выпутываться из непростых положений, с честью выходить из испытаний, побеждать страх - и любая сказка оканчивалась счастливым финалом.
Некоторые ученые полагают, что в истоках сказки лежат первобытные обряды. Сами обряды забылись - рассказы же сохранились как кладези полезных и поучительных знаний.
Сложно сказать, когда появилась первая сказка. Наверное, это не возможно «ни в сказке сказать, ни пером описать». Но известно, что первые сказки были посвящены явлениям природы и их главными персонажами были Солнце, Ветер и Месяц.
Немного позже они приняли относительно человеческий облик. Например, хозяин воды - это дедушка Водяной, а Леший - это хозяин леса и лесных зверей. Именно эти образы говорят о том, что народные сказки создавались еще в то время, когда люди очеловечивали и одушевляли все стихии и силы природы.
Водяной Еще одним важным аспектом верований первобытных людей, который нашел отражение в народных сказках, является почитание птиц и зверей. Наши предки верили, что каждый род и племя происходит от конкретного животного, которое было покровителем рода (тотемом). Именно поэтому часто в русских сказках действуют Ворон Воронович, Сокол или Орел.
Также в народных сказках нашли свое выражение и древние обряды (например, посвящения мальчика в охотники и воины). Удивительно, что именно с помощью сказок они дошли до нас в почти первозданной форме. Поэтому народные сказки очень интересны для историков.
СКАЗКИ И НАЦИОНАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР
Сказки раскрывают все важнейшие стороны русской жизни. Сказки - неисчерпаемый источник сведений о национальном характере. Сила их и в том, что они не только раскрывают его, но и создают. В сказках раскрывается множество отдельных черт характера русского человека и особенностей его внутреннего мира и идеалов.
Вот типичный диалог (сказка «Летучий корабль»):
Старик спрашивает дурня: «Куда идешь?»
- «Да царь обещал отдать свою дочку за того, кто сделает летучий корабль».
- «Разве ты можешь сделать такой корабль?»
- «Нет, не сумею!» - «Так зачем же ты идешь?» - «А Бог его знает!».
За этот замечательный ответ (потому, что он честный!) старик помогает герою добыть царевну. Это вечное странствие «не знаю куда», в поисках «не знаю чего» присуще всем русским сказкам, да и всей русской жизни в целом.
Еще в русских сказках, как и в русском народе, сильна вера в чудо.
Конечно, все волшебные сказки в мире строятся на каких-то необыкновенных событиях. Но нигде чудесное так не главенствует над сюжетом, как в русских. Оно нагромождается, переполняет действие и в него всегда верят, безоговорочно и без тени сомнения.
Художник: Анастасия Столбова Свидетельствуют русские сказки и об особой вере русского человека в значение сказанного слова. Так, существует отдельный цикл из разряда сказок-легенд, в котором весь сюжет завязан на разного рода случайно вырвавшихся проклятиях. Характерно, что известны только русские варианты подобных сказок. В волшебных сказках также подчеркивается важность произнесенного слова, необходимость держать его: пообещал жениться на той, которая найдет стрелу, - надо выполнять; сдержал слово и ходил на могилу к отцу - будешь награжден; произнесла обещание выйти замуж за того, кто украл крылышки, - выполняй. Этими простыми истинами наполнены все сказочные сюжеты.
Слово открывает двери, поворачивает избушку, разрушает чары. Пропетая песенка возвращает память мужу, забывшему и не узнавшему свою жену, козленочек своим четверостишием (кроме него, видимо, он ничего говорить не умеет, иначе бы объяснил, что случилось) спасает сестрицу-Аленушку и себя. Слову верят, без всякого сомнения. «Я тебе пригожусь», - говорит какой-нибудь зайчик, и герой отпускает его, уверенный (впрочем, как и читатель), что так и будет.
Нередко герои награждаются за свое страдание. Эта тема также особо любима русской сказкой. Часто симпатии оказываются на стороне героев (еще чаще - героинь) не в силу их особых качеств или совершаемых ими поступков, а из-за тех жизненных обстоятельств - несчастье, сиротство, бедность, - в которых они оказались. В этом случае спасение приходит извне, ниоткуда, не как результат активных действий героя, а как восстановление справедливости. Такие сказки призваны воспитывать сострадание, сочувствие к ближнему, чувство любви ко всем страждущим. Как тут не вспомнить мысль Ф. М. Достоевского о том, что страдание необходимо для человека, т. к. укрепляет и очищает душу.
Своеобразным представляется отраженное в сказках отношение русского народа к труду. Вот, казалось бы, непонятная с точки зрения идеалов сказка про Емелю-дурака.
Лежал он всю жизнь на печи, ничего не делал, да еще и не скрывал причины, отвечал «Я ленюсь!» на все просьбы о помощи. Пошел как-то по воду и поймал волшебную щуку. Продолжение хорошо знакомо всем: щука уговорила его отпустить ее назад в прорубь, а за это обязалась выполнять все желания Емели. И вот «по щучьему веленью, по моему прошенью» сани без лошади везут дурака в город, топор сам дрова рубит, а они в печь складываются, ведра маршируют в дом без посторонней помощи. Мало того, Емеля еще и дочку царскую заполучил, тоже не без вмешательства волшебства.
Конец, правда, все-таки обнадеживающий (в детских пересказах его почему-то часто опускают): «Дурак, видя, что все люди как люди, а он один был нехорош и глуп, захотел сделаться получше и для того говорил: «По щучьему веленью, а по моему прошенью, кабы я сделался такой молодец, чтоб мне не было подобного и чтоб был я чрезвычайно умен!» И лишь успел выговорить, то в ту ж минуту сделался так прекрасен, а притом и умен, что все удивлялись».
Эту сказку часто трактуют как отражение извечной склонности русского человека к лени, безделью.
Говорит же она, скорее, о тяжести крестьянского труда, рождавшего желание отдохнуть, заставлявшего мечтать о волшебном помощнике.
Да, если тебе повезет и ты поймаешь чудо-щуку, можно будет с удовольствием ничего не делать, лежать на теплой печи и думать о царской дочке. Все это, конечно, также нереально для мечтающего об этом мужика, как ездящая по улицам печка, и ждет его обычная трудная повседневная работа, но помечтать-то о приятном можно.
Сказка раскрывает и еще одно отличие русской культуры - в ней нет святости понятия труда, того особого трепетного отношения, на грани «труд ради самого труда», которое свойственно, например, Германии или современной Америке. Известно, например, что одной из распространенных проблем у американцев является неумение расслабиться, отвлечься от дела, понять, что ничего не случится, если на неделю уехать в отпуск. Для русского человека такой проблемы нет - отдыхать и веселиться он умеет, а работу воспринимает как неизбежность.
Известный философ И. Ильин считал такую «лень» русского человека частью его творческой, созерцательной натуры. «Созерцанию нас учило прежде всего наше равнинное пространство, - писал русский мыслитель, - наша природа, с ее далями и облаками, с ее реками, лесами, грозами и метелями. Отсюда наше неутолимое взирание, наша мечтательность, наша созерцающая «лень» (А.С. Пушкин), за которой скрывается сила творческого воображения. Русскому созерцанию давалась красота, пленявшая сердце, и эта красота вносилась во все - от ткани и кружева до жилищных и крепостных строений». Пусть нет рвения и возвеличивания труда, зато есть чувство прекрасного, слияние с природой. Это тоже приносит свои плоды - богатое народное искусство, выразившееся в том числе и в сказочном наследии.
Однозначным является отношение к богатству. Жадность воспринимается как большой порок. Бедность же является достоинством.
Это не значит, что нет мечты о достатке: трудности крестьянской жизни заставляли мечтать о скатерти-самобранке, о печке, в которой «и гусятины, и поросятины, и пирогов - видимо-невидимо! Одно слово сказать - чего только душа хочет, все есть!», о невидимом Шмате-разуме, который стол яствами накрывает, а потом убирает и т. д. И о волшебных замках, которые за один день сами строятся, и о полцарстве, за невесту полученном, тоже было приятно помечтать долгими зимними вечерами.
Но богатство достается героям легко, между делом, когда они о нем и не думают, как дополнительный приз к хорошей невесте или спасенной жене. Стремящиеся к нему как самоцели всегда наказываются и остаются «у разбитого корыта».
Вопрос выявления происхождения сказки очень сложен, он напрямую связан с изучением этимологии и языкознания, истории и обычаев наших предков и многих других источников, помогающих раскрыть природу сказки. Не затронуть этот вопрос невозможно, так как без изучения происхождения немыслимо исследование сказки.
В мировом творческом наследии жанр сказки представляет собой универсальное явление, при всем многообразии которого традиционные формулы сказки (сюжет, композиция, структура, герои) остаются стабильными для всех времен и народов. Генетические корни сказки как жанра устного народного творчества, возникшего из первобытного мифа, теряются в незапамятных временах, но уже с XVII века сказка, исчерпав себя как продуктивный вид фольклора, медленно затухает и деградирует, живя старым багажом. Многие сказковеды считают, что судьба сказки как самостоятельной языковой формы предопределена – она погибнет, вытесненная литературой. Так ли это – покажет время.
Откуда взялась сказка? Существуют различные гипотезы происхождения сказки. Одна из них – антропологическая, её последователи (Ван Геннеп, Б. Малиновский) видели в сказке непосредственное отражение некогда живых представлений и обычаев, со временем забытых и сохранившихся в виде пережитков.
Лингвистическая гипотеза отражает эволюцию сказки как устной традиции народного творчества (Пропп, Мелетинский). Исходя из анализа формальной структуры сказки, универсальной для многих культур, исследователи приходят к выводу о едином источнике возникновения сказки и дальнейшем её «кочевье» по странам и континентам.
Психоаналитическая гипотеза, возводя сказку к древним мифам, магии и снам, приписывает ей выражение «извечных подавляемых желаний» и «комплексов человека» (3. Фрейд, К. Юнг). Каждая из этих гипотез затрагивает тот или иной аспект сказки как социогенетического варианта, но все они оказались бессильны ответить на центральный вопрос: когда и зачем возникла сказка, каков смысл её появления и существования в истории культуры?
По мнению виднейшего фольклориста А.Н. Афанасьева народные русские сказки сохранили в себе древнейшую первичную информацию, много указаний и намеков на седую старину доисторического периода. Они суть обломки древнейшего поэтического слова – эпоса, который был для народа хранилищем его верований и подвигов. Он считал, что народные русские сказки раскрывают пред нами обширный мир. Поверья и предания, встречаемые в них, говорят о старинном доисторическом быте славянских племён. Олицетворенная стихия, вещие птицы и звери, чары и обряды, таинственные загадки, сны и приметы – всё послужило мотивами, из которых развился сказочный эпос, столько пленительный своею младенческою наивностью, теплою любовью к природе и обаятельною силою чудесного. Могучие силы и поразительные явления природы, признанные в эпоху язычества за богов, вследствие обычного развития древних верований воплощались не только в птиц и зверей, но и в антропоморфические образы и, сблизившись мало-помалу с человеческими формами и свойствами, снизошли, наконец, с своей недосягаемой высоты на степень героев, доступных людским страстям и житейским тревогам, и породили богатырские сказания, повествующие об их чудесных подвигах. Трудные подвиги богатырей и их битвы с великанами и змиями суть только образные, поэтические изображения естественных явлений, так могущественно влияющих на производительность земли. Солнце, закрываемое тёмными тучами, в народных сказках представляется златокудрою девою неописанной красоты, похищаемою змием, который уносит её в свои неприступные горы и ограждает крепкими затворами; освободителем красной девицы является богатырь, владетель чудодейственного меча-саморуба, то есть сам Перун, божество грозы и молнии: он проникает в мрачные подземелья, выпивает там всю сильную воду и поражает змия, или, говоря простым, обыкновенным языком, он разбивает тучи молнией, проливает на землю дождь и выводит из змеиных пещер деву-солнце.
Подробно анализируя и расшифровывая заложенную в сказках основу, Афанасьев пришел к выводу, что поздняя сказка, верная народной жизни, отразила в своих богатырских повестях черты из эпохи великой борьбы христианских идей с языческими; многие из древних преданий были подновлены, согласно с вновь возникшими взглядами и убеждениями, и некоторые эпические сказания получили легендарную обстановку, хотя, впрочем, из-за этих подновлений до сих пор ещё сквозит дохристианская старина.
Сильномогучие богатыри, победители сказочных великанов и многоглавых змиев в «былинах» уже сражаются против какого-то Идолища и неверных народов; на своих крепких плечах они выносят беспрестанные и беспощадные битвы с погаными азиатскими кочевниками и отстаивают независимость и государственные основы родной земли, тогда как великаны и змии выставляются защитниками басурманства. Еще позднее – и народная сказка, свидетельствуя нам о некоторых чертах древнего новгородского быта, вводит читателя в мир действительных событий и через то сближает его с чисто историческим эпосом Слова о полку, малороссийских дум и народных песен о Грозном, Петре Великом и других знаменитых деятелях. Сказка, по мнению автора, явилась осколком древних преданий, сказов, поверьев и донесла до нас суть глубокой и мудрой старины. Велика заслуга А.Афанасьева в том, что именно он, несмотря на многочисленные трудности, цензуру и критику, всё-таки создал сборник русских народных сказок.
По мнению А.В. Ветухова, ученика А.А. Потебни: «Сказка – эпическое изображение пережитого миросозерцания народного, его верований, его своеобразных научных теорий строения мира, ставших величинами «мнимыми», ненаучными, «мифическими»… Первоначальное содержание изжито, но форма готова – для наполнения новым. И сказка становится формой для выяснения определенных бытовых сторон жизни, уклада семьи, создания устоев нравственности» (12, с. 12).
А.В. Луначарский говорил о мифах как основе, на которой возникла сказка как художественное явление: «Почти всякая сказка, если покопаться в ней, оказывается мифом» (31, с. 23).
В.Я. Пропп в большей мере углубляется в вопрос этимологии и, наверное, один из первых открывает доказательную базу и так последовательно раскрывает некоторые вопросы, связанные с происхождением слова «сказка», подробно анализируя его и сравнивая с определением этого понятия в других языках.
Он говорит о том, что в русском языке слово «сказка» появилось достаточно поздно – не раньше XVII века. Древняя и средневековая Русь его не знали. Но это не означает, что не было сказок. Это значит, что сказки первоначально обозначались каким-то другим словом. В.Я. Пропп предполагает, что таким словом служила «баснь», чему соответствует глагол «баять» и существительное «бахарь».
Проанализировав многие источники, В.Я. Пропп замечает интересный факт, что в «Мертвых душах» Н.В. Гоголя «ревизскими сказками» назывались установленные путём ревизии документированные списки крестьян, принадлежащих одному помещику. Но сказка могла означать и другое. У И.С. Тургенева в рассказе «Бурмистр» говорится: «Размежевались, батюшка, всё твоею милостью. Третьего дня сказку подписали» (63, с. 141)
В устном обиходе «отобрать сказку» некогда соответствовало нашему понятию «снять показание». До XVII века в русском языке слово «сказка» означало нечто достоверное, письменное или устное показание или свидетельство, имеющее юридическую силу. С XVII же века прослеживается ещё одно, притом противоречащее приведенному выше, значение слова «сказка». В указе царя Алексея Михайловича 1649 г. говорится: «Многие человецы неразумьём веруют в сон, и в встречи, и в полаз, и в птичий грай, и загадки загадывают, и сказки сказывают небылые» (52, с. 23). Замечательно, что слово «сказка» здесь является в том же контексте, что и у Кирилла Туровского «баснь» (птичий грай, полаз, и пр.), явно доказывая тем, что слово «баснь» заменилось словом «сказка». Здесь слово «сказка» обозначает то, что мы понимаем под этим сейчас.
В.Я. Пропп задаётся вопросом, что же стоит за словом «сказка»: «Можно вывести два признака сказки, вложенные в это слово: 1) сказка признаётся повествовательным жанром («баять» – сказывать, рассказывать); 2) сказка считается вымыслом (в указе Алексея Михайловича - «сказки небылые»).
В украинском языке наряду со словом «байка» имеется слово «казка». Оба обозначают не только повествование, но вымысел, недостойный доверия. Как могло случиться, что слово получило противоположный ему смысл, трудно сказать. По-видимому, те «сказки», те показания, которые отбирались при судопроизводствах или сделках и т.д., были, как правило, настолько недостоверны, настолько наполнены ложью, что слово «сказка», первоначально означавшее «достоверный документ», стало синонимом понятия лжи, выдумки, чего-то совершенно недостоверного: «Как я сказал, только в русском и в немецком языках выработались специальные термины для сказки. В немецком языке сказка обозначается словом «marchen». Корень «mar» означает «новость», «известие», «chen» - уменьшительный суффикс. Marchen – «маленький интересный рассказ» (слово встречается с XIII века и постепенно закрепилось в значении «сказка»). Древние греки обозначили сказку словом «миф». Специального слова для сказки не было. На латинском языке слово «сказка» передается через «fabula». Но слово это тоже не специфично для сказки, оно имеет много разных значений: разговор, сплетня, предмет разговора и т.д. (ср. наше «фабула» - «сюжет, предмет повествования»), а также рассказ, и в том числе сказка и басня. В значении «басня» оно перешло в немецкий язык. В немецком «fabel» – «басня», а глагол «fabulieren» – «рассказывать с привиранием» (43, с. 17-20).
Далее В.Я. Пропп анализирует и отграничивает сказку от других жанров – от мифа, легенды, были, сказания и других многочисленных жанров народной прозы: «Чтобы отграничить сказку от родственных ей жанров, нужно иметь какой-нибудь признак, по которому это отграничение производится. В качестве такого признака мы избираем тот, который был уловлен уже в самом начале научного рассмотрения сказки, а именно её «несбыточность», а отсюда и неверие в действительность рассказываемых в ней событий. Это не внешний, не случайный, а глубоко внутренний, органический признак её. Соответственно вся область народной прозы может быть разделена на два больших раздела: рассказы, в которые не верят, – сюда относятся все виды сказки – и рассказы, в действительность которых верят или верили. Это все другие жанры народной прозы» (43, с. 22-25). По мнению Проппа, сказка есть полный вымысел, несущий несбыточность и нереальность происходящих в ней процессов. Для него происхождение сказки от более древних источников достаточно спорный вопрос.
Н.М. Ведерникова подтверждает мнение В. Проппа о том, что термину «сказка» предшествовало другое название с той же сутью «баснь»: «Слово «сказка» применительно к определённому жанру народной поэзии известно с XVII в. В грамоте верхотурского воеводы Рафа Всеволжского осуждаются люди, которые «сказывают сказки небывалые», но ученые полагают, что в народе слово «сказка» в данном значении употреблялось и ранее. Термину «сказка» предшествует слово «баснь», или «байка», от глагола «баять», т.е. говорить, отсюда «бахарь» – «рассказчик» (10, с. 4). Первые упоминания о байках и бахарях относятся к XII в. Введение христианства на Руси сопровождалось запретами языческих обрядов. К XII в. относятся и первые упоминания об обычае рассказывать «басни» на сон грядущий.
Э.В. Померанцева в своей книге «Русская народная сказка» пишет: «Исторические корни русской сказки теряются в древности, каждый исторический этап жизни русского народа отражается в сказке, вносит в неё закономерные изменения. Установить точно, когда именно русская сказка определилась как жанр, когда именно начала жить как сказка, а не как верование или предание – невозможно. В русской сказке сохранились глухие, но всё же явные отзвуки далеких стадий общественного развития. Несомненно то, что многие сказки о животных, так же, как и многие волшебные сказки, бытующие в народном репертуаре вплоть до сегодняшнего дня, восходят генетически к доклассовому обществу. Однако функционально эти древние элементы в сказке настолько изменились, сохранились лишь в такой общей форме, что можно говорить лишь о наличии в русских сказках эпохи первобытных представлений, но не судить по ним о первоначальном этапе существования сказки. Первые упоминания о русской народной сказке относятся к Киевской Руси, однако, повторяю, истоки её теряются в незапамятных временах» (45, с. 25).
Как замечает В.П. Аникин, прошлое многих сказок окутано тайной, но своеобразие вымысла сказок исторически складывалось в теснейшей связи с обширной и разнообразной областью древних мифических представлений и обрядово-магический понятий: «При очевидной связи замысла с поздней исторической действительностью традиции сказки восходят к отдаленной старине. Вымысел возник на основе переосмысления древнейшего обряда с мифической подкладкой» (5, с. 67).
Для нашего исследования важно разобрать термин «сказка» по слогам. Корень – «каз», с разными приставками обретает разное значение: сказать, указать, наказать, приказать, доказать, показать, оказать, казенный, наказ, заказ и т.д. Сербское «казати» – говорить, чешское «казати» – показывать.
Каково же значение этого корня?
К сожалению, ученые не могут с достоверностью сейчас сказать и доказать каково его значение. Но некоторые лингвисты предполагают, что этот корень имел значение «увидеть и указать». Если обратиться в этимологию более глубоко, родственные индоевропейские корни обладали значением «предначертание, указание, доказательство», «увидеть, видеть», т.е. нечто фактическое, происходящее реально.
Важно отметить, что слова «сказание», «сказ» очень близки к сказке. На основе исследования В. Проппа и Н. Ведерниковой можно предположить, что изначально слово «сказка» не существовало, а была «басня» или какое-то другое название это жанра, которое несло значение вымысла, небылицы. Также был и есть противоположный жанр – сказ, сказание , в котором описывались действительные события. С течением времени, однако, эти понятия были смешаны, и многие сказы в сокращенном и упрощенном виде превратились в сказки. Для подтверждения моих слов важно отметить «Сказ о ясном соколе» и более позднюю по времени происхождения сказку «Финист ясный сокол». При анализе сказа и сказки видно, что сюжет сказки, по сравнению со сказом, был значительно сокращен и упрощен.
Известный ученый, академик Н.В. Левашов в своей книге «Сказ о Ясном Соколе. Прошлое и настоящее», проанализировал древний «Сказ о ясном соколе», сумел раскрыть тот древний пласт знаний, который зашифровали наши предки для будущих поколений и передали образно через сказ. Также он пришел к выводу, что сказы превращали в сказки. Вот что он пишет в своей книге: «В принципе, Сказ – это передаваемые из уст в уста, от поколения к поколению реальные события, которые происходили давным-давно. Со временем Сказ наполнялся образами, которые позволяли людям легче понимать передаваемую устно информацию. И это более чем понятно, если учесть, что многое из того, что было совершенно понятно и ясно даже ребёнку – современнику событий, передаваемых в Сказе, стало для людей зачастую запредельным для понимания по прошествии многих поколений» (29, с. 4).
Н. Левашов считает, что многие обыденные представления наших предков становились для их потомков или совсем непонятными или малопонятными, и поэтому очередной сказитель добавлял к Сказу свои комментарии, которые позволяли ему донести до своих слушателей информацию на понятном для них уровне. Именно в результате этого во многих Сказах появились подобные пояснения сказителей, и постепенно Сказы превратились в сказки! Именно так появились в русских сказках ковры-самолёты, скатерти-самобранки, волшебные зеркала и блюдечки, с помощью которых можно увидеть многое на большом расстоянии. Н. Левашов в своем исследовании подходит к выводу, что переделывание сказов в сказки было необходимым моментом, иначе передаваемая устным образом из поколения в поколение информация была бы потеряна полностью в череде поколений. Глубокий анализ Н. Левашова во многом подтверждает происхождение сказки от сказа, и этот факт раскрывает перед исследователями и учеными огромный горизонт для дальнейшего исследования.
Проанализировав вопрос происхождения сказки, можно прийти к выводу, что эта тема до конца остаётся не исследованной и многое для учёных остается нераскрытым. Мною был сделан вывод о том, что русская народная сказка (основное ядро – волшебные сказки) произошла от древних источников знаний и была во многом подновлена и переделана, с течением времён и исторических перемен. Это мнение опирается на исследования А.Афанасьева, В. Аникина и Н. Левашова.
Все мы знаем огромное количество сказок, но никогда не задумывались об их истории происхождения! Хотя эта очень интересная и познавательная информация!
Создания сказок имеет древнюю историю. Сказки появились в столь глубокой древности, что с точностью определить время их рождения очень сложно. Так же мало знаем мы и об их первых авторах. Скорее всего, сказки сочиняли те самые крестьяне и пастухи, которые часто выступали в роли главных героев повествования.
Они же передавали сказочные истории из уст в уста, от поколения к поколению, по ходу дела изменяя их и дополняя новыми деталями. Сказки рассказывали взрослые и - вопреки нашему нынешнему представлению - не только детям, но и взрослым тоже. Сказки учили выпутываться из непростых положений, с честью выходить из испытаний, побеждать страх - и любая сказка оканчивалась счастливым финалом. Некоторые ученые полагают, что в истоках сказки лежат первобытные обряды. Сами обряды забылись - рассказы же сохранились как кладези полезных и поучительных знаний.
Слово "сказка" засвидетельствовано в письменных источниках не ранее XVII века. От слова "каза́ть". Имело значение: перечень, список, точное описание. Современное значение приобретает с XVII-XIX века. Ранее использовалось слово "баснь". Слово "сказка" предполагает, что о нём узнают, "что это такое" и узнают, "для чего" она, сказка, нужна. Сказка целевым назначением нужна для подсознательного или сознательного обучения ребёнка в семье правилам и цели жизни, необходимости защиты своего "ареала" и достойного отношения к другим общинам. Примечательно, что и сага, и сказка несут в себе колоссальную информационную составляющую, передаваемую из поколения в поколение, вера в которую зиждется на уважении к своим предкам.
Фольклорные сказки происходят из тотемических мифов первобытнообщинного общества (примитивных народов Северной Азии, Америки, Африки, Австралии и Океании). Первичные, архаичные сказки называют архаическими или мифологическими. Носители архаического фольклора сами выделяют их из мифологического повествования. Обычно выделяют две формы: пыныл и лымныл - у чукчей, хвенохо и хехо - у фон (Бенин), лилиу и кукванебу - у киривна в Меланезии и т. п. Эти две главные формы приблизительно соответствуют мифу и сказке. Различие между ними выражает оппозицию сакрального и профанного, профанное является часто результатом деритуализации и потери эзотерического характера. Структурная разница не была обязательной между этими двумя формами, она могла вовсе не существовать. Очень часто один и тот же или сходный текст мог трактоваться одним племенем как настоящий миф, а другим - как сказочное повествование, исключённое из ритуально-сакральной системы. Можно определить архаические сказки как нестрогие мифы, учитывая, что они включают мифологические представления. Ф. Боас замечает, что архаическую сказку от мифа индейцев Северной Америки отличает лишь то, что культурный герой добывает блага для себя, а не для коллектива. Нестрогая достоверность архаичной сказки влечёт за собой преобладание эстетической функции над информативной (цель архаической сказки - развлечение). Так экзотерический миф, рассказанный непосвящённым в целях общего развлечения, находится на пути превращения мифа в сказку.
В Европе первым собирателем сказочного фольклора стал французский поэт и литературный критик Шарль Перро (1628-1703), в 1697 году издавший сборник "Сказки матушки Гусыни". В 1704-1717 годах в Париже вышло сокращённое издание арабских сказок "Тысячи и одной ночи", подготовленное Антуаном Галланом для короля Людовика XIV. Однако начало систематическому собиранию сказочного фольклора положили представители немецкой мифологической школы в фольклористике, прежде всего члены кружка гейдельбергских романтиков братья Гримм. Именно после того, как они издали в 1812-1814 годах сборник "Домашние и семейные немецкие сказки", разошедшийся крупным тиражом, интерес к родному фольклору проявили писатели и учёные других стран Европы. Однако у братьев Гримм были предшественники в самой Германии. Например, ещё в 1782-1786 годах немецкий писатель Иоганн Карл Август Музеус (умер в 1787 году) составил пятитомный сборник "Народные сказки немцев", но опубликован он был только в 1811 году его другом поэтом Виландом. В России начинателем собирания русских народных сказок явился русский этнограф Александр Николаевич Афанасьев. Подготовленный им сборник "Русские детские сказки" вышел в Москве в 1870 году. Большой вклад в собирание и организацию детского фольклора внесли такие личности как Авдеева, Даль. В истории собирания детского фольклора оставил заметный след и этнограф-собиратель Шейн. Он выделил детский фольклор как особую область науки. Вклад в популяризацию и коллекционирование сказок внёс также украинский поэт Малкович.
Каждый родитель читает своему чаду на ночь сказки и наверняка, многие из них знают несколько историй на память - они любимы, знакомы, зачитаны от корки и до корки. Но еще несколько столетий назад сказания, как их называли в те времена, передавали из уст в уста, но с изобретением печатного станка все в корне переменилось - на свет появилась книга сказок.
Сегодня сказки условно делят на те, которые созданы самим народом - сказания, басни, присказки и те, которые написаны профессиональными сказочниками. Так первые имеют древние корни, уходя вглубь веков - у каждого народа они свои, страшные и добрые, шуточные и поучительные, передаваемые от матери к дочке и так до тех пор, пока не оказались в книжке. Ну а вторые сказки, написанные профессионалами - это настоящие произведения искусства. Пушкин и Андерсен, братья Гримм - всех не перечесть и при наличии большого желания и любви к сказкам можно собрать огромную библиотеку сказок всех народов мира.
Отдельным вниманием стоит выделить сюжет сказок - каждый народ имеет свой сюжет. Имеют собственные отличительные черты и сказки русского народа - в них особой нитью связано меж собой особое единение человека и природы, окружающего мира. Давно ушедшие сказочники оставили по себе массу дивных историй, где герои награждены за свою смелость и доброту, злодей наказан по заслуге за собственную мстительность и жадность, свою черную натуру. В сказках герой всегда противостоит злу, даже если темные силы превосходят его по своей численности и силе.
Особенности русских сказок
Сказка или как ее называли на Руси, сказ - одно из древнейших проявлений богатой культуры русского народа, его фольклора, верований и традиций. Сказочники на Руси всегда были в почете - рассказать сказку было настоящим искусством, и остается им и поныне.
Само же понятие - сказка, как таковая появилось в 17 веке и впервые документально в грамоте от воеводы Всеволодского, а до этого в обиходе народа был термин басен или же сказание. К сожалению, история не сохранила имена древних сказочников, но история донесла до нас тот факт, что уже с 18 века ученые стали проявлять большой интерес к фольклору Руси и документировали все сказания, басни, песни.
Самый первый сборник сказок на Руси вышел в мир в 18 веке и включал в себя сказку о воришке Тимошке и цыгане, леших и домовиках - все они были объединены неповторимым колоритом и линией развития сюжета, стилистикой и духом Руси. Помните фразу - там русский дух, там Русью пахнет. Именно это о русских сказках.
Говоря о том, что же отличает русские сказки от сказок иных народов мира? В первую очередь это их поучительность и воспитание в непринужденной форме - помните знаменитую фразу о том, что сказка ложь, но в ней намек, добрым молодцам урок. Так труд в сказаниях - это не тяжелая, повинность, когда нужно гнуть спину и работать до седьмого пота, а почетное дело, причем каждого человека, по его силам и способностям.
Так в каждой сказке Руси на пьедестал почета народ всегда ставит моральные ценности - доброту и честность человека, его готовность помочь в любую минуту и альтруизм, смекалку и находчивость. Именно сказки - самый почетный жанр народного фольклора и все это достигнуто за счет увлекательного и неповторимого сюжета, который открывает каждому читателю, взрослому и малышу удивительный и неповторимый, многогранный мир чувств, отношений меж людьми, вера в чудо и добрый конец. Такие вот они сказки Руси - неиссякаемый источник древней мудрости наших предков, которые способны научить, подсказать и направить каждого и сегодня.
СКАЗКИО СКАЗКАХ
Сказками называются общенародные устные произведения, в которых изображаются
приключения фантастических героев. В древности они назывались "баснями",
"байками". Рассказчики сказок до сих пор называются в народе
"баянами", "баюнами", "баутчиками" и
"бахарями."
Сказки в народном быту служат в настоящее время для забавы, времяпровождения.
Народ не относится к ним с такой серьезностью, которая проявляется
у него в отношениях к песне. Такое различие в отношениях к этим видам
устного творчества выражено самим народом словами: "сказка -
складка, песня - быль". Этими словами народ проводит резкую черту
между обоими видами творчества: сказка, по его убеждению - порождение
фантазии, песня - отражение былого, того, что было народом на самом
деле пережито.
Сказки очень рано превратились у нас
в источник забавы. В "Cлове о богаче и бедняке" (XII век)
описывается, как забавляется древнерусский богач на сон грядущий:
домочадцы и слуги "ноги ему гладят... инии гудуть, инии бают
(подразумевается сказки) ему..."
. Значит, уже в глубокой
древности происходило то, что нам известно из позднейшей эпохи крепостного
права XVIII-XIX века.
Но сказки, вопреки народному убеждению, не составляют продукта чистой
фантазии: в них отразились быт и воззрения очень древнего происхождения,
но впоследствии народом забытые. Так, в сказках встречается отражение
черт, характеризующих грубость древнего быта: людоедство (Баба-яга),
разрубание тела на мелкие части, вынимание сердца и печени, выкалывание
глаз, выбрасывание стариков, новорожденных, больных и слабых на голодную
смерть, казнь осужденных при помощи привязывания их к хвостам лошадей,
выпускаемых на свободу в поле, закапывание в землю живыми, надземное
погребение (на высоких столбах), клятвы землей.
Именно, как продукт творчества очень древних, по преимуществу языческих,
времен, сказки подвергаются так же, как и другие виды устного творчества,
преследованию со стороны духовенства уже очень рано. В XI веке запрещается
"баять сказки, кощюнить" (рассказывать смешное) подвергаются
порицанию рассказчики сказок, "празднословци", "смехословци".
Даже в XII веке запрещается басни "баять" и т.д. В XVII
веке осуждаются те, которые "сказки сказывают небывалые".
Несмотря на эти запрещения, сказки в устах народа уцелели, конечно,
в измененном виде, до сих пор.
Сравнение по содержанию русских сказок с сказками других народов показало чрезвычайное сходство их. Так, напр., в русской сказке об "Одноглазом великане" рассказывается почти то же самое, что известно нам из "Одиссеи" Гомера о циклопе Полифеме, Одиссее и его спутниках; таким образом, русская сказка чрезвычайно похожа по сюжету на древнегреческий миф. Замечательно, что сходны сказки не только у народов ариоевропейских: многие сказки, различаясь в подробностях, сходны между собой по существу у народов самых разнооборазных рас: ариоевропейской, монгольской, даже черной.
Сходство сказок у разнообразных народов объясняется следующиими причинами: 1) сходством условий жизни у разнообразных народов; при таком сходстве творческая мысль у народов, отделенных друг от друга пространством и временем, должна была приходить к однородным результатам независимо друг от друга; 2) сходство сказок собственно у ариоевропейских народов отчасти может быть объяснено сохранением отдельными племенами поэтических традиций, бывших некогда общим достоянием ариоевропейской расы до ее распадения на отдельные племена; 3) сходство сказок ариоевропейских народов других рас может быть объяснено также взаимными заимствованиями, совершавшимися под влиянием мирных и военных отношений различных рас. Установлено в настоящее время несколько путей, по которым сюжеты сказок могли от одних народов попадать к другим. Два ученых, Бенфей и Либрехт, полагают, что центром, откуда сказочные сюжеты распространялись во все стороны, была Индия. Бенфей перевел на немецкий язык сборник индийских сказок "Панчатантра" ("Пятикнижие"), снабдив его обширным комментарием. Распространение сказок отсюда он связывает в распространением буддизма: именно из Индии сюжеты сказок вместе с буддизмом попали в Тибет, к монголам; отсюда монголами они были занесены в Европу, восточную часть которой они завоевали в половине XIII века; они передали сказки русским, а от русских они перешли к западным европейцам. Таков один из возможных путей передачи сказок, намеченный наукой. Либрехт намечает другой путь: из Индии сказки перешли на юг к арабам; от последних в Византию, а из Византии в Европу, восточную и западную. Таков другой путь заимствований. Но если возможно было заимствование сказочных сюжетов русскими и западно-европейцами из Индии через посредство монголов и Византии, то не менее вероятным представляется и заимствование сказочных сюжетов индийцами, монголами и арабами теми же путями у европейских народов. Завоевание Малой Азии, Ирана и части Индии Александром Македонским должно было подготовить возможность заимствований у греков указанными народами.
Переходы сказочных сюжетов от одних народов к другим, конечно, сопровождались их изменением и смешиванием друг с другом. Поэтому отличить, что в сказке принадлежит местному народому и что заимствовано, трудно: сказки по своим сюжетам и обработке - международны и лишь слегка носят национальный отпечаток...