Сергей Дмитриевич Меркуров (иногда Меркулов)- русский художник и скульптор - родился в Александрополе (ныне Гюмри, Армения) 26 октября (7 ноября) 1881 в семье предпринимателя. Учился в Киевском политехническом институте (1901–1902), затем на философском факультете Цюрихского университета, одновременно постигая искусство ваяния в мастерской скульптора А.Мейера; позже занимался в мюнхенской Академии художеств (1902–1905). Работал в Париже; испытал большое влияние искусства символизма, а также скульптурной архаики (Месопотамия, Древний Египет). Вернувшись в Россию (1909), жил в Москве. Был членом АХРР.
С.Д.Меркуров за работой над статуей Л.Толстого
В своей зрелой манере придерживался своего рода «академического» модерна, не пускаясь в рискованные эксперименты, но сохранив характерные черты этого стиля: культ «вечных тем», в особенности темы смерти, драматический контраст фигуры и материала (каменного блока). Предполагая стать философом, Меркуров и в ранние образы вносил мотив тяжкой, мучительной думы (статуя Ф.М.Достоевского, 1911–1913, установлена как памятник в рамках плана «монументальной пропаганды» в 1918; фигура-олицетворение Мысли, 1913, ныне на могиле автора на Новодевичьем кладбище; оба памятника – гранит).
Многократно снимал посмертные маски, в том числе со знаменитых писателей и политиков (Л.Н.Толстого, В.И.Ленина, А.Белого и других). Среди его постреволюционных работ широко известен величаво-суровый памятник К.А.Тимирязеву (1922–1923).
Однако наибольшую славу ему принесли монументы вождей, тоже величаво-суровые (траурная группа Смерть вождя, гранит, 1927, Центральный музей Ленина, Горки Ленинские; статуя Ленина, украшавшая зал заседаний Верховного Совета СССР до его перестройки, мрамор, 1939, Кремль; памятники Ленину в Волгограде, Магнитогорске, Ульяновске и целом ряде других городов).
По эскизам Меркурова были созданы три самых крупных на территории СССР памятника И.В.Сталину: первый по величине – монумент в Ереване, другие два возвышались на входе в Канал имени Москвы и на ВДНХ).
В 1937 году, ставшем в сознании многих символом репрессий, на канале им. Москвы по проекту Меркурова были установлены две гранитные монументальные скульптуры Ленина и Сталина. На их сооружение ушло около двадцати железнодорожных составов крупнозернистого серо-розового гранита, причем отдельные глыбы весили до ста тонн. На работе было занято 670 гранитчиков и около пяти тысяч рабочих. Большую часть строителей составляли заключенные.
В 1939 г. мраморная скульптура Сталина по проекту Меркурова украсила Всесоюзную сельскохозяйственную выставку.
После войны Меркуров создал еще одну статую вождя, на этот раз из кованой меди, для мемориала в Ереване (высота 49 м вместе с постаментом; 1951). Грубая «ассиро-вавилонская» мощь этих образов (все они были демонтированы в период «оттепели») по-своему точно и откровенно выразила «сверхчеловечески»-жестокий дух сталинской эпохи, признававшей лишь одного Героя. За «Ленина» для Кремля и «Сталиных» для ВДНХ и Еревана скульптор был в 1941 и 1951 удостоен Сталинских премий.
Но главным делом Меркурова в последние десятилетия жизни были многочисленные, порой гигантских размеров, статуи Ленина и Сталина. Чаще всего это тоже мощные гранитные глыбы, сохраняющие тяжеловесную нерасчлененность, заполированные до зеркального глянца и спорящие своим надчеловеческим пафосом с монументами древневосточных владык.
Работы Меркурова предопределили стиль официального советского надгробия (гранитные бюсты-гермы Я.М.Свердлова, Ф.Э.Дзержинского, М.В.Фрунзе, М.И.Калинина, А.А.Жданова на Красной площади у Кремлевской стены, конец 1940-х – начало 1950-х годов).
«Мысль». Гоббро, порфир. 1911-13. В 1955 установлена на могиле С. Д. Меркурова на Новодевичьем кладбище в Москве.
В 1953 вышли в свет его "Записки скульптора". В родном городе мастера был открыт его музей (1984).
После смерти мастера в Баку был установлен горельеф-памятник “Расстрел 26 бакинских комиссаров”, над созданием которого он много лет (1924-1946) трудился.
Памятник-горельеф С. Меркурова "Расстрел 26 бак. комиссаров". Гранит. Установлен в 1958г., демонтирован в середине 1990-ых г.г.
Принято относиться с пренебрежением, но нужно учитывать время, на которое пришлись годы его творчества. Величественные монументы Меркурова как нельзя лучше отражали ту суровую эпоху, от которой сейчас остались одни воспоминания.
Советскому скульптору Сергею Дмитриевичу Меркурову принадлежит рекорд, который вряд ли когда-нибудь будет побит. Невозможно даже приблизительно установить, сколько памятников и бюстов было произведено в его мастерской, где работала целая артель формовщиков и резчиков по камню. Известно только, что счет этим памятникам идет на сотни.
Между тем в 1908 - 1909 годах скульптор работал в Ялте. Почему же в этом городе нет его памятников? Или они есть, но мы о них не знаем?
Под вой волков
Сергей Меркуров родился в ноябре 1881 года в городе Александрополе (ныне Гюмри в Армении) в семье состоятельного коммерсанта. В 1901 году он окончил реальное училище в Тифлисе и поступил в Киевский политехнический институт, но был вскоре исключен за участие в политических манифестациях. Осенью 1902 года Меркуров продолжил образование на факультете философии Цюрихского университета. Вскоре он увлекся ваянием и поступил в Мюнхенскую академию художеств. С 1905 года Сергей Дмитриевич жил и работал в Париже, где познакомился с Огюстом Роденом , сыгравшим большую роль в становлении молодого скульптора.
В 1907 году Меркуров, полный надежд и замыслов, вернулся на родину, но все сложилось не совсем так, как он ожидал. В октябре умер католикос (патриарх) армяно-григорианской апостольской церкви Мкртич I Хримян, и Меркурова попросили сделать его посмертную маску. Воспоминания скульптора о том, как это происходило, нельзя читать без содрогания: «Епископы заперли за мной двери. Я очутился один с покойником. За стенами монастыря - душу надрывающий волчий вой. Под эту музыку подошел я к патриаршей кровати. Открываю простыню: предо мной старик в красной, изорванной на локтях фуфайке. Большая борода. Орлиный нос. Голова откинута. Невозможно в этой позе снять маску. Беру покойника под мышки и усаживаю его. Заливаю гипсом всю голову. Жду, пока окрепнет гипс. Только сейчас замечаю, что забыл проложить нитку для разрезания формы на два куска. Так форму не снимешь. Приходится заднюю часть формы ломать долотом и молотком на куски здесь же, на голове. Наконец, освободил. От волнения я залил и бороду - форма отделилась от лица и повисла на бороде. И вдруг... Мутный взгляд двух широко открытых глаз с укоризной смотрит на меня. От ужаса ноги мои ослабели. Я сел покойнику на колени. Держу висящую на бороде форму и смотрю в его глаза. Только потом я сообразил, что гипс от кристаллизации согревается; под теплым гипсом замерзшее лицо оттаяло и глаза открылись. Когда я пришел в себя, оказалось, что от нервного шока у меня отнялись ноги».
За всю жизнь Меркуров сделал около трехсот посмертных масок, но так и не смог привыкнуть к виду мертвого человека. «Всю жизнь передо мной в грозном величии стояла смерть, - писал он, - в ней кончалось все: и красота, и безобразие, и талант, и бездарность; ужаснейшая загадка, перед которой я мальчишкой ночью просыпался в холодном поту».
Однако случилось так, что Меркуров поначалу был вынужден посвятить себя мемориальной скульптуре - созданию художественных надгробий, лелея мечту когда-нибудь заняться сооружением памятников, подобных роденовским.
Некоторое время Меркуров жил в Тифлисе, а затем перебрался в Ялту в надежде на то, что в этом городе ему удастся приблизиться к осуществлению своей мечты. Но и в Крыму Меркурову пришлось ваять лишь надгробия, в том числе на могиле композитора В. Калинникова.
В апреле 1909 года в Москве, на Пречистенском бульваре, был открыт памятник Гоголю , исполненный скульптором Н. Андреевым. Он буквально расколол общественность - одних потрясла гениальность образа, другие были разочарованы согбенной фигурой больного писателя. Меркуров от памятника был в восторге, именно таким он видел этого, по выражению Ильи Репина , «мученика за грехи России».
Осенью 1910 года скульптор переехал в Москву, надеясь создать памятник Достоевскому , но судьба будто нарочно возвращала его в прошлое. 7 ноября он был приглашен сделать посмертную маску Льва Толстого . Меркуров вспоминал: «Первое, что привлекло мое внимание: полуоткрытый правый глаз и густая, сердито поднятая бровь. Суровое, нахмуренное лицо».
От Бакунина шарахались лошади
В июне 1912 года газета «Копейка» сообщила читателям: «Скульптор С. Меркуров вылепил из гипса грандиозную модель статуи Льва Толстого. Статуя изображает писателя в натуральную величину - 1 метр 66 сантиметров. Он стоит одетый в рабочую блузу, с наклоненной головой, глубоко задумавшись, сдвинутые ноги несколько погнулись, спина сгорбилась и обе руки заткнуты за пояс. Родственникам не нравятся согнутые ноги Толстого, но Меркуров твердо убежден, что это так и надо, и не намерен исправлять. Статуя будет высечена из красного гранита из Финляндии. Он весит не менее 600 пудов. Работу Меркуров надеется при помощи трех мастеров окончить в декабре. Она будет сначала выставлена в Москве, а затем отправлена за границу». Ноги Толстого Меркуров в конце концов закрыл камнем, однако добиться разрешения установить памятник скульптору так и не удалось. Такая же судьба была уготована статуе Достоевского, а также замечательному монументу под названием «Мысль», идея создания которого была явно навеяна «Мыслителем» Огюста Родена.
Сергей Дмитриевич уже подумывал об отъезде из России, но случилась революция. 12 апреля 1918 года появился знаменитый декрет Совнаркома «О памятниках республики», который предписывал в срочном порядке ликвидировать «старорежимные» памятники, заменив их монументами в честь пламенных революционеров. В одной только Москве было намечено установить 67 памятников, причем в списке писателей, подлежащих увековечению, первым стояло имя Льва Толстого. Москва стала покрываться скороспелыми истуканами с поразительной быстротой, но многие изваяния вызывали оторопь. Когда, например, с памятника Бакунину, выполненного в абстрактно-футуристической манере, сняли часть лесов (полностью его открыть так и не решились), то, по свидетельству Луначарского, от него стали шарахаться лошади московских извозчиков. Меркуров, представивший на суд комиссии, возглавляемой Луначарским, памятники Толстому и Достоевскому, выглядел на этом фоне российским Роденом, перешедшим на сторону революции.
В 1921 году Меркуров создал гранитный монумент Карлу Марксу , причем установил его не где-нибудь, а в Симбирске, благодаря чему добился особого расположения председателя Совнаркома. «По распоряжению Ильича, - вспоминал Меркуров, - был мне прислан список 75 имений под Москвой. Я доложил Ильичу, что ни одно не годится и что я в Измайловском лесу случайно нашел запущенную дачу и рядом два пустующих дачных участка, всего 1,5 десятины. По распоряжению Ильича, переданному через В. Бонч-Бруевича, был выдан мне ордер на занятие дачи и земли». Обустроив мастерскую, Меркуров с энтузиазмом взялся за работу. В 1923 году на Тверском бульваре он установил памятник К. Тимирязеву , а в его мастерской ожидали своего часа наброски монументов выдающимся ученым, писателям и художникам прошлого.
Но скульптору будто на роду было написано ваять надгробья.
В январе 1924 года Меркурову позвонили: «Что нужно для того, чтобы снять посмертную маску?» Он ответил: «Четыре килограмма гипса, немного стеариновой смазки, метр суровых ниток и руки хорошего мастера». Скоро он оказался в Горках у безжизненного тела вождя мирового пролетариата, с лица которого сделал посмертную маску. Пришлось отбросить все дела и спешно работать над памятником Ленину. «В это время страна начала требовать бюсты Ленина и памятники, - вспоминал Меркуров. - Нельзя было запереться в мастерской и оставаться глухим к этому требованию. Приходилось некоторые из бюстов (частично экспериментальные), а также эскизы, статуи отдавать для распространения».
«Тогда полетят и ваши головы»
Конечно, Меркуров не мог изобразить вождя таким, каким он его помнил, - подвижным и энергичным. Он сетовал на то, что к тому времени в народе уже сложилось представление о вожде как о великом человеке, устремленном к светлому будущему освобожденного человечества. К тому же сразу после смерти Ленина появилась идея почтить его память, установив гигантскую статую либо на Красной площади, либо на Воробьевых горах. Воплощением этой идеи стал проект стометрового памятника Ленину на постаменте Дворца советов. Сооружение циклопической статуи на постаменте высотой 320 метров было поручено Меркурову. Понятно, что ни о какой художественной проработке характера вождя, его деятельной и трагической натуры не могло быть и речи. Требовалось, как писал Меркуров, «добиться четкого силуэта статуи, предельной выразительности и ясности ее очертаний».
Чтобы подготовиться к осуществлению проекта, Меркуров задумал поставить 15-метровую статую Ленина на канале Москва - Волга. К апрелю 1937 года было закончено изготовление шаблонов, а также все лепные и формовочные работы. После этого начался перевод созданных элементов в гранит. Эту работу выполняла бригада из 12 человек под руководством каменотеса Якова Булкина, с которым Меркуров познакомился еще в Ялте.
Не успел Меркулов создать памятник Ленину, как поступило указание возвести на другом берегу канала памятник Сталину. В отличие от монумента Ленина, сделанного из блоков, идеально пригнанных друг к другу, голову Сталина за неимением времени пришлось целиком высечь из скалы. Чтобы поднять монолит массой 22 тонны на высоту 25 метров, потребовался специальный подъемник. Те, кому предстояло посадить голову на плечи, выразили опасение, что она упадет. «Тогда полетят и ваши головы», - заверил начальник строительства канала Матвей Берман. К счастью, голова вождя была благополучно установлена на место. Головы Меркурова и его помощников также уцелели, а вот Берману не повезло - в 1939 году его расстреляли как врага народа.
Меркурову к этому времени пришлось ваять новые монументы вождям - на сей раз для Советского павильона на Всемирной выставке в Нью-Йорке. Впоследствии побывавший в Америке памятник Ленину был установлен в Киеве, а памятник Сталину в Москве, у Третьяковской галереи. Помимо этого, Меркурову постоянно приходилось снимать посмертные маски с умиравших партийных и государственных деятелей (Свердлова, Фрунзе, Дзержинского, Калинина, Жданова и др.), ваять их бюсты, памятники и надгробья. Ни на что другое времени не оставалось, хотя Меркуров все же ухитрился создать несколько замечательных монументов, в том числе памятник Пушкину. Рассказывают, что он предполагал установить его на набережной Ялты, но по каким-то причинам сделать это не удалось, и монумент остался в Железноводске. Да и с памятниками вождям не все было гладко.
К 70-летию Сталина Меркуров, как и полагается, изваял величественный памятник вождю из кованой меди, но допустил ошибку, указав в сопроводительном письме, во сколько это обошлось. Сталин ответил: «Такой дорогой подарок принять не могу». Над головой Меркурова нависли тучи, наверное, это стоило ему нескольких лет жизни. Лишь через два года монумент был установлен в Ереване, а Меркуров получил за него Сталинскую премию первой степени. Это было последнее творение великого скульптора.
8 июня 1952 года Сергей Дмитриевич скончался. В качестве надгробного памятника на могиле скульптора установили его статую «Мысль».
В статье, опубликованной в 1939 году в журнале «Смена», Меркуров написал: «Каждая эпоха создавала свое представление об идеале человека. Мы только пионеры в создании образов двух величайших людей современности - Ленина и Сталина. Думаю, что поколения, идущие за нами, закончат наше дело». Действительно ли Меркулов так считал, неизвестно, есть все основания предполагать, что он несколько сгустил краски, но, как бы то ни было, его предположение не оправдалось. После XX съезда КПСС по всей стране начали разрушать памятники Сталину. В 1961 году очередь дошла до монумента, установленного на берегу канала Москва - Волга. Его зацепили тросом и потащили бульдозерами, но гранитный исполин не поддался: удалось лишь оторвать голову. Тогда было принято решение взорвать памятник.
Через год был демонтирован монумент в Ереване. Но на этом дело не закончилось. Меркуров был обвинен в воспевании «культа личности», что пагубным образом отразилось на его творениях - памятник Достоевскому в отместку перетащили во двор Мариинской больницы на Божедомке, где родился великий писатель, а памятник Толстому во двор музея на Пречистенке. Хорошо хоть не разрушили под горячую руку.
МИХАИЛ ВОЛОДИН
Первая крымская N 462, 15 ФЕВРАЛЯ/21 ФЕВРАЛЯ 2013
В марте 2012 года вышла книга, которая представляет собой практически полную публикацию литературного наследия великого советского скульптора Сергея Меркурова (1881-1952), автора знаменитых памятников Л.Толстому, Ф.Достоевскому и К.Тимирязеву в Москве, творца монументального образа В.И.Ленина, создателя горельефа «Расстрел 26 бакинских комиссаров» и многих других произведений. Книга «Сергей Дмитриевич Меркуров. Воспоминания, письма, статьи, заметки, суждения современников» собрана сыном скульптора, Георгием Сергеевичем Меркуровым и подготовлена к публикации правнуком, Антоном Меркуровым. Ко дню рождения Ильича мы публикуем фрагмент этой книги: Сергей Меркуров рассказывает о своих встречах с Лениным.
32. Разговор с Ильичем
(Москва, 1920 г.)
Товарищ Меркуров, Луначарский мне передал, что вы отказались от пайка! Мотивы?!
Владимир Ильич! Первое: я не могу есть один, когда кругом меня умирают от голода мои товарищи по профессии!..
Второе: мое обычное состояние - полуголодное существование: тогда я злее, подвижнее, работаю все время. Когда я сыт - я добр, больше сплю и мало работаю.
Кто дал вам право кормить меня?!
А вы поднимаете философский вопрос о свободе воли! Ее нет в государстве, а есть воля организованного большинства - пролетариата. Будьте любезны подчиниться! Вы, художники, - мелкобуржуазные анархисты!
Владимир Ильич, я ведь сказал, что я не привык есть потихоньку от других, в особенности от моих товарищей.
Что же вы хотите, чтобы я сделал для вас? И почему до сих пор вы ко мне не пришли?
Владимир Ильич, два месяца тому назад я вышел с Тверской улицы к вам и только сейчас дошел до вас. Владимир Ильич, сейчас времена очень и очень тяжелые. Было бы хорошо, чтобы мы слезли с вашей шеи и шеи государства. Ведь нетрудно, чтобы каждый из нас вырабатывал свой паек: дать каждому участок земли, и он выработает и себе, и даже другим.
Значит, вы хотите осесть на земле?
Хотя бы и так! Конечно, часть дня уйдет на обработку земли, а часть дня - на искусство. И я уверен, что осенью я вам привезу совнаркомовский паек.
Глаз щурится - острый взгляд проходит через тебя, несколько шагов по кабинету, кисти рук засовываются в прорез жилета под мышками - Ильич останавливается, думает минуту и бросает:
Занятно, а Луначарский предлагал другое. Ну, что же, попробуем - Черный передел или что-то другое! Занятно! - Ильич хохочет. - Хождение в народ! Если ваше желание осуществится, наблюдайте окружающую вас публику - крестьян. Можно извлечь много интересного для себя и для__ нас. Может быть, вы будете там нам полезным человеком. Попробуем! Значит, от пайка вы отказываетесь?
Да, Владимир Ильич!
Вы говорили, что много ваших товарищей умерло от голода и болезней. Конкретно, кто это «много»?
Художник Гугунава, скульптор Ленский, скульптор Крахт и другие.
А кроме пайков чем можно было бы помочь?
Работой! Можно было бы заказать бюсты, фигуры, памятники!
Хорошо, подумаем! Значит, кусок земли - Черный передел? Попробуем! Прощайте.
На следующий день из Губсовнархоза по распоряжению Ильича был мне прислан список 75 имений под Москвой - от 5 до 100 десятин с постройками и без построек. Даже позже при осмотре оказались и дома с большим числом комнат, имение, граничащее с Машкиным.
Через месяц я докладывал Ильичу, что ни одно не годится, так как для обработки земли нужна наемная сила - Ильич хохочет (абсурд - в Советском государстве), или же организовать коммуну (что я предлагал Союзу скульпторов, но они отказались, что не дело художников разводить капусту и кроликов), и что я в Измайловском зверинце случайно, через лесничего Мочальского, нашел запущенную дачу и рядом два пустующих дачных участка, всего 1,5 десятины.
По распоряжению Ильича, переданному через В. Д. Бонч-Бруевича, был выдан мне ордер на занятие дачи и земли. Об истории дачи в Измайловском зверинце - когда-нибудь потом.
33. Секретарь Измайловского сельсовета
(Москва, 1920 г.)
Пиши! «По случаю окончания полевых работ отслужить благодарственное молебствие Владычице небесной, а также через Меркулова просить у Владимира Ильича племенного быка».
Из угла в угол ходит председатель сельсовета Измайлова Жуков и диктует Резолюцию сегодняшнего собрания. Здесь же сидит народ.
«Слушай, Жуков, нельзя же все в одну кучу - и Владычицу небесную и Ильича. Давай отделим: насчет молебствия Владычице в начале протокола, а быка - в конце - или же сначала просьбу Ильичу - а в конце Владычицу!»
«Пиши, как тебе говорят, не твоего ума дело - ты делай - что обчество думает, и что тебе приказывают - не нами это начато, и не нами кончится: без молебствия Владычице небесной - Иерусалимской не быть: значит, пиши, как обчество приказывает! Выпиши копию, получи на руки и действуй, так как обчеству без быка никак невозможно».
После дел по вопросам искусства как курьез даю Владимиру Ильичу выписку из протокола заседания измайловских крестьян.
Ильич читает, хохочет заразительно и своим грудным голосом, картавя, говорит:
Товарищ Меркуров, давайте быком перешибем Богородицу. Бык реальнее. Вот вам записка к товарищу Таратуте, он спец по этим делам.
На следующий день у меня на руках ордер: «Выдать ярославской породы быка - кличка Грозный». И из ворот бывшей архиерейской дачи в Черкизове вывели втроем громадного красавца Грозного - в Измайлово.
«Вот видишь, Меркулов, не отслужи мы Владычице благодарственное молебствие - Ильич и не дал бы быка!»
34. Посмертная маска В. И. Ленина
(Ночь с 21/1 на 22/1 1924 г.)
Мороз. Пурга. Лес Измайлова.
Работаю в полушубке. Холодно. В большое окно студии стучит ветер. Слышно, как кругом в лесу кряхтят и стучат старые сосны.
Что ты делаешь?
Работаю.
Что так поздно?
Какое «поздно», ведь только 8 часов.
А ты будешь все время в мастерской?
Что, прикажешь в такой мороз и пургу в лес идти?
Ну, прости! Работай.
Через час опять звонок.
Ты все работаешь?
Прости, мы здесь в Совете поспорили, хотим проверить: скажи, пожалуйста, что нужно, чтобы снять чью-нибудь маску?
Четыре кило гипса, немного стеариновой смазки, метр суровых ниток и руки хорошего мастера.
Спасибо. Прости за беспокойство. Ты все будешь работать и никуда не уйдешь?
Нет, не уйду.
Пурга в лесу бушует.
Закрываю ставни. Собака жмется к печи.
Снова дребезжит телефон.
Сейчас за тобой будет автомобиль. Приезжай в Совет, ты нужен.
Через час стук в двери. Автомобиль у опушки леса. Не добрались.
Одевайся. Едем. Ты нужен по делу. Узнаешь в Совете. Как был в полушубке - вышли. Дошли до автомобиля. Приехали в Московский Совет. Мертвые комнаты. Неестественная тишина. Огни потушены. Темно. Кой-где горят дежурные лампочки. В одном из углов большой комнаты два товарища во всем кожаном. За поясом оружие. Ждут меня.
Вот ты поедешь с ними.
А туда, куда надо. Приедешь и узнаешь! Автомобиль подан. Я прощаюсь.
Итак, до завтра!
В автомобиле. По бокам два товарища в кожаном. Мой полушубок мало спасает от холода. Автомобиль идет по Замоскворечью. Мы у Павелецкого вокзала. Нас встречает человек десять - в штатском пальто. Под пальто замечаю военную форму. Мелькает мысль: если вопрос касается меня, то десять человек для меня слишком много, могли обойтись двумя-тремя. Значит, я отпадаю. Мысли совершенно отказываются работать.
Ко мне подходят.
Вам придется довольно долго ехать в автодрезине. Будет холодно. Наденьте еще вот эту шинель.
Я в автодрезине. С двух сторон два товарища в кожаном. Последние распоряжения.
Все закрывается кругом. Замахали сигнальными огнями; засвистело, загудело, и мы понеслись в ночную мглу. Только на станциях и полустанках нас встречали зелеными огнями, и мы неслись дальше. Наконец красный огонь. Мы останавливаемся. Предлагают выходить.
Платформа. Ночь. Мороз. Трудно дышать. Мгла.
Товарищи, а что теперь?
Нам приказано доставить вас на эту платформу и ждать дальнейших распоряжений. Больше мы ничего не знаем. Хожу по платформе. Мгла. Через четверть часа около платформы вырисовываются силуэты саней. Предлагают сесть в сани. Едем дальше. Освещенные ворота. Часовой в тулупе. Пропускает нас. До того мысли запутаны и я так далек от всего, что не узнаю Горок. Еще утром я спрашивал Склянского, как здоровье Ильича? Получил успокоительный ответ: «Возили на охоту!» Сейчас шагаю через двор - не узнаю двора. Я уже в помещении. Кто-то в форме ГПУ докладывает по телефону:
Приехал Меркуров.
Меня вводят в полутемную комнату и предлагают сесть. Сажусь в угол, в глубокое кресло. В это время открывается дверь: в просвете - два женских силуэта, направляются к другим дверям. Открывают двери в большую комнату; там много света, и, к моему ужасу, я вижу лежащего на столе Владимира Ильича… Меня кто-то зовет.
Все так неожиданно - так много потрясений, что я как во сне.
У изголовья Владимира Ильича стоит Надежда Константиновна. Она крепится. Но безмерное горе задавило ее. В противоположной стене полуоткрытые двери в темную комнату. В дверях застывшая в горе Мария Ильинична.
В комнате я нахожу все, что мне нужно для снятия маски.
Подхожу к Владимиру Ильичу, хочу поправить голову - склонить немного набок. Беру ее осторожно с двух сторон: пальцы просовываю за уши, к затылку, чтобы удобнее взять за шею. Шея и затылок еще теплые. Ильич лежит на тюфяке и подушке. Но что же это такое?! Пульсируют сонные артерии! Не может быть! Артерии пульсируют! У меня страшное сердцебиение. Отнимаю руки. Прошу увести Надежду Константиновну.
Спрашиваю у присутствующего товарища, кто констатировал смерть.
А сейчас есть кто-нибудь из них?
А что случилось?
Позовите мне кого-нибудь.
Приходит.
Товарищ, у Владимира Ильича пульсирует сонная артерия вот здесь, ниже уха.
Товарищ нащупывает. Потом берет мою руку, откидывает край тюфяка и кладет мои пальцы на холодный стол. Сильно пульсируют мои пальцы.
Товарищ, нельзя так волноваться - пульсирует не сонная артерия, а ваши пальцы. Будьте спокойны. Сейчас вы делаете очень ответственную работу.
Слова возвращают меня к реальности.
Маска - исторический документ чрезвычайной важности. Я должен сохранить и передать векам черты Ильича на смертном одре. Я стараюсь захватить в форму всю голову, что мне почти удается. Остается незаснятым только кусок затылка, прилегающий к подушке.
В темных дверях неподвижно стоит Мария Ильинична.
За время работы она не вздрогнула. Я чувствую ее застывший взгляд.
В голове у меня мелькает художник Каррьер с его полотнами в полутенях - в полумраке.
Наконец к четырем часам утра работа готова.
Меня торопят. Приехали профессора для вскрытия. Последний прощальный взгляд. В мыслях проносится: Швейцария, Цюрих, Айтрахт - выступления Ильича. Потом Москва - Кремль - далее Красная площадь. С Лобного места Ильич говорит. Речь его проста. Ярка. Образна. Его картавое «Товарищи», брошенное в массы. Кругом бушует народное море. И сейчас здесь, на столе… он - Ленин.
Меркуров Сергей Дмитриевич - Сергей Меркуров Дата рождения: 7 ноября (26 октября) 1881 Место рождения: Александрополь, Российская империя Дата смерти: 8 июня 1952 … Википедия
Меркуров Сергей Дмитриевич - , советский скульптор монументалист, народный художник СССР (1943), действительный член АХ СССР (1947). Член КПСС с 1945. Учился в АХ (1902‒05) в Мюнхене. До 1909 … Большая советская энциклопедия
Меркуров Сергей Дмитриевич - (1881 1952), советский скульптор монументалист. Народный художник СССР (1943), действительный член АХ СССР (1947). Учился в АХ в Мюнхене (1902 05), до 1909 работал в Париже. Член АХРР (с 1925). Директор ГМИИ (1945 50). Участвовал в… … Художественная энциклопедия
МЕРКУРОВ Сергей Дмитриевич - (1881 1952) российский скульптор, народный художник СССР (1943), действительный член АХ СССР (1947). Героические образы воплощал в монументальных, обобщенных формах (памятник К. А. Тимирязеву, 1922 23, Москва; горельеф Расстрел 26 бакинских… … Большой Энциклопедический словарь
Меркуров Сергей Дмитриевич - (1881 1952), скульптор, народный художник СССР (1943), действительный член АХ СССР (1947). Лаконично обобщённая форма ранних произведений Меркурова (памятник К. А. Тимирязеву в Москве, 1922 23), в 30 50 х гг. трансформировалась в… … Энциклопедический словарь
Меркуров Сергей Дмитриевич - (1881, Александрополь, Армения, 1952, Москва), скульптор монументалист, действительный член (1947), народный художник СССР (1943). Член (с 1925). Учился в Академии художеств в Мюнхене (190205). В Москве с 1910. Снял посмертную маску … Москва (энциклопедия)
Меркуров, Сергей Дмитриевич - Род. 1881, ум. 1952. Скульптор монументалист. Автор памятника К. А. Тимирязеву (1922 23, Москва), горельефа "Расстрел 26 бакинских комиссаров" (1924 46, Баку), памятника В. И. Ленину на канале им. Москвы (1937) и др. Дважды лауреат… … Большая биографическая энциклопедия
Сергей Дмитриевич Меркуров (арм.), (1881-1952) - советский (армянский) скульптор-монументалист. Директор ГМИИ имени А. С. Пушкина в 1944-1949 годах.
Академик АХ СССР (1947). Народный художник СССР (1943). Лауреат двух Сталинских премий первой степени (1941, 1951). Член ВКП(б) с 1945 года.
Автор многочисленных монументов И. В. Сталину (в том числе трёх самых крупных на территории СССР - в Ереване (1950), на входе в Канал имени Москвы (1937) и на ВДНХ (1939)) и В. И. Ленину. Довёл до высокого искусства технику посмертной маски..
Двоюродный брат Георгия Гурджиева.
Биография
Ранние годы
Родился Сергей Меркуров 26 октября (7 ноября) 1881 года в городе Александрополь (ныне Гюмри в Армении) в семье предпринимателя армянина-халкидонита.
В 1901 году окончил реальное училище в Тифлисе и поступил в Киевский политехнический институт, но был вскоре исключён за участие в политических волнениях. Осенью 1902 года Меркуров продолжил образование в Швейцарии на факультете философии Цюрихского университета. Тогда же впервые присутствовал на политических дебатах с участием В. И. Ленина. Продолжая изучать философию, Меркуров стал учеником швейцарского скульптора Адольфа Мейера (Adolf Mayer). Вскоре по совету последнего Меркуров поступил в Мюнхенскую Академию художеств, где учился до 1905 года у профессора Вильгельма Рюмана (Wilghelm von Ruman). С осени 1905 года по 1907 год Меркуров жил и работал в Париже. В этот период Меркуров познакомился со скульптурными работами француза О. Родена и бельгийца К. Менье, что нашло отражение в его собственных работах.
Россия
В 1907 году, уже будучи скульптором, Меркуров вернулся в Россию. Жил в Тифлисе и Ялте, осенью 1910 года переехал в Москву и 7 ноября был приглашён сделать посмертную маску Л. Н. Толстого.
Фигура «Мысль» (1913, позже установлена на могиле скульптора)
Памятник Льву Толстому (1913)
План «монументальной пропаганды»
12 апреля 1918 года СНК принял декрет «О памятниках республики», а 30 июля 1918 года утвердил список имён исторических деятелей, монументы которых надлежало установить в городах России. К этому моменту в мастерской Меркурова уже были две готовые гранитные статуи из этого списка - Ф. М. Достоевского, выполненная в 1914 году по заказу миллионера Шарова, и Л. Н. Толстого, выполненная в 1912 году. Скульптура Достоевского была задумана Меркуровым в 1905 году, тогда он вылепил около 20 бюстов писателя, прежде чем перейти к материалу статуи - шведскому граниту. Моделью для статуи Достоевского был А. Н. Вертинский. Об этом говорят сцепленные в страстном бессилии, как у Пьеро Вертинского, руки статуи. Меркуров предложил Моссовету эти уже готовые статуи и специальная комиссия, возглавлявшаяся А. В. Луначарским, одобрила их по представлению помощника наркома имуществ республики Н. Виноградова. Это был первый большой успех Меркурова при новой власти.
Некоторые современники восприняли памятник Ф. М. Достоевскому критически:
Глубже и ниже, к подъёму крутому, где отдаётся с букетом в руке Трубная площадь бульвару Цветному, где Достоевский застыл в столбняке…
писал поэт Иван Приблудный, прообраз известного персонажа «Мастера и Маргариты» - Ивана Бездомного.
Сергей Меркуров в 1920-е годы был членом масонской ложи «Единое трудовое братство».
Период культа личности
Меркуров стал одним из первых скульпторов-монументалистов, регулярно получавших государственные заказы на статуи Ленина и Сталина. Он создал огромное количество этих монументов. Ему принадлежит первенство в создании трёх самых гигантских по размерам: монумент в Ереване высотой 49 метров вместе с постаментом; в Дубне памятники Ленину и Сталину по две стороны от входа в Канал имени Москвы; и на ВСХВ в Москве. Искусствоведы эпохи с почтением отмечали «ассиро-вавилонскую» мощь этих памятников. Но с середины 1940-х годов скульптурные образы вождей уступали место работам других авторов - Томского, Вучетича и других. В 1952 году во время реконструкции ВСХВ в Москве был демонтирован самообрушающийся монумент Сталину.