Жане (Janet) Пьер (30 мая 1859 — 24 февраля 1947) — французский психоневролог, психиатр и невропатолог. Отправляясь от работ французского врача Ж. Шарко, разработал оригинальную психологическую концепцию неврозов. В 20—30-е годы сформулировал общепсихологическую теорию поведения, в отличие от бихевиоризма включив в систему психологии и сознание. Жане пытался провести исторический подход к психике человека, особо выделяя и анализируя собственно человеческие, социальные и культурные формы поведения. Взгляды Жане оказали значительное влияние на развитие французской психологии (Пиаже и др.), а также на формирование культурно-исторической теории Выготского.
Сочинения: Неврозы и фиксированные идеи. Спб., 1903; Неврозы. М., 1911; Психический автоматизм. М., 1913; L"evolution de la memoire et de la notion du temps. Paris, 1928; De I"angaisse a I"extase, vol. 1—2; Les debuts de Vin-telligance, 1935.
Только в редких случаях и при необыкновенных обстоятельствах психические действия бывают изолированы и безличны; обычно же в них проявляется известный характер и личность. Чтобы исследовать автоматические действия, совершающиеся при более сложных условиях и приближающиеся к нормальным, мы должны взять такие психологические состояния, которые доступны эксперименту и при которых в то же время начинают развиваться характер и личность: этим условиям лучше всего удовлетворяет состояние, известное под именем сомнамбулизма.
В самом деле, у сомнамбул увеличивается автоматическая жизнь психики, образуется особенная память, появляется другой характер и новая личность. Изучая сущность и характерные признаки этой новой формы психической деятельности, мы собственно знакомимся с деятельностью элементов нашего сознания в другой связи.
Существенные признаки сомнамбулизма: забывание по пробуждении и изменения в области памяти.
Память следует считать самым важным явлением нашей психической организации, и ничтожные даже изменения ее оказывают огромное влияние на всю нашу психику. Во всей умственной патологии нет более сложного и вместе с тем более постоянного изменения памяти, чем то, которое наблюдается у сомнамбул. В самом деле, у лиц, впадающих в сомнамбулизм, всегда можно констатировать три характерных признака или закона памяти: 1) полное забывание наяву того, что происходило во время сомнамбулизма; 2) полное воспоминание в следующем припадке о том, что происходило в предыдущем припадке; 3) полное воспоминание в сомнамбулическом состоянии о том, что имело место наяву. Третий закон допускает, пожалуй, больше исключений и неправильностей, чем первые два; поэтому в настоящей работе, которая имеет своей целью дать общее представление о сомнамбулизме, мы не будем останавливаться на нем. Но первые два признака, несмотря на всю их сложность и разнообразие, настолько общи и важны, что их можно считать характерными признаками сомнамбулизма.
Забывание по пробуждении всего того, что происходило в сомнамбулизме, так интересно и поразительно, что оно было отмечено уже в первых исследованиях по этому вопросу. "Приходя в нормальное состояние,—говорит Deleuze,— субъект теряет воспоминание обо всех ощущениях и идеях, которые были у него в сомнамбулизме, и эти два состояния кажутся настолько чуждыми друг другу, как будто сомнамбула и разбуженный субъект были совершенно различными существами... Только это обстоятельство и является постоянным и существенным признаком сомнамбулизма" . "Забывание всего происходящего в гипнотическом сне,— пишет Baragnon,— есть неизменный признак, без которого сомнамбулизм не может существовать" . Braid также характеризует сомнамбулизм забыванием по пробуждении всего происходившего во сне, называя это раздвоением сознания. Бесполезно умножать число выдержек, которые можно заимствовать как у старых, так и у современных авторов. Для уяснения этого
Я привел эти два наблюдения, так как они мало известны, но очень легко привести массу случаев такого же рода. Известен случай с больной доктора Mesnet, которая ночью преспокойно кладет медные монеты в стакан воды для настаивания и пишет, что хочет умереть; затем она запирает свое средство в шкаф, прячет ключ и пробуждается. На следующую ночь припадок повторяется, и она идет к шкафу за своим стаканом . Известен также больной Despine"a, который каждую ночь сам ворует у себя золотые монеты и всегда прячет их в одном и том же месте . Что же касается наблюдений д-ра Azam"a над Фелидой и Альбертом X. и описаний сомнамбулы у Defay, то в настоящее время они являются классическими .
Это же явление легко констатировать во время бреда, который наступает после эпилептического и в особенности после истерического припадка. Роза в конце своих припадков имела дурную привычку ругать больничную служанку. Придя в себя, она не помнила об этом и не верила, когда ей рассказывали. Однако в следующем припадке она снова принималась браниться и настойчиво кричала: "я имела-таки основание говорить то-то и то-то, это верно", и она повторяла все подробности предыдущего бреда.
Некоторые авторы доказывали, что в самых обыкновенных снах память имеет такой же характер и что справедливы слова Dupotet: "нет сна без сомнамбулизма". В работе Myers"a можно найти много примеров — слишком длинных, чтобы приводить их здесь,— в которых сновидение, очевидно, является воспоминанием другого забываемого наяву сна . Для освещения этих вопросов о памяти важно указать еще на то,
Доктор Herbert Mayo приводит случай, когда человек имел пять различных степеней памяти: нормальное состояние прерывалось у него четырьмя разными болезненными состояниями, о которых он по пробуждении не сохранял никакого воспоминания; между тем каждое из этих анормальных состояний обладало особой присущей ему формой памяти. В1887 году я сам отметил такого рода явление, которое я в первый раз наблюдал на Люси; после обыкновенного сомнамбулизма она впадала в сомнамбулизм второго рода, в котором обнаруживала прекрасную память и вспоминала все свои психические состояния вплоть до истерических припадков. Из этого нового состояния она впадала опять в сомнамбулизм первого рода и уже не помнила ничего, что с ней только что происходило; воспоминание о сомнамбулизме второго рода всплывало у нее лишь тогда, когда я вновь приводил ее в это состояние.
В том же году de Rochas констатировал подобное явление на своем субъекте Бенуа: "Если,— говорит он,— продолжать применять это к Бенуа (дело идет о применении магнита к субъекту, который уже прошел через одно сомнамбулическое состояние и находится в летаргии), то можно вызвать пятое состояние, которое похоже на сомнамбулизм в том отношении, что у субъекта восстанавливаются его психические способности; память и большинство ощущений, кроме зрительных, даже обострены; по пробуждении он забывает все, что произошло в этом состоянии, но вновь вспоминает все, когда опять впадает в такое же состояние"! .
Эти две гипотезы опровергают друг друга, нисколько не считаясь с тем, что при сомнамбулизме наблюдаются весьма различные по силе и яркости психические явления; наконец, они не в состоянии объяснить полное восстановление памяти при новом сомнамбулизме той же стадии. Забывание того, что происходило с субъектом в сомнамбулизме, Despine приписывает полному исчезновению нашего "я" и нашего сознания при этом анормальном явлении. "Забывание можно объяснить только тем, что личное сознание и наше "я" не участвуют в актах, которые совершаются благодаря бессознательной автоматической деятельности мозга, т. е. в то время,
В этой теории об исчезновении нашего "я", быть может, и есть кое-что соответствующее истине, но заключать из этого, что при сомнамбулизме отсутствует какое бы то ни было сознание, кажется нам поистине парадоксальным и недопустимым. Я думаю, следует обратить больше внимания на теорию Maury о значении ассоциации идей для воспоминания, но, как он это сам замечает, забывание сомнамбулами всего происходящего в сомнамбулизме не может быть объяснено только разрывом в цепи ассоциаций. Если сомнамбулы непосредственно после пробуждения не всегда видят перед собой предмет или движение, связанное с предшествующими актами или напоминающее их, то, вероятно, в продолжении дня они могут увидеть эти предметы или совершать такие же действия, какие были совершены в сомнамбулизме. Почему же сила ассоциаций не обнаруживается в этот момент и не вызывает воспоминания? Однажды Леония в гипнотическом сне собирала букет цветов; когда она проснулась, я даю ей этот букет: почему она не понимает, откуда он взялся? почему по ассоциации идей она не вспоминает, что сама собирала его?
Некоторые магнетизеры высказывали очень правильный взгляд по поводу изменений чувствительности при сомнамбулизме. "При всяком сомнамбулизме,— говорит Bertrand,— наблюдается более или менее полное исчезновение чувствительности и движений внешних органов. Чувствительность устремляется вовнутрь: сомнамбула получает новые восприятия от внутренних органов, и совокупность этих восприятий и образует новую жизнь, отличную от той, которую мы ведем постоянно" . Это почти то же самое, что высказывал Ribot, когда допускал изменения ценестезий или общей чувствительности при сомнамбулизме — изменения, которые становятся, по-видимому, центром новых ассоциаций и памяти.
Эти взгляды представляются нам в общем верными, но нужно согласиться, что они довольно неопределенны и с трудом могут быть применены в отдельных случаях. Поэтому и мы со своей стороны попытаемся дать в общих чертах объяснение странных явлений забывания и различных форм памяти. Наша гипотеза так же несовершенна, как и предыдущая теория, и вовсе не имеет претензии охватить все явления
Запоминание и забывание сложных явлений
После этого краткого рассмотрения условий возникновения элементарной памяти перейдем к сложной или интеллектуальной памяти, т. е. к полному воспоминанию идей и актов. Здесь наша задача облегчается прекрасными психологическими исследованиями Шарко о даре речи и различных типах мышления. Известно, в самом деле, что сложные действия и идеи понимаются нами и сохраняются в памяти главным образом благодаря речи. Следовательно, изучать условия для запоминания сложных идей и актов — значит исследовать условия для запоминания речи.
Наша речь складывается из многочисленных образов, связанных с нашими идеями и движениями; но образы эти, как учит медицина, не одинаковы у всех людей. Одни мыслят при помощи двигательных или кинестезических образов, о которых мы уже говорили и которые, будучи изолированы, имеют тенденцию передаваться во вне в реальных движениях или словах. Эти люди, разговаривая громко или тихо, мыслят всегда при помощи двигательных образов речи.
Другие — думают слуховыми или зрительными образами; мышление их складывается из ряда образов речи, которые они как бы слышат, но не произносят, или же из ряда письменных знаков или образов, которые они как бы видят, но не слышат. Каким же образом разговаривают и действуют эти последние лица? Не пробуждают ли их слуховые и зрительные образы более или менее слабые двигательные образы, которые затем проявляются в движениях? Этот вопрос мы уже обсуждали и решили, что, пожалуй, так обстоит дело в начале жизни; впоследствии же дело происходит гораздо проще. Звук слова передается в движениях, которые выражают как это слово, так и самый двигательный образ. Привычка говорить и действовать при помощи слуховых и зрительных образов присоединяется к привычке мыслить этими образами и способствует большему разделению типов мышления. Если все мысли и действия находятся в зависимости
Все эти лица, как известно, меняются в своем характере и поведении, когда у них изменяются чувствительность и образы речи. Фелида грустна и думает о самоубийстве в первом состоянии, но становится веселой и смелой во втором; она эгоистична и холодна в первом состоянии, чувствительна и способна к самопожертвованию — во втором. Луи то смирен, послушен и робок, то гневен и высокомерен, то боязлив как дитя, то пылок как юноша.
Между этими естественными изменениями личности и теми, которые возникают во время искусственного сомнамбулизма, переходных ступеней очень мало. В общем можно сказать, что путем гипноза можно, хотя и не всегда, привести субъекта в то или иное из его различных анормальных состояний и таким образом восстановить у субъекта те характерные свойства и воспоминания, которые присущи ему в данном психическом состоянии. Это часто подтверждалось по отношению к различным состояниям Луи и вообще ко всякому истерическому бреду.
Но любопытнее всего наблюдать легкий переход из естественного бреда в искусственный сомнамбулизм — переход, аналогичный превращению истерических поз в каталепсию. Мне пришлось застать однажды Марию в сильном истерическом припадке; она извивалась на своей кровати и кричала уже часа два. Мне стоило только прикоснуться к ней и сказать: "Ну, что ты здесь делаешь? веди себя лучше", как она, продолжая свои конвульсии, пожимает мне руку и отвечает: "О, если бы вы знали, как у меня болит бок"! — "Вставай и иди как следует спать, я тебя вылечу". Она с закрытыми глазами встает и укладывается на своей постели. Я немного успокаиваю ее, и она говорит: "очень хорошо, что вы пришли: я видела ужасные вещи — кровь, пожар; мне было очень плохо". Теперь это уже — сомнамбулизм, который
является слабым видоизменением ее истерического бреда, так как она сохраняет о нем воспоминание и по одному моему слову может снова впасть в него.
Другая истеричка, G., еще любопытнее. Я подошел к ней в то время, когда ее держали две служанки, так как с ней был припадок. Прежде чем я успел дотронуться до нее, она произнесла, обращаясь ко мне: "а, вот и вы"... и конвульсии сейчас же прекратились. Так обстоит дело у лиц, которые часто впадали в искусственный сомнамбулизм; последний заслоняет собой все другие анормальные существования. У других же лиц происходит обратное явление: искусственный сомнамбулизм или превращается в истерический припадок, или просто является лишь воспроизведением этого последнего. С этой точки зрения самым убедительным является наблюдение Grasset, у больной которого искусственный сомнамбулизм был совершенно подобен ее произвольным истерическим припадкам . J. Janet показывал мне одну молодую девушку в таком же роде: у нее наступали самопроизвольные приступы сомнамбулизма, во время которых она оставалась неподвижной, с закрытыми глазами и все время говорила. Ее галлюцинации вертелись всегда на двух-трех одинаковых идеях — забавных рассказах или на злобе против врачей и интернов, которых она называла "мясниками, свиньями" и т. д. Если ее гипнотизируют, она принимает всегда одну и ту же позу и продолжает свой бред "об этих скверных врачах, которые захватили еще одну бедную женщину, чтобы разрезать ее". Прежние магнетизеры были правы, когда говорили, что нервные припадки подобны несовершенному сомнамбулизму.
Последовательная смена различных психических существований.— Изменения личности при искусственном сомнамбулизме
Итак, мы видели, что изменения памяти можно легко объяснить изменениями образов, входящих в определенный момент в состав сознания, и что эти изменения памяти приводят к изменению личности или всей психической жизни. Теперь мы можем составить себе общее представление об
искусственном сомнамбулизме — о том особом состоянии, которое долго считалось сверхестественным и необъяснимым. Сомнамбулическое состояние, как мы выше показали, не обладает никаким характерными свойствами, которые можно было бы считать специфическими: если взять какого-нибудь человека и исследовать его лишь в данный единственный момент, то невозможно определить, в каком именно состоянии он находится. Сомнамбулическое состояние характеризуется лишь относительными признаками и может быть определено лишь по отношению к другому состоянию данного лица — к состоянию наяву или нормальному. "Кто имел случай наблюдать сомнамбул,—говорили прежние магнетизеры, хорошо разбиравшиеся в этом вопросе,—тот выносил убеждение, что в жизни сомнамбул наблюдается два совершенно различных существования или, по крайней мере, два вида существования" . Это совершенно верно: сомнамбулизм является вторым существованием, которое характеризуется только тем, что оно второе.
Таким образом становится понятной та столь часто повторявшаяся истина, что в сомнамбулизме нет ни одного явления — анестезии или, наоборот, обострения чувств, паралича, контрактуры и т. д. — которое не наблюдалось бы у другого лица в нормальном состоянии; но у последнего данный признак является постоянным и нормальным в течение всей жизни, а в первом случае она является лишь случайным и наблюдается лишь при втором существовании; по существу же своему это один и тот же признак. Субъект, который в сомнамбулизме бывает идиотом, слепым или умным, является им в той же форме, как и человек, который бывает идиотом, слепым или умным в течение всей жизни — с тою лишь разницей, что у первого это не наблюдается в течение всей жизни. У Розы в одном из ее глубоких сомнамбулизмов наблюдалась анестезия лишь на левой стороне тела; в настоящее время это состояние для нее ненормально, потому что в течение семи месяцев, которые я ее наблюдал, у нее все время была полная анестезия всего тела. Состояние это и не длительно, так как, если я разбужу ее или даже оставлю в покое, она мало-помалу теряет чувствительность на левой стороне тела и возвращается к своему нормальному состоянию, при котором она уже ничего не чувствует.
Однако это состояние, которое мы называем у Розы сомнамбулизмом, является для Марии нормальным, так как уже в течение месяца у нее наблюдается анестезия всей левой половины тела. Более того, сама Роза несколько времени тому назад страдала в течение трех месяцев анестезией левой половины тела; следовательно, для нее этих трех месяцев было естественным то состояние, которое теперь наступает при сомнамбулизме. А если разбудить ее, она все забудет? Без сомнения; но она также забыла все, когда после трех месяцев полуздоровья проснулась, совершенно лишившись чувствительности. Если бы я, принадлежащий к двигательному типу людей, нашел способ передать сразу своему соседу — художнику, принадлежащему к зрительному типу, состояние моей чувствительности, то он забыл бы свою прошедшую жизнь, которая казалось, однако, совершенно нормальной.
С этой точки зрения нам понятно также бесконечное разнообразие сомнамбул, которое так же велико, как и разнообразие окружающих нас людей: сомнамбулы могут приобретать всевозможные психические свойства, которые не наблюдаются у них в нормальном состоянии; иногда совершенно интеллигентные лица впадают при сомнамбулизме в состояние, свойственное обычно идиотам. Один мальчик-эпилептик , которого я легко усыплял, в сомнамбулизме проявлял ничтожные признаки психической жизни: у него сохранялось немного мышечного чувства (руки оставались в том положении, которое я им придавал) и немного слуха (он отвечал на все мои вопросы каким-то бормотаньем). Но это — все; сверх того он ничего не понимал и, следовательно, не повиновался внушениям; не мог говорить, так что было бы трудно и бесполезно заниматься исследованием его воспоминаний. Л. в сомнамбулизме страдает полным отсутствием памяти; подобно сомнамбуле, о которой говорит д-р Philips и которая забывала один слог по мере того, как произносила другой, он сейчас же забывал, что я говорю ему в данный момент. В крайнем случае, он мог выполнить простые внушения в тот самый момент, когда они даются; спустя некоторое время он уже ничего не мог сделать, так как забывал данные ему
приказания. Наоборот, N, о которой я говорил выше, в сомнамбулизме обладает удивительной памятью; даже по прошествии целого года она вспоминает самые мелкие детали предшествовавшего сомнамбулизма. Все другие сомнамбулы, которых я наблюдал, во втором существовании проявляют обычный и иногда далее замечательный ум и выражают чувства и идеи, свойственные лицам их положения.
Субъекты, обладающие во втором существовании особой памятью, ощущениями и умом, представляют весьма любопытное, но все же понятное явление. В этой новой жизни они усваивают новые моральные правила и новые понятия, как они делали это и в первом существовании (нормальной жизни).
Но можно себе представить, что может произойти при часто повторяющемся и длительном сомнамбулизме. Прежде всего, вторая личность будет находиться под влиянием своего магнетизера, подобно тому, как дитя находится под влиянием своих родителей; в силу этого влияния вторая личность усвоит себе привычки, манеры и понятия своего магнетизера — независимо от того, хочет ли последний этого или нет. Можно сказать, каков магнетизер, такова и сомнамбула. Покажите мне сомнамбулу, и я сумею сказать, кто усыплял ее и каковы мнения и понятия — научные или иные — ее первого магнетизера. Почему Леония наяву ревностная католичка, а в сомнамбулизме убежденная протестантка? Просто потому, что ее первый магнетизер был протестантом; здесь не нужно искать другой причины. Почему некоторые сомнамбулы беспрестанно принимать разные драматические позы? Потому что их показывали публике, как любопытных зверей, и они научились играть и симулировать драматические положения, будучи в настоящем сомнамбулическом состоянии . Это невольное воспитание сомнамбулы со стороны того, кто усыпляет ее, является величайшей опасностью подобных экспериментов: мы рискуем находить всегда у сомнамбулы подтверждение своих собственных идей. Во вступлении мы указали на некоторые предосторожности, которые старались принимать при своих опытах; но все-таки наши исследования могут приобрести общее значение лишь после контрольных опытов других авторов.
Каково бы ни было влияние воспитания на субъекта, последний вносит в свое сомнамбулическое существование,
подобно детям в их нормальной жизни, свои предрасположения и особенные способности. Beaunis говорит, что он никогда не слышал лжи из уст сомнамбулы . Должно быть, он был очень счастлив в этом отношении: есть сомнамбулы, которые лгут, как, например, Люси; другие, наоборот, очень честны, как Леония; словом, здесь наблюдается то же самое, что и it нормальной жизни, где встречаются как дурные, так и хорошие элементы. Нужно считаться не только с влиянием магнетизера, но и с влиянием всех других лиц, разговаривающих с субъектом в его новом состоянии, способствующих развитию этого последнего. Чтобы доказать это, достаточно описать одну из наших больных, Леонию, на которую все указанные влияния действовали самым любопытным образом. У этой женщины, жизнь которой является неправдоподобным, хотя и действительным романом, с трехлетнего возраста были припадки естественного сомнамбулизма. С шестнадцати лет разные лица постоянно усыпляли ее; теперь ей уже 45 лет. Обычная ее жизнь протекает в бедной сельской обстановке, а второе существование протекало в салонах или в психологическом кабинете и естественно принимало совершенно другое направление. Теперь в нормальном состоянии это бедная крестьянка — серьезна и немного грустна; спокойна и медлительна; очень приветлива со всеми окружающими и чрезвычайно робка; видя ее такой, невозможно даже подозревать о существовании в ней второй личности. После усыпления и переходного периода у нее наступает "пробуждение к другой жизни" , и она совершенно преображается: лицо меняется, глаза остаются закрытыми, но лишение зрения компенсируется остротой других органов чувств; она весела, подвижна, иногда даже невыносимо шумлива; по-прежнему добра, но у нее появляется странное стремление иронизировать и зло шутить. Ничего нет интереснее, как разговаривать с ней в конце сеанса после визита нескольких новых лиц, желавших видеть ее в сомнамбулизме. Она копирует мне их лица, подражает их манерам, старается угадать их маленькие смешные стороны и мелкие страсти, выдумывает целый роман по поводу каждого из них.
К этому новому характеру прибавляется еще необычайное количество новых воспоминаний, о которых она наяву даже
не подозревает, так как по пробуждении всегда все забывает. Недавно один врач из Гавра, часто видевший эту женщину в сомнамбулизме и бывший тогда одним из ее друзей (в сомнамбулизме она не всем оказывает внимание), встретил ее за городом в ее нормальном состоянии; забыв, при каких обстоятельствах он видел ее раньше, он подошел к ней, чтобы поздороваться. Бедная женщина остановилась в изумлении, так как совершенно не узнавала его. Есть много таких вещей, которые она знает только в сомнамбулизме. Да, наконец, это и не соответствовало бы даже законам элементарной психологии, если бы вся эта совокупность сомнамбулических ощущений, воспоминаний, привычек и свойств слагалась в синтез или систему, подобную той, которая образует нашу нормальную личность. Это совсем не то лицо, которое мы знаем в нормальном состоянии, и по первому нельзя составить себе представления о втором. Как известно, сомнамбулы во втором состоянии сохраняют воспоминание о своем первом состоянии и, следовательно, могут сами производить сравнение между обеими своими личностями. Очень интересно знать, что они думают о происшедшей с ними перемене.
Чаще всего, особенно при первых сеансах, когда у субъекта имеется много воспоминаний о первом состоянии и очень мало о втором, он чувствует себя просто изменившимся. Большинство из них говорят, что они спят, и нет ничего курьезнее этих лиц, которые, разговаривая с открытыми глазами, повторяют время от времени: "это правда, что я сплю, о, я хорошо сплю". Я думаю, что это — готовая фраза, не имеющая никакого смысла. Сомнамбулы заявляют, что спят, потому что им сказали, что их усыпляют, и потому что в обычном представлении гипнотизировать значит усыплять. Не следует слишком часто повторять это сомнамбуле, потому что в конце концов она считает себя обязанной действительно спать и придает своему лицу тупое выражение, которого вовсе не нужно.
Более интеллигентные лица говорили мне: "да, нет, я вовсе не сплю, нелепо утверждаеть это; я только изменилась, стала какой-то странной — что это вы со мной сделали" Теперь мы уже догадываемся, что с ними сделалось — мы знаем, что мы воспользовались их психической неустойчивостью для изменения состояния их чувствительности, парализуя для этого или, чаще, возбуждая один из их органов чувств. Это изменение субъекта иногда проявляется в грубой объективной форме: больная, будучи глухой в нормальном
состоянии, в сомнамбулизме слышит; у лица, которое наяву ничего не чувствует и не видит, появляется тонкое чувство осязания и способность видеть даже в темноте. Все лица, о которых мы упоминали, обнаруживали подобное изменение в области чувствительности и часто даже соответственные изменения в двигательной сфере; так как при этом они сохраняли воспоминания о своем первом состоянии и могли делать сравнения, то естественно, что они находили это "очень смешным". Иногда сомнамбулы и остаются при этом мнении, не изменяя своего взгляда; различие между сомнамбулизмом и нормальным состоянием выражено у них не настолько сильно, чтобы они могли дать себе отчет в происшедшем расщеплении личности. Люси в своем первом сомнамбулизме, даже после многочисленных сеансов, оставалась всегда одной и той же и постоянно повторяла: "это я — Люси, но вы меня изменили". Иногда изменения могут быть значительными, но происходят так постепенно и незаметно, что субъект, привыкнув, так сказать, к изменению, сохраняет свою идентичность. Так обстоит дело с Розой, которая во время своих трех или четырех последовательных сомнамбулических состояний на соответственный вопрос постоянно отвечает: "это все-таки я, но не совсем та же".
Часто же дело происходит иначе: субъект либо постепенно — по мере развертывания второго существования, либо внезапно — в силу слишком резкого изменения — отказывается признавать себя, издевается над своей первой личностью и заявляет, что он — новое лицо.
Эта странная привычка сомнамбул раздваиваться подобным образом встречается очень часто и была отмечена еще самыми первыми исследователями. "Сомнамбулы,—говорит De-leuze,—говорят о себе в третьем лице, как будто они в нормальном состоянии и сомнамбулизме два различных лица... Аделаида никогда не признавала тождественности своей с Малюткой, как она называла себя в сомнамбулизме" . Все, писавшие о животном магнетизме, упоминали об этом факте — столь же частом, как и любопытном.
N., считавшая себя сначала лишь изменившейся, заявила вскоре, что она — другое лицо. "Кто же вы такая?" — спросил я.—"Не знаю... я думаю, что это — больная". Не останавливаясь на этом странном ответе, который, пожалуй, не
так нелеп, я спросил ее, как ее зовут; ей вздумалось назвать себя Nichette. Это уменьшительное имя не должно вызывать улыбок — всякая подробность в этих тонких явлениях имеет свое значение; этим именем называли ее в раннем детстве и теперь она присвоила его в сомнамбулизме. Такие факты нередки: мы только что видели сомнамбулу Deleuze"a, называвшую себя "Малюткой". Доктор Жибер рассказывал мне, что тридцатилетняя женщина, которую он усыпил в первый раз, говорила о самой себе, как о маленькой Лили. Чем объяснить такое возвращение к детству? Не тем ли, что истерички, принадлежа наяву к зрительному типу, в глубоком сомнамбулизме приобретают вновь мышечное чувство, которым они, быть может, больше всего пользовались в детстве? Впрочем, мы вернемся еще к этому возвращению сомнамбул к детскому состоянию, так как оно является одним из главных факторов внушения. Люси, которая оставалась сама собой в первом сомнамбулизме, совершенно менялась во втором; должно быть, изменение было слишком велико, потому что она не узнавала себя больше; называла себя Андриеной (Люси 3) — именем, которое она присвоила себе при известных обстоятельствах, о которых речь будет ниже.
Наконец, может случиться, что всякое изменение состояния будет так велико, что произведет впечатление раздвоения личности. Леония при первом же описанном нами сомнамбулизме отказывается от своего обыкновенного имени и принимает имя Леонтины, к которому приучили ее ее первые гипнотизеры. "Эта женщина — вовсе не я,—говорит она,—она слишком глупа, эта другая, самая настоящая"; к этому ее тоже приучили — сама она считает себя такой же настоящей, как и "другая". Это новое лицо, Леония 2, приписывает себе все ощущения и действия, которые сознавались ею в сомнамбулизме; наоборот, она приписывает Леонии 1, т. е. Леонии в нормальном состоянии, все психические процессы, сознаваемые ею наяву. Сначала я был поражен одним исключением из этого правила и думал, что в этом распределении воспоминаний было нечто произвольное. У Леонии есть муж и дети; Леония 2 (в сомнамбулизме) приписывает себе только детей, говоря, что муж есть у другой. Такой выбор трудно было объяснить — тем более, что он не был постоянен. В конце концов я узнал, что прежние магнетизеры вызвали у нее сомнамбулизм во время первых родов и что второе состояние появлялось уже само собой во время последующих родов. Леония 2 была права, приписывая себе
детей, так как именно она родила их; таким образом, правило не нарушалось, и первый сомнамбулизм обусловил у нее раздвоение личности.
Но любопытно, что это не наблюдается при втором сомнамбулизме. Когда после летаргии и каталепсии она впадает в состояние второго сомнамбулизма, она уже не похожа на самое себя. Вместо подвижного ребенка она становится серьезной и важной: медленно говорит и мало двигается. Теперь она отличает себя от Леонии 1 в нормальном состоянии: "Это довольно глупая женщина,—говорит она,—это вовсе не я". Равным образом она отличает себя и от Леонии 2: "Как вы можете думать, что я похожа на эту сумасшедшую — к счастью, этого совсем нет". Это разделение одного существа на трех сменяющихся и презирающих друг друга лиц является весьма любопытным фактом и дает повод к возникновению целого ряда инцидентов, на которых я не могу останавливаться из боязни удлинить свою работу. Леония засыпает в вагоне железной дороги и впадает в состояние 2; через некоторое время Леония 2 хочет выйти из вагона за этой бедной Леонией 1, "которая, по ее словам, осталась на предыдущей станции и которую нужно предупредить". Если я показываю Леонии 2 портрет Леонии 1, она говорит: "почему она взяла мою шляпу? Кто-то одевается одинаково со мной". Когда она приезжает в Гавр, я должен здороваться поочередно со всеми тремя заключающимися в ней лицами, которые забавным образом проявляют последовательно одно и то же чувство. Бесполезно останавливаться на этих анекдотах, так как всякий может предугадать, какие странные положения могут возникнуть при подобном разделении личности.
Но, скажут нам, ведь это второе состояние не является настоящим существованием, так как оно не продолжительно и через некоторое время нужно всегда будить этих лиц. Конечно, некоторые лица не могут оставаться бесконечно долго в некоторых сомнамбулических состояниях. Леония в состоянии Леонии 2 не может есть и, следовательно, сможет оставаться в этом состоянии не больше одного дня; но это вовсе не потому, что второе состояние не может длиться, а потому, что тело тогда начинает сильно охлаждаться. Конечно, если оставить в сомнамбулизме неподвижного субъекта, не способного ни двигаться, ни есть, то он скоро потеряет слишком много тепла. Но если, наоборот, взять полное сомнамбулическое состояние, которое является настоящим вторым существованием, аналогичным нормальной жизни какого-либо
другого лица, то нет основания утверждать, что субъект не может оставаться в нем очень долго.
Не говоря уже об естественном втором существовании, которое может длиться довольно продолжительное время, как, например, у Фелиды, авторы часто упоминали об искусственных сомнамбулизмах, продолжавшихся более или менее долго. Знаменитый аббат Faria утверждал, что некоторые его субъекты годами оставались в сомнамбулизме и по пробуждении забывали все, что происходило за этот долгий период . Один гипнотизер усыпил двух молодых девушек зимою и разбудил их лишь несколько месяцев спустя в середине весны: они были очень поражены, увидав деревья в листьях и в цвету, так как помнили, что перед усыплением деревья были покрыты снегом. "Часто,—говорит один автор,—я оставлял своих сомнамбул усыпленными, но с открытыми глазами в течение всего дня и гулял с ними, чтобы производить над ними наблюдения, не возбуждая любопытства посторонних. Мне случалось продлить на две недели сомнамбулизм находившейся в моем услужении девушки; при этом она продолжала работать, как будто бы она была в своем обычном состоянии... По пробуждении она чувствовала себя в доме как бы чужой, совершенно не помня о том, что произошло" . Эти рассказы нельзя считать вымышленными, ибо факты эти легко проверить: я сам без всякого затруднения продержал Розу в сомнамбулизме в течение 4,5 дней, и все это время она чувствовала себя очень хорошо, спала и ела гораздо лучше, чем в нормальном состоянии. Еще больше продлил это состояние J. Janet, изучивший у сомнамбул тот интересный период, когда у истерички восстановляется чувствительность и она становится похожей на совершенно здорового человека.
Можно ли оставить этих субъектов в сомнамбулизме бесконечно долго? Таким способом легко было бы совершенно излечить истерию; к сожалению, это представляется мне весьма трудным. Сомнамбулическое состояние кажется мне — по крайней мере, для моих субъектов — очень утомительным и быстро истощает их. Некоторые, как Леония и Люси, часто чувствуют потребность после сомнамбулизма поспать несколько минут, чтобы немного отдохнуть; вообще же истерички остаются в этом состоянии только благодаря возобновляемым
время от времени возбуждениям в виде пассов, электрического тока и проч. Весьма возможно, что к истеричкам при длительном сомнамбулизме мало-помалу вернулись бы их дефекты и обычная анестезия, и они вновь пришли бы в свое нормальное состояние, забыв все, что произошло в течение их более полного существования. Однако мои наблюдения на этот счет совершенно недостаточны, и я не могу сделать окончательных выводов.
Остается еще один вопрос по поводу этих новых форм психической жизни: ниже они или выше нормального состояния? Является ли для субъекта этот переход из одного состояния в другое регрессом или прогрессом? Многие авторы высказывались в пользу последнего мнения. "Это последнее, т. е. забывание по пробуждении заставляет нас думать, что сомнамбулизм является более совершенным состоянием" . Myers в своих интересных исследованиях об автоматическом письме задает себе вопрос: не может ли сомнамбулизм быть иногда состоянием эволюции, а не регресса психики? На это нельзя дать общего ответа вследствие многочисленных вариаций сомнамбулизма. Существует бесконечное число форм психической жизни, начиная с той которая содержит лишь один изолированный рудиментарный психический элемент без суждения и даже без сознавания личности, и восходя до сознания высшей монады, о которой говорит Лейбниц и которая представляет в сокращенном виде весь мир. Мы видели, что путем гипноза можно привести субъекта в первое состояние, названное нами каталепсией — иначе говоря, его можно низвести на самую низшую ступень сознания.
Нельзя ли таких субъектов приблизить и к высшей форме сознания? Это зависит, я думаю, от свойств их сознания в нормальном состоянии: когда имеешь дело с истеричками, у которых сознание, ощущение и память ослаблены и ниже нормы, тогда малейшее возбуждение нервной системы (пассы и электрический ток являются очень сильными возбудителями) возвращают им утраченные способности и приводят их к высшей форме существования. Ясно, что Люси 3, Роза 4 или Леония 3 стоят на гораздо более высокой ступени сознания, чем Люси 1, Роза 1, Леония 1. Но здесь дело идет об истеричных женщинах, и сообщаемая им высшая форма существования является просто нормальной жизнью, которой
они должны были бы постоянно пользоваться, если бы не были больны. Это состояние, будучи выше нормального, так мало отличается от него, что далее у этих женщин оно подобно тому состоянию, когда они были более или менее здоровы. Можно ли подняться выше в этом направлении? Можно ли превзойти эти сомнамбулические состояния или сообщить здоровым людям, для которых эта форма существования является естественной, другую, высшую форму? Подобную возможность допускали почти все прежние магнетизеры, которые и изучали на своих субъектах новые чувства и сверхъестественные способности. Это же занимало и Myers"а, когда он говорил о приспособлении нашей новой личности к новым потребностям. Но мы не можем входить в рассмотрение этого вопроса, который не имеет прямого отношения к поставленной нами задаче.
Заключение
Изучая в предыдущей главе изолированные психические явления, мы видели, что с одной стороны движения конечностей и ощущения, а с другой — выражения лица, жесты и эмоции образуют синтезы, элементы которых связаны и неразделимы. Раз дан один элемент ощущения или эмоции, другие элементы возникают поневоле и образуют группу, имеющую тенденцию развиваться и сохраняться как можно дольше. В настоящей главе мы изучили более сложную группу психических элементов, образующуюся из ощущений и воспоминаний, и установили для нее аналогичный закон. Когда исчезает какое-нибудь чувство или хотя бы определенный вид чувствительности, то равным образом исчезают образы и воспоминания, связанные с данным чувством. Когда же какое-либо чувство сохраняется, то остаются нетронутыми и соответственные образы и воспоминания о них. "Нет чувства, нет и идей,—говорит Lamettrie в своем "Homme-ma-chine",—чем меньше чувства, тем меньше и идей" . Мы же скажем: без чувств нет воспоминаний; чем меньше чувств, тем меньше и воспоминаний. Сохраняющиеся воспоминания соединяются и группируются вокруг одного главного ощущения, в котором они находят свое выражение и благодаря которому всплывают на поверхность сознания; если они многочисленны, то образуют целую систему, все части которой зависят друг от друга и связаны одной общей памятью.
Человек, который в психическом отношении был бы идеально здоров, мог бы иметь только одну память; так как при этом все психические явления были бы всегда связаны с одними и теми же постоянно наличными образами, то такой субъект мог бы легко вызывать их в каждый данный момент. Но настолько ни один человек не совершенен: тысяча условий — аффективные состояния, сон, опьянение или болезнь — изменяют или уничтожают одни образы, оживляют другие и изменяют все направление сознания. Таким образом образуются вторичные группы вокруг известных образов, необычных для данной психики; эти новые образы могут иногда совсем не появляться; но если они периодически появляются самопроизвольно или вызываются искусственно, то они влекут за собой все связанные с ними воспоминания и таким путем различные формы памяти сменяют друг друга.
Группа связанных образов может дать начало особому суждению, в котором сознается и констатируется единство образов; тогда сменяющие друг друга формы памяти обусловливают возникновение различных сменяющихся личностей. Сомнамбулизм является именно такой формой существования, в которой проявляются особые память и личность: существенный признак сомнамбулизма заключается в том, что он является анормальным психическим состоянием, не распространяющимся на всю жизнь индивида и сменяющимся другими состояниями и формами памяти, которые не знают друг о друге. Будучи часто несовершенным и рудиментарным, сомнамбулизм может иногда образовать новую форму существования, более совершенную, чем обычное состояние индивида. Для этого необходимо, чтобы обстоятельства благоприятствовали автоматическому развитию образующих второе состояние психических элементов и сделали бы их группировку более связной и устойчивой. Тогда системы психических элементов, подобно каждому элементу в отдельности, как бы живут своей собственной жизнью, и эта жизнь отдельных психических систем создает различные личности и различные формы сомнамбулизма.
1. Психика - это:
А. Объективный образ реальности;
Б. Субъективное восприятие окружающего мира;
В. Субъективный образ объективной реальности;
Г. Отражение внутренних свойств личности.
2. Предположение о рефлекторном характере психики впервые высказал:
А. Гиппократ
Б. Гельмгольц
В. Галль
Г. Декарт
3. К объективным методам психологии относятся:
А. Наблюдение
Б. Методика Роршаха
В. Близнецовый метод
Г. Лабораторный эксперимент
4. Минимальная величина раздражителя, при которой впервые возникает едва заметное ощущение, называется:
А. Относительным порогом ощущения;
Б. Дифференциальным порогом ощущения;
В. Абсолютным нижним порогом ощущения;
Г. Относительным нижним порогом ощущения.
5. Анализатор состоит из:
А. Рецептора;
Б. Чувствительных нейронов;
В. Центр
ального отдела;
Г. Центробежных нейронов.
6. К кожным ощущениям относятся:
А. Тактильные;
Б. Температурные;
В. Болевые;
Г. Двигательные
7. Длительный дефицит ощущений называется:
А. Синестезия;
Б. Сенсорная депривация;
В. Адаптация;
Г. Когнитивный диссонанс.
8. К экстрарецептивным контактным ощущениям относятся:
А. Слуховые;
Б. Осязательные;
В. Зрительные; Г. Обонятельные.
9. Возникновение дополнительного ощущения, не имеющего отношения к раздражителю, называется:
А. Галлюцинация;
Б. Синестезия;
В. Сенсибилизация;
Г. Замещение.
10. Способность воспринимать предметы относительно постоянными по форме, цвету и величине при изменении условий восприятия называется:
А. Предметность;
Б. Целостность;
В. Константность;
Г. Категориальность.
11. Результатом восприятия является:
А. Чувство;
Б. Образ;
В. Объект; Г. Субъект.
12. Неправильное, искаженное восприятие действительных объектов называется:
А. Галлюцинация;
Б. Фи-феномен; В. Эффект новизны;
Г. Иллюзия.
13. К основным процессам памяти относятся:
А. Восприятие;
Б. Запоминание; В. Воспоминание;
Г. Забывание.
14. Самопроизвольное и внезапное воспоминание называется:
А. Озарение;
Б. Гипермнезия;
В. Реминисценция;
Г. Парамнезия.
15. Утрата возможности воспоминания называется:
А. Криптомнезия;
Б. Забывание;
В. Конфабуляция; Г. Эйдетическая память.
16. К процессу произвольного запоминания относится:
А. Мгновенное;
Б. Своевременное;
В. Осмысленное; Г. Мнемотехническое.
17. Внимание обладает специфическими характеристиками:
А. Объем;
Б. Оперативность;
В. Устойчивость;
Г. Целостность.
18. Существуют виды внимания:
А. Ппроизвольное;
Б. Ппроизводное;
В. Предпроизвольное; Г. Послепроизвольное.
19. К активным формам воображения относятся:
А. Продуктивное;
Б. Непродуктивное В. Репродуктивное;
Г. Непроизвольное.
20. Результатом воображения является:
А. Суждение;
Б. Понятие;
В. Образ;
Г. Умозаключение.
21. К операциям мышления относятся:
А. Дедукция;
Б. Анализ;
В. Абстрагирование;
Г. Умозаключение.
22. Грезы являются примером воображения:
А. Активного творческого;
Б. Активного репродуктивного;
В. Пассивного непреднамеренного;
Г. Пассивного преднамеренного.
23. Примером активного творческого воображения является:
А. Фантастический рассказ;
Б. Картина «Девятый вал» Айвазовского;
В. Грёзы;
Г. Средневековая серенада.
24. Суждение является результатом:
А. Восприятия;
Б. Воображения; В. Мышления;
Г. Фантазии.
25. Абстрагирование относится:
А.К формам мышления;
Б. К свойствам воображения;
В. К операциям мышления;
Г. К функциям воображения.
26. Способность человека легко оперировать символами относится к виду мышления:
А. Предметно-действенному;
Б. Абстрактному;
В. Наглядно-образному; Г. Словесно-логическому.
27. Самым узким по содержанию понятием в психологии личности является понятие: А. Человек;
Б. Индивид;
В. Индивидуальность;
Г. Личность.
28. Предпосылками к развитию способностей считаются:
А. Систематические занятия;
Б. Задатки; В. Талантливость;
Г. Гениальность:
29. Процесс и результат усвоения человеком социального опыта называется:
А. Социализация;
Б. Персонализация;
В. Индивидуализация;
Г. Деперсонализация
30. Устойчивое влияние первой личностной информации на формирование образа носит название: А. Эффекта новизны;
Б. Эффекта первичности; В. Имплицитной теории личности;
Г. Эффекта Зейгарник.
31. Развитые математические способности относятся:
А. К природным способностям;
Б. К специфическим общим способностям;
В. К специфическим предметно-деятельностным способностям;
Г. К специфическим специальным способностям.
32. Процесс формирования человеком неповторимых личностных качеств называется: А. Социализация;
Б. Персонализация; В. Индивидуализация;
Г. Деперсонализация.
33. Индивидуальные особенности личности, обеспечивающие успешность деятельности, называются:
А. Способностями;
Б. Задатками;
В. Талантами; Г. Одаренностью.
34. Я-образ включает в себя следующие компоненты:
А. Когнитивный;
Б. Кондиционный; В. Эмоциональный;
Г. Волевой.
35. Основой характера является:
А. Устойчивость психики;
Б. Черты лица;
В. Волевые черты;
Г. Подвижность психики;
36. Темпераментом называется:
А. Неповторимое индивидуальное сочетание психологических черт личности;
Б. Индивидуально своеобразная, природно-обусловленная совокупность динамических проявлений психики;
В. Индивидуальный стиль деятельности индивида;
Г. Совокупность устойчивых, психологически индивидуальных черт личности, отражающих отношение человека к себе, окружающим и к труду.
37. Человек с присущей только ему совокупностью своеобразных черт называется:
А. Личность;
Б. Индивид;
В. Индивидуальность;
Г. Уникум
38. Индивид, который приобрел опыт в общении и взаимодействии с другими людьми, называется:
А. Личность;
Б. Индивид;
В. Индивидуальность;
Г. Уникум
39. Человек, владеющий навыками в какой-либо деятельности в совершенстве, называется: А. Талантливым;
Б. Способным;
В. Одаренным;
Г. Гениальным
40. Если личность проявляет себя во многих областях знания или деятельности сведущей и заинтересованной, то она:
А. Гениальна;
Б. Одарена;
В. Талантлива;
Г. Уникальна
41. Сложным постоянным устоявшимся отношением человека к чему-либо, чертой личности является:
А. Переживание;
Б. Чувство;
В. Эмоция;
Г. Потребность
42. Эмоции, переживание которых приводит к усталости, слабости, бессилию, называются: А. Отрицательными;
Б. Положительными; В. Астеническими;
Г. Стеническими.
43. Эмоционально тяжелое переживание человеком своей неудачи, сопровождающееся чувством безысходности, крушением надежд в достижении определенной желаемой цели, называется:
А. Страсть;
Б. Аффект;
44. Стадии переживания стрессового состояния включают:
А. Истощение;
Б. Напряжение;
В. Возбуждение;
Г. Торможение.
45. Кратковременное сильное эмоциональное переживание, похожее на эмоциональный «взрыв», называется:
А. Аффект;
Б. Стресс;
В. Настроение; Г. Фрустрация.
46. Стрессовое состояние, переживаемое за малый промежуток времени и имеющее положительные последствия, называется:
А. Фрустрация
Б. Ди-стресс;
В. Эв-стресс;
Г. Настроение.
47. К какому виду чувств относится возмущение и негодование:
А. Практические;
Б. Интеллектуальные; В. Нравственные;
Г. Эстетические.
48. Страх относится к виду эмоций по особенностям влияния на активность деятельности личности:
А. Амбивалентным;
Б. Стеническим;
В. Астеническим;
Г. Устойчивым
Воспоминание
Когда психологи говорят о воспоминании как о сложившейся привычке, как о впечатлении, все глубже и глубже внедряющемся в нас посредством повторения, они забывают, что огромное большинство наших воспоминаний касаются таких событий и подробностей нашей жизни, к существу которых относится обладание определенной датой, а, следовательно, невозможность когда-либо воспроизводиться. Воспоминания, приобретаемые умышленно посредством повторения, редки, исключительны. Напротив, регистрирование нашей памятью фактов и образов, единственных в своем роде, осуществляется непрерывно, во все моменты нашей жизни. Но мы скорее, замечаем такие воспоминания, которые сознательно усваиваются нами, ибо как раз они нам наиболее полезны. А так как усвоение этих воспоминаний путем повторения того же самого усилия похоже на уже известный нам процесс приобретения привычки, то мы, естественно, обнаруживаем склонность выдвигать воспоминания этого рода на первый план, рассматривать их как образец всякого воспоминания, т. е. видеть и в самопроизвольном воспоминании то же самое явление в зачаточном состоянии, как бы приступ к уроку, который предстоит выучить наизусть.
Самопроизвольное воспоминание является сразу совершенно законченным; время ничего не может прибавить к этому образу, не извращая самой его природы; он сохраняет в памяти свое место и свою дату. Наоборот, усвоенное нами воспоминание выходит из-под власти времени, по мере того как урок все лучше и лучше выучивается; оно становится все более и более безличным, все более и более чуждым нашей прошлой жизни. Итак, повторение отнюдь не может иметь результатом превращение первого воспоминания во второе; его роль состоит просто в том, чтобы все полнее и полнее использовать те движения, в которые продолжается воспоминание первого рода, сорганизовать их в одно целое и построить таким образом механизм, создать новую телесную привычку. Но такая привычка есть воспоминание лишь постольку, поскольку я припоминаю, как я ее приобрела; а припоминаю это лишь постольку, поскольку обращаюсь к моей самопроизвольной памяти, которая датирует события и заносит каждое из них в свой список только один раз.
Проанализируйте теперь те приемы, которые рекомендует воображению мнемотехника, и вы найдете, что задача этого искусства как раз и состоит в том, чтобы выдвигать на первый план стушевывающееся самопроизвольное воспоминание и предоставлять его, подобно воспоминанию активному, в наше распоряжение; для достижения этого надо прежде всего подавить все бессильные потуги действующей или двигательной памяти. Чтобы упражнять ее, надо развить в себе такие привычки, как, например, уменье сразу удержать в памяти различные сочетания точек, даже не помышляя о считывании их: необходимо до известной степени подражать мгновенности этой памяти, если мы желаем подчинить ее себе. И все-таки она остается капризной в своих проявлениях; а так как те воспоминания, которые она приносит с собой, носят на себе печать грез, то сколько-нибудь систематическое вмешательство ее в нашу духовную жизнь редко обходится без глубокого расстройства умственного равновесия.
Мы перейдем теперь к рассмотрению этих промежуточных состояний и попытаемся выделить в них то, что приходится на долю зачаточного действия, и то, что относится к независимой памяти, т. е. к образам-воспоминаниям. Каковы же эти состояния? Представляя одной своей стороной движения, они должны, согласно нашей гипотезе, продолжаться в текущее восприятие; но вместе с тем в качестве образов они должны воспроизводить прошлые восприятия. Но тот конкретный акт, посредством которого наше прошлое снова схватывается нами в настоящем, есть узнавание.
Воспроизведение можно определить как процесс памяти, в результате которого происходит актуализация закрепленного ранее содержания психики путем извлечения его из долговременной памяти и перевода в оперативную.
Процесс актуализации (восстановления прежде усвоенного материала) может характеризоваться различной степенью трудности или легкости протекания: от "автоматического" узнавания окружающих нас предметов до мучительно трудного припоминания забытого. В соответствии с этим, выделяя внутри процесса воспроизведения его различные виды, можно расположить их в следующем порядке: узнавание, собственно воспроизведение (которое может быть непроизвольным и произвольным) и припоминание. Особое место занимают воспоминания - историческая память личности.
Фото: Jean-Etienne Minh-Duy Poirrier
Узнавание
Узнавание - это воспроизведение какого-либо объекта в условиях повторного восприятия. Узнавание имеет большое жизненное значение. Без него мы каждый раз воспринимали бы предметы как новые, а не как уже знакомые нам. Узнавание всегда связывает наш опыт с восприятием окружающих объектов и тем самым дает нам возможность правильно ориентироваться в окружающей действительности.
Узнавание бывает разным по степени своей определенности, четкости и полноты. Оно может осуществляться как непроизвольный или как произвольный процесс. Обычно, когда узнавание полное, ясное, определенное, оно осуществляется как одномоментный непроизвольный акт. Мы непроизвольно, без каких-либо усилий, незаметно для себя, в процессе восприятия узнаем предмет, который ранее воспринимали. Непроизвольное узнавание включается в повседневную деятельность человека. Но узнавание может быть весьма неполным и потому неопределенным. Так, увидев человека, мы можем пережить "чувство знакомого", однако будем не в состоянии отождествить этого человека с тем, которого знали в прошлом. Бывает и так, что мы узнаём человека, но не можем припомнить тех условий, в которых ранее воспринимали его. В случаях слишком неполного или недостаточно полного узнавания оно может приобретать сложный произвольный характер. Опираясь на восприятие объекта, мы намеренно припоминаем различные обстоятельства, чтобы уточнить его узнавание. В этом случае узнавание трансформируется в воспроизведение.
Непроизвольное и произвольное воспроизведение
Собственно воспроизведение, в отличие от узнавания, осуществляется без повторного восприятия того объекта, который воспроизводится. Воспроизведение вызывается обычно содержанием той деятельности, которую человек осуществляет в данный момент, хотя эта деятельность и не направлена специально на воспроизведение. Такое воспроизведение будет непроизвольным. Однако оно не совершается само собой, без толчка. Толчком к непроизвольному воспроизведению бывают восприятия предметов, представления, мысли, вызванные, в свою очередь, определенными внешними воздействиями. Непроизвольное воспроизведение даже тогда, когда оно вызвано случайно воспринятыми объектами, может иметь не хаотический, а направленный характер. Направление и содержание воспроизводимых образов и мыслей определяется теми ассоциациями, которые образовались в прошлом нашем опыте.
"В старом доме, - писал И. М. Сеченов, - где протекало наше детство, каждый его угол полон картинами прошлого... события и лица, зарегистровываясь в памяти вместе с окружавшей их внешней обстановкой, образуют такую же неразрывную группу или ассоциацию, как заученные стихи, и такая группа может воспроизводиться намеком на любое из ее звеньев...". Иногда толчок к воспроизведению не замечается нами, и тогда нам кажется, что воспроизведение возникло само собой.
Непроизвольное воспроизведение может быть направленным и организованным тогда, когда оно вызвано не случайно воспринятыми объектами, а содержанием определенной деятельности, которую человек выполняет в данный момент. Так, у человека под влиянием содержания прочитанной книги непроизвольное воспроизведение его прошлого опыта будет более направленным и организованным. Из этого вытекает, что непроизвольным воспроизведением, так же как и непроизвольным запоминанием, можно и нужно руководить. Чем систематичнее и логичнее построит учитель урок, тем более организованным будет то содержание прошлого опыта, которое непроизвольно воспроизводится школьниками во время занятий.
Произвольное воспроизведение вызывается репродуктивной задачей, которую человек ставит перед собой. В тех случаях, когда материал закреплен прочно, воспроизведение происходит легко. Но иногда не удается вспомнить то, что необходимо, и тогда приходится делать активные поиски, преодолевая определенные трудности. Такое воспроизведение называется припоминанием.
Припоминание, подобно произвольному запоминанию, может быть очень сложным умственным действием. Умению хорошо припоминать приходится учиться. От него зависит эффективность и готовность использования своих знаний. Как правило, хорошее запоминание обеспечивает и хорошее воспроизведение. Но успешность припоминания во многом зависит от того, в каких условиях и как оно осуществляется.
Исследования показывают, что успешность припоминания зависит от того, насколько четко и точно осознается содержание репродуктивной задачи. При наличии трудности в припоминании необходимо идти от широкого круга знаний ко все более узкому, соответственно репродуктивной задаче. При этом необходимо широко использовать сопоставление, сравнение ассоциаций с тем, что надо воспроизвести. Припоминание, как и запоминание, также избирательно. Хорошо осознанная и точно сформулированная в речи репродуктивная задача направляет дальнейший ход припоминания, помогает отбирать в нашей памяти нужный материал и тормозит побочные ассоциации.
Успешность припоминания зависит от того, какие используются приемы припоминания. Важнейшими будут следующие: составление плана припоминаемого материала; активное вызывание в себе образов соответствующих объектов; намеренное вызывание опосредствующих ассоциаций, которые обходным путем ведут к воспроизведению того, что нужно.
Успешность припоминания существенно зависит от того, насколько мотивировано выполнение репродуктивной задачи.
Припоминание не есть простое воспроизведение прошлых впечатлений. Знания, усвоенные нами в прошлом, при воспроизведении связываются с новыми знаниями, по-новому упорядочиваются, глубже осознаются. Большое влияние на акт воспроизведения оказывает уверенность в возможности припомнить.
Воспоминание
Воспоминание - это воспроизведение образов нашего прошлого, локализованных во времени и пространстве. При воспоминаниях мы не только воспроизводим объекты прошлого, но и относим их к определенному времени и месту, т. е. вспоминаем, где, когда, при каких обстоятельствах они воспринимались нами, связываем их с определенными периодами нашей жизни, осознаем их временную последовательность.
История жизни каждого человека связана с общественной жизнью. События общественной жизни и служат человеку опорными пунктами для локализации во времени его воспоминаний. Вспоминая о чем-нибудь, мы говорим: это было накануне 50-летия Октября, это было после Великой Отечественной войны и т. п. Воспоминания связаны также со сложной умственной деятельностью, необходимой для осознания содержания воспроизводимых событий, их последовательности, причинной связи между ними. Поэтому содержание наших воспоминаний не остается неизменным. Оно динамично. Оно реконструируется и переосмысливается в связи с эволюцией направленности личности. Поскольку воспоминания так или иначе касаются личной жизни человека, они всегда сопровождаются целым рядом эмоций.
Психология включает термины, которые определяют важные мыслительные и психические процессы. Забывание - один из таких процессов, который обычно путают с забывчивостью. Часто он несет отрицательную нагрузку, однако, это далеко не то же самое - так как сравнивать их нельзя. Процесс этот необходим, чтобы наш мозг мог правильно функционировать и работать, ведь перегрузка памяти чревата отрицательными последствиями, поэтому наряду с запоминанием параллельно происходит и процесс забывания.
Эббингауз о забывании
Немецкий психолог Герман Эббингауз в XIX веке открыл закономерность, с которой человек забывает. Благодаря экспериментам, которые психолог проводил всю жизнь, было установлено что процесс поддаётся конкретному закону. Кривая забывания Эббингауза и сейчас используется в современной психологии.
В ходе экспериментов выяснилось, что лучше человек запоминает информацию или материал, который располагается в начале и конце. Психолог экспериментировал с набором бессмысленных слов и отрывками из художественных произведений. И пришел к выводу, что осмысленная информация удерживается в памяти дольше и запоминается лучше, чем материал, не несущий никакой смысловой нагрузки.
Зависимость от характера информации и действий человека
Мы лишаемся способности воспроизводить и вспоминать усвоенную информацию - характер такой потери может быть мгновенный, но кривая эксперимента говорит, что он может идти и постепенно. Факторы, влияющие на забывание, различны (с одной стороны, зависят от качества, объема информации, с другой - от действий самого запоминающего) :
- характер и содержание полученных сведений (кривая забывания показывает, что бессмыслица забывается почти мгновенно);
- объем;
- частота использования полученной информации (чем чаще нужны конкретные данные, тем лучше мы запоминаем);
- эмоциональность (отрицательные события, факты часто более весомы и важны, чем положительные).
Причины забывания (о последних в психологии единого мнения нет - теории забывания разные, основанные на различных причинах):
- Отсутствие подкрепления информации. В психологии процесс носит названия угасания навыка.
- Вытеснение (такого мнения придерживаются некоторые направления психотерапии, например, психоанализ - согласно психоаналитической теории, это результат работы защитных механизмов человека, которые стремятся оградить его личность от отрицательных воспоминаний, представляющих угрозу для психического состояния).
- Согласно когнитивному подходу, причины забывания и процесс механизма зависят от вида памяти
. Те, кто поддерживают эту теорию, выделяют три вида:
- очень непродолжительная (сенсорно-информационная, материал забывается почти тут же впоследствии быстрых процессов нервного распада);
- кратковременная (ограниченная, объем запоминаемого зависит от повторения последнего);
- долговременная (ничем не ограничена).
Прочитанный материал начинает забываться уже практически сразу после чтения. Кривая забывания, которую выстроил Эббингауз в ходе многочисленных экспериментов, свидетельствует, что процесс идет неравномерно. Механически заученная информация забывается в течение первого дня (человек теряет 50 процентов материала), потом процесс этот замедляется. Спустя неделю он практически прекращается. К концу месяца у человека в памяти, согласно теории забывания, остается только пятая часть полученного месяц назад материала.
Осмысленность и повторение против забывания
Законы забывания, согласно экспериментам Эббингауза, свидетельствуют об обратных действиях, которые помогают запоминанию материала. Выше мы говорили, что информация без подкрепления (бессмыслица, негодная, пустая, сведения, которые ни разу не понадобилась) забудется быстрее, чем та, что несла смысловую или эмоциональную нагрузку для человека. Также большие объемы материала не способствуют быстрому сохранению в памяти.
Получаемые данные и процессы забывания и запоминания похожи на принятие пищи. Тщательно разжеванная еда, принимаемая небольшими порциями (осмысленно и не спеша), встроится в ткани организма эффективнее, чем наспех проглоченных кусок, который еще и имеет привычку застревать поперек горла.
Человек, «поглощающий» информацию осмысленную, забывает иначе - медленнее. Если заученный материал периодически повторять, он усвоится еще лучше, а забывание практически прекратится.
Интересный феномен - закон реминисценции . Это явление, ещё малоизученное в психологии - самопроизвольное внезапное восстановление забытых фактов, событий в памяти индивида. Как и по каким причинам оно происходит ещё неясно.
Автор статьи: Сазонов Михаил