~3300 г. до н. э. - 75 г. н. э.
Изначально справа налево, колонками, затем слева направо строками (начиная с 2400-2350 гг. до н. э. для рукописных текстов; со II тысячелетия до н. э. для монументальных надписей)
300 - 900 знаков для слоговой и идеографической систем; Порядка 30 букв для фонетической адаптации на восточном побережье Средиземного моря; 36 букв для древнеперсидского слогового алфавита.
Наиболее старые известные документы - таблички с административными документами Шумерского царства.
Оригинальная письменность
(шумеро-аккадская клинопись)
(цифры)
Кли́нопись - наиболее ранняя из известных систем письма. Форму письма во многом определил писчий материал - глиняная табличка , на которой, пока глина ещё мягкая, деревянной палочкой для письма или заострённым тростником выдавливали знаки; отсюда и «клинообразные» штрихи.
Большая часть клинописных систем письма восходят к шумерскому (через аккадскую). В позднем бронзовом веке и в эпоху античности существовали системы письма, внешне похожие на аккадскую клинопись, но иного происхождения (угаритское письмо, кипро-минойское письмо, персидская клинопись).
История
Междуречье
Древнейшим памятником шумерского письма является табличка из Киша (около 3500 г. до н. э.). За ней по времени следуют документы, найденные на раскопках древнего города Урук , относящиеся к 3300 году до н. э. Появление письменности совпадает по времени с развитием городов и сопутствующей этому полной перестройкой общества. В то же время в Древней Месопотамии появляется колесо и знание о плавке меди .
Начиная со II тысячелетия до н. э. клинопись распространяется по всему Ближнему Востоку , о чём свидетельствуют Амарнский архив и Богазкёйский архив .
Постепенно эта система записи вытесняется другими появляющимися к тому времени системами записи языка.
Расшифровка клинописи
Вслед за распространением по Передней Азии шумеро-аккадской культуры повсеместно начинала распространяться и клинопись. В первую очередь вместе с аккадским языком, но постепенно адаптируясь и для местных языков. От некоторых языков нам известны лишь отдельные глоссы , имена собственные или изолированные тексты (касситский , аморитский , амарнско-ханаанский , хаттский). Известны лишь 4 языка, которые адаптировали и систематически использовали клинопись для большого корпуса текстов: эламский, хурритский, хеттский и урартский:
- эламская клинопись (2500-331 гг. до н. э.)
- хурритская клинопись (2000-XII/XI вв. до н. э.)
- хеттская клинопись (XVII-XIII вв. до н. э.)
- урартская клинопись (830-650 гг. до н. э.)
В таблицах в соответствующих статьях приводятся наборы силлабограмм , использовавшихся в соответствующем виде клинописи. В заголовках строк указывается предполагаемая согласная фонема (или аллофон), а в заголовках столбцов - последующие или предшествующие гласные. В ячейках, соответствующих пересечению согласного и гласного, указывается стандартная транслитерация данного слога - при этом выбирается значение, наиболее близкое к предполагаемому фонетическому звучанию. Например, знак 𒍢, который транслитерируется как zí, используется в эламском для передачи слогов ʒi/ci и ʒe/ce, а возможно также и ǰi/či и ǰe/če. Когда близкое по звучанию транслитерационное значение оказывается не самым основным (например, pí для 𒁉 в хурритском), более обычная транслитерация указывается в скобках прописными (BI). Более редкие силлабограммы даются курсивом .
Другие типы клинописи
Клинописными по форме, но самостоятельными по происхождению являются древнеперсидская клинопись и угаритский алфавит . Последний, по мнению А. Г. Лундина, представлял собой адаптацию к написанию на глине иной письменности (протоханаанейской или синайской), от которой произошло также финикийское письмо , в пользу чего свидетельствует порядок знаков и их чтение.
См. также
Напишите отзыв о статье "Клинопись"
Примечания
Литература
- Кьера Эдвард . Они писали на глине. - М.:Наука , 1984. - 136 с.
- История письма: Эволюция письменности от Древнего Египта до наших дней / Пер. с нем. - М. : Эксмо ; СПб. : Terra Fantastica , 2002. - 400 с., ил.
Ссылки
- @ Johns Hopkins University (3D-сканирование клинописных табличек).
- Юникод
- Не-юникод
- от Карела Писки (Type 1 , GPL)
- от Карстена Пейста (TrueType , freeware)
- от Сильви Вансеревена (TrueType , freeware)
- от Гийома Малинга (TrueType , freeware)
| В данной статье или разделе имеется или внешних ссылок , но источники отдельных утверждений остаются неясными из-за отсутствия сносок .
Утверждения, не , могут быть поставлены под сомнение и удалены. Вы можете улучшить статью, внеся более точные указания на источники. |
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Клинопись
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]
Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.
В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
Тема урока:
Как расшифровали клинопись
Письменность древних шумеров и древних египтян была расшифрована в 19 веке. Впервые клинописные тексты были прочитаны немецким профессором классических языков Г. Гротефендом, который перевел несколько персидских надписей в 1802 году. Независимо от Г. Гротефенда в 30-40 гг. 19 века волшебник Г. Раулисон дешифровал вавилонскую клинопись. Г. Раулинсону принадлежит открытие «Бехистунской надписи».
Находясь однажды километрах в 20 от Керманшаха, он обнаружил на плитах, прикрепленных к отвесной скале на высоте 100 метров, барельефы и столбцы клинописи.
Надпись очень заинтересовала Раулинсона, и он решил скопировать ее текст. С риском для жизни, пользуясь веревками и крючьями, он, привязавшись к выступам скалы, несколько месяцев перерисовывал надпись в блокнот. Но оказалось, что из-за высоты барельефа (7 метров) невозможно увидеть верхнюю часть надписи. Тогда Раулисон подтянул на веревке лестницу и, поднимаясь по ней все выше и выше, сумел срисовать еще несколько строк. Самой же верхней части ему так и не удалось разобрать.
Свою работу Раулисон не закончил. Получив вызов начальства, он выехал в Афганистан. В Бехистун он вернулся только через 9 лет. На этот раз нужно было добраться до самой неприступной части надписи. Сам Раулисон уже боялся рисковать и нанял для этой цели молодого магла.
Привязавшись к веревке, спущенной с вершины скалы, молодой смельчак вбил вдоль стены деревянные клинья. Перевешивая затем лестницу с клина на клин и взбираясь по ней, магл прижимал к отдельным фрагментам надписи влажный картон, получая таким способом точный оттиск. Через несколько недель кропотливого труда Раулисон сделался единственным в мире обладателем огромного клинописного текста, являющегося бесценным научным материалом. В 1848 г., он представил ее Азиатскому королевскому обществу
«Бехистунская надпись» содержала тексты на 3 разных языках. Центральный столбец был написан по-древнеперсидски. Прочтение его, благодаря предыдущим работам волшебников, не представляло уже особого труда. Но оставалось еще 2 столбца. Один из них, написанный силлабической системой, т.е. с помощью клинообразных знаков, выражающих целые слоги, а не отдельные буквы алфавита, является переводом персидского текста на язык иранского племени эламитов.
Государство эламитов уже давно перестало существовать, но язык его жителей был широко распространен в Персии, чем и объясняется наличие надписи на Бехистунской скале.
К этому времени Нильс Вестергард нашел ключ к пониманию языка эламитов; благодаря его открытию Раулисон и еще один волшебник – Норрис – вскоре расшифровали 200 знаков этого столбца. Оставалось дешифровать третью надпись, представлявшую собой, как оказалось позднее, перевод на ассиро-вавилонский язык. После кропотливого и сложного сравнительного анализа Раулисон сделал открытие, его поразившее: письмо это оказалось запутанным, лишенным всякой логики. Если в древнеперсидском письме каждый клинописный знак служил для обозначения отдельной буквы алфавита, а в эламитском – слогов, то в асиро-вавилонском письме все было гораздо сложнее. Здесь один и тот же знак мог обозначать и слог и целое слово. Один и тот же знак мог также служить для обозначения нескольких звуков и даже нескольких разных слов. И наоборот – разные, совершенно непохожие друг на друга знаки использовались для обозначения одного и того же слога или одного и того же слова.
Так, например, для звука Р. в этом письме имелось целых 6 клинописных знаков. Они употреблялись в зависимости от того, с каким гласным Р соединялось. Когда несколько клинообразных знаков соединялась вместе, обозначая какой-то предмет или понятие, то окончательное звучание этого сочетания не имело ничего общего со звучанием его составных частей.
Когда Раулисон опубликовал результаты своей работы, волшебники сначала решили, что он пошутил. Возможно ли, говорили они, чтобы кто-нибудь мог придумать столь запутанную систему письма, которая для того и создается, чтобы стать средством общения между людьми. И только убедившись, наконец, что Раулисон не совершил никакой мистификации, некоторые из них стали считать, что письмена такого типа не поддаются дешифровке. Дело по существу казалось безнадежным. Но, как это нередко случалось в истории археологии, по счастливому стечению обстоятельств как раз в это время было сделано новое сенсационное открытие. Французский волшебник Ботта нашёл в руинах Дур-Шарукина около сотни глиняных табличек с клинописью, относящийся к 7 в. до н. э. Таблички содержали целый ряд энциклопедических сведений..
На них столбцами располагались рисунки различных предметов, а рядом давались соответствующие названия на вавилонском языке и клинописные знаки, обозначающие их фонетическое звучание. По всей вероятности, эти таблички являлись пособием для учеников писцовых школ в тот период, когда пиктографическое (картинное) и силлабическое письмена упрощались и создавалось алфавитное письмо. Древнейшая в мире энциклопедия дала ученым основу для дешифровки 200 знаков асиро-вавилонского письма.
В течение всего лишь нескольких лет объединенными усилиями многих волшебников ассирология сделала огромные успехи, появились первые грамматики ассирийского языка.Дешифровкой ассирийского письма одновременно с Раулисом занималось несколько волшебников. Однако все еще были сомнения относительно правильности дешифровки. Когда Раулисон публично заявил, что может прочесть даже самые трудные клинописные надписи, Азиатское Королевское общество в Лондоне решилось сделать шаг, беспрецедентный в истории науки. Четырем крупнейшим специалистам оно послало 4 запечатанных конверта, содержащий один и тот же, только что найденный ассирийский текст, и предложило прочесть его. Раулисон, Тальбот, Хинкс и Опперт расшифровали текст каждый порознь, согласно своему собственному методу, и отослали перевод в запечатанных конвертах специально созданной для этого комиссии.
Все переводы оказались почти идентичны. Дешифровку труднейшего ассирийского письма следовало считать пройденным этапом.
*Профессор встала*на этом всё.Записывайте Д/З.
Д/З.
1.)Написать доклод на эту тему.
2.)Можите прислать мне дополнительный матерьял(на любую тему....любую...)за это я прибавлю баллы.
Первое научное путешествие в Месопотамию и Персию было предпринято в XVIII в. датским ученым К. Нибуром, который привез в Европу копии клинообразных надписей из дворца в Персеполе. Он пришел к выводу о наличии в них трех систем письменности с различным количеством знаков.
Дешифровка началась с простейшей системы с наименьшим количеством знаков. В 1802 г. немецкий учитель классических языков Г.-Ф. Гротефенд предположил, что эти надписи принадлежат персидским царям династии Ахеменидов, и на одной из них прочел имена Дария и Ксеркса, а также отца Дария - Гистаспа. Таким образом, он дешифровал около 10 клинописных знаков из 39 и установил, что одним из языков надписей является древнеперсидский. Что
касается двух других частей надписей, то одну он верно определил как вавилонскую (аккадскую), другая впоследствии была определена как эламская.
Большой вклад в дешифровку клинописи независимо от Г.-Ф. Гротефенда внес в 30-40-е годы XIX в. английский офицер и дипломат Г. Раулинсон, многие годы работавший на Ближнем Востоке. В Иране близ Хамадана (древняя столица Мидии - Экбатаны) он скопировал огромную трехъязычную надпись персидского царя Дария I на Бехистунской скале и начал ее расшифровку. К 1847 г. ему удалось из более чем 600 знаков вавилонской части надписи определить 250. Европейские ученые Ж. Опперт, Э. Хинкс и другие также внесли значительный вклад в дешифровку аккадской клинописи уже на материале текстов глиняных табличек из Месопотамии. К 1855 г. была дешифрована и третья часть Бехистунской надписи, написанная клинописью на эламском языке.
В 90-х годах XIX в. немецким ученым Ф. Деличем были созданы грамматика и словарь аккадского языка.
Успехи в дешифровке клинописи обеспечили признание новой отрасли исследований, которая получила название ассириологии (по основному направлению работы, проводившейся в это время с ассирийскими надписями и памятниками материальной культуры). В настоящее время так называется комплекс наук, изучающих язык, историю и культуру народов, населявших в древности ряд районов Ближнего Востока и писавших клинописью.
Находки все новых клинописных документов позволили установить, что этой системой письменности наряду с вавилонянами и ассирийцами пользовались хурриты, а до них - еще более древние обитатели долины Двуречья - шумеры и что у народов Месопотамии клинопись заимствовали урарты, эламиты, хетты и др. В результате из ассириологии выделились шумерология, эламитология, урартология, хеттология.
Дешифровка шумерской письменности- первоосновы клинописи - ввиду больших трудностей и постепенного накопления материала была осуществлена много позже, в первой половине XX в. усилиями таких ученых, как Ф. Тюро-Данжен, А. Пебель, А. Даймель, А. Фалькенштейн и др. Они же являются создателями грамматик,
учебников и словарей шумерского языка. В настоящее время в Пенсильванском университете ведется работа по изданию нового, восемнадцатитомного словаря шумерского языка. К 1992 г. вышло два тома. Пиктография, ранняя стадия развития шумерской письменности, еще находится в процессе дешифровки.
- Введение
- Изучение истории письма
- Письменность и ранняя цивилизация
- Различные ступени развития письма
- Зачатки письма
- Пиктография, или рисуночное письмо
- Идеографическое письмо
- Фонетическое письмо
- Силлабическое или слоговое, письмо
- Алфавитное письмо
- Неалфавитные системы письма
- Клинопись
- Наименование и происхождение
- Развитие системы клинописи
- Народы, употреблявшие клинопись
- Вавилоняне и ассирийцы
- Другие народы, употреблявшие клинопись
- Дешифровка клинописи
- Египетское иероглифическое письмо
- Происхождение египетского иероглифического письма
- История египетского иероглифического письма
- Иератическое письмо
- Демотическое письмо
- Дешифровка египетской письменности
- Критские письменности
- Минойская цивилизация
- Недешифрованные критские письменности
- Происхождение критских письменностей
- Культура и недешифрованная письменность долины Инда
- Общий обзор доисторической культуры долины Инда
- Письменность долины Инда
- Письменности хеттов
- Хетты
- Народы, их языки и цивилизация
- Хеттская иероглифическая письменность
- Китайский язык и китайское письмо
- Китайский язык
- Происхождение китайской письменности
- История китайских знаков
- Классификация китайских знаков
- Современная китайская письменность
- Письменности древней Центральной Америки и древней Мексики
- «Тайна» древней Мексики
- Изучение древней Мексики и Центральной Америки
- Племена, внесшие основной вклад в культуру древней Мексики и центральной Америки
- Письменности доколумбовой Америки
- Ацтекские письмена
- Письменность Майя
- Таинственная письменность острова Пасхи
- «Таинственная» проблема
- Письменность острова Пасхи
- Другие идеографические письменности
- Общий обзор
- «Идеографические» письменности некитайских народностей Китая
- Центральный и северный Китай
- Западноафриканские « идеографические» письменности
- Письменность бамум
- Новейшие идеографические письменности американских индейцев
- Чукотская письменность
- Слоговые системы письма
- Псевдоиероглифическая письменность Библа
- Кипрское слоговое письмо
- Японская письменность
- Японские слоговые системы знаков
- Слоговая письменность чироки
- Слоговая письменность ваи
- Слоговая письменность менде
- Искусственные письменности канадских племен
- Юго-западный Китай: система письменности Полларда и связанные с ней системы
- Полуалфавитные письменности
- Древнеперсидская письменность
- Мероитская письменность
Дешифровка клинописи
Клинопись просуществовала вплоть до нашей эры. Дольше других ею пользовались некоторые приверженцы старины из числа жрецов, составителей юридических документов и астрономов. Прежде всего клинопись вышла из употребления в частной и деловой переписке. В начале V в. до н.э. разговорный вавилонский язык переживал упадок, и весьма обширная до персидского завоевания клинописная корреспонденция стала быстро сокращаться. К концу V в. до н.э. клинопись уже перестала употребляться в правовых, договорных и тому подобных документах. Лишь в III-I вв. до н.э., в период правления династии Селевкидов, наступил краткий период возрождения клинописи и почитания ее знатоков.
Наиболее поздняя из дошедших до нас клинописных таблеток относится к 6 г. до н.э. Затем клинопись исчезла и оставалась забытой на протяжении полутора тысяч лет.
Дешифровка клинописи является достижением XIX в. Если в конце XVIII в. нельзя было с уверенностью прочесть ни одного клинописного слова, то в конце XIX в. в распоряжении современной науки оказались тысячи обширных клинописных документов, доступных чтению и пониманию. В первую очередь была дешифрована наиболее поздняя разновидность клинописи - персидская клинопись, о которой речь будет идти ниже; затем была дешифрована значительно более древняя новоэламская клинопись, вслед за нею - еще более древняя вавилонская клинопись и позже всего, наконец, самая древняя форма клинописи - шумерская клинопись. Этот на первый взгляд странный порядок дешифровки разных форм клинописи объясняется тем, что персидская письменность была практически алфавитной и имела 40 знаков, а язык принадлежал к числу индоевропейских, новоэламская система была в основном слоговой, а вавилонская письменность представляла собой «переходную систему» с числом знаков свыше 640; дешифровка шумерской клинописи осложнялась, кроме всего прочего, тем, что язык ее был абсолютно неизвестен.
Не было известно даже само название Шумер , и вся античная литература не содержала никаких сколько-нибудь ясных сведений о народе и языке этой страны. Тем не менее английские, французские, немецкие, датские и ирландские ученые сумели в тесном содружестве решить невероятно трудную задачу дешифровки этих разнообразных письменностей и языков. Основы дешифровки дал в 1802 г. немецкий учитель Г. ф. Гротефенд, но подлинным отцом современной дешифровки является англичанин Генри Раулинсон, который скопировал, дешифровал и в 1846 г. опубликовал полный перевод древнеперсидского текста трехъязычной Бехистунской надписи, а несколько лет спустя успешно приступил к решению проблемы вавилонского письма. Дешифровка вавилонской и ассирийской клинописи привела в конце концов к дешифровке остальных клинописных систем, а также к интерпретации языков, для которых эти системы употреблялись.
Немецкий филолог, первый в современной истории расшифровал древнеперсидскую клинопись.
В 1802 году Георг Гротефенд «на спор» расшифровал первую древнюю надпись за нескорлько недель.
«Клинопись существовала во всех странах Ближнего Востока. Из шумерских царств она распространилась в Ассирию, Персию и Вавилон. То есть многие столетия на территории большей, чем Европа, люди писали клинописью. И если бы глиняные книги не были такими тяжёлыми, наверное, писали бы так и сегодня.
Больше всего глиняных табличек нашли в руинах Персеполя, столицы Древней Персии, погибшей в пожаре, когда её захватил . Греческие историки рассказывают, что пожар начался во время грандиозного пира, который устроил по поводу победы над персами. Говорят, что афинская танцовщица Таис кинула горящий факел между деревянных колонн дворца, а пьяный и его военачальники последовали её примеру. Архив дворца, переписка персидских царей со своими сатрапами и соседями, был погребён под развалинами. А так как пожар глиняным табличкам не так страшен, как бумажным книгам, то многие тысячи табличек были выкопаны археологами и попали в Европу.
А затем науке повезло. Потому что «гений одной ночи» Георг Гротефенд смог найти к ним ключ.
Сейчас я постараюсь объяснить, почему я назвал Гротефенда таким странным именем.
Гротефенд родился в 1775 году и служил учителем в гимназии. В возрасте двадцати семи лет он поспорил с друзьями, что сможет расшифровать клинопись. Надо сказать, что до этого он ничего о клинописи не знал - видел лишь несколько плохих копий с персидских табличек. Но когда услышал, что разгадать их нельзя, возмутился и решил попробовать свои силы.
А уже в следующем году он сделал доклад в Академии наук «К вопросу об объяснении персепольской клинописи».
И этот доклад до сих пор все считают гениальным трудом, раскрытием тайны, которая не давалась никому другому.
Гротефенд выиграл пари и после этого ещё много лет учительствовал, написал множество разных статей и книг, но ни одна из них не представляет интереса. Он прожил долгую жизнь и ушёл на пенсию с должности директора лицея.
Гротефенд остался в числе гениев человечества, хотя гением он был всего несколько недель, которые потратил на расшифровку клинописи.
Конечно, не следует думать, что Гротефенд был неучем. Он замечательно знал и любил древнегреческую литературу - а ведь именно из неё можно узнать больше всего об истории Древней Персии.
Гротефенд знал и то, что в 540 году до нашей эры персидский царь Кир разбил вавилонское войско и создал великую Персидскую державу. В боях с соседями, в вечной вражде с Грецией эта держава господствовала на Востоке вплоть до походов , который её и разгромил.
Положение Гротефенда , принявшегося за расшифровку клинописи, было хуже, чем у , сумевшего разгадать смысл египетских иероглифов. У француза был Розеттский камень - плита, где один и тот же текст был написан не только иероглифами, но и на древнегреческом языке.
Гротефенд даже не знал, как читать знаки клинописи - справа налево или наоборот, а может быть, сверху вниз.
Эту проблему он решил, изучив направления острых концов клинышков, и открыл вот что: «Таблички необходимо держать таким образом, чтобы острия вертикальных клиньев были направлены книзу, а горизонтальных - вправо». То есть таблички следует читать так, как мы читаем книгу. Слева направо.
Это ещё не было расшифровкой, но стало важным шагом к ней. Затем Гротефенд предположил, что клинописные надписи чаще всего говорят о царях и их делах. Значит, должны быть одинаковые для всех табличек правила - как называть царя. И Гротефенд сделал ещё один умный шаг. Он попросил прислать ему надписи с современных царских могил в Персии.
А на царских могилах было написано: «(Имя) великий царь, царь царей, сын великого царя (имя), царя царей...». Раз так принято писать в Персии сегодня, то почему бы не предположить, что такой титул царей очень древний и что две или три тысячи лет назад писался на табличках точно так же.
Допустим, что каждый клинописный знак обозначает букву, предположил Гротефенд , и тогда надпись на табличке может значить то же, что и надпись на современной могиле. Значит, первое слово - это имя царя, а косой клин, который стоит после него, - это просто знак промежутка между словами. А вот следующее после «разделителя» слово должно означать «царь». И это слово должно повторяться дважды. Такие пары одинаковых слов должны встречаться постоянно. Если удастся отыскать подобные таблички (а Гротефенд вскоре нашёл их немало), то считай - ты сделал самый главный шаг к открытию тайны клинописи.
Множество табличек просмотрел Гротефенд и понял, что на них второе и третье слова были одинаковыми, то есть они означали титул царя. Однако первое слово повторялось только на половине табличек. На второй половине было другое слово.
Но между табличками этих двух типов он обнаружил ещё одно различие.
На первых было написано так: неизвестное слово (назовем его X) - царь царей, сын - неизвестное слово (назовем его Y) - царя царей.
Второй вариант был таков: Y, царь царей, сын Z.
А теперь скажите мне, как, глядя на эти два типа надписей, Гротефенд их прочитал?
В чём разница между ними?
Гротефенд сказал себе: речь идёт о сыне, отце и деде.
Но кто они по порядку?
А что, если предположить, что отсутствие титула «царь царей» после имени Z означало, что этот человек и не был царём. Он мог основать династию и умереть вельможей, полководцем - но не царём.
А сын его стал царём.
И внук стал царём.
Георга Гротефенда относят к числу «гениев одной ночи». В молодости на спор он совершил невероятное открытие - расшифровал вавилонскую клинопись. И после этого снова стал школьным учителем.
Гротефенд принялся изучать персидские династии и вскоре убедился, что внуком был Ксеркс, сыном Дарий , а отцом Гистапс, который царем не был. Итак, Гротефенд, прочитав имена трёх царей и зная, как перевести слова «царь», «сын» и «отец», получил в своё распоряжение довольно много клинописных букв.
Гротефенд в двадцать семь лет выиграл небольшое пари, а о своем открытии он написал только маленькую заметку и даже не посмел прочесть её перед учёными славного города Гёттингена.
Зато её благосклонно прочел один из настоящих учёных мужей. Тот же профессор, который зачитал доклад об открытии молодого учителя, отдал его в местную газету. И никто не обратил внимания на подвиг великого учёного! Да и сам он стеснялся говорить о своём открытии. Самое удивительное то, что учёные всего мира попросту не обратили внимания на работу Гротефенда и продолжали беспомощно и бессмысленно расшифровывать клинопись.
Лишь через тринадцать лет один из геттингенских профессоров попросил Гротефенда сделать более подробный отчёт о своём открытии и включил его в книгу «Мысли о политике, путях сообщения и коммерции основных народов древнего мира».
Только тогда известие об открытии немецкого учителя добралось до глаз учёных всего мира и постепенно получило признание. Хотя Гротефенд к этому и не стремился».
, Тайны истории, М., «Дрофа-плюс», 2007 г., с. 33-36.